Проза в Питере

–Заходи! Давно жду!

Не послушать командирский тон женщины означало проститься с жизнью в ее сверкающих черными молниями глазах. Прижав к груди чемоданчик с бумагами, я беспрекословно вошла в чужую жизнь.

9:37

–А Шурка наша его не любила, но все равно пошла! Нет, ты представляешь?!

В сотый раз кивая головой представляю картину похождений пятиюродной сестры второго мужа первой дочери Елены Федоровны. Спастись – надежды нет: я даже четверть про ее семейство не услышала. Спасибо, что печеньки с чаем дали и сесть разрешили.

-Елена Федоровна, а может, мы все-таки продолжим? Ваше образование?

-А с образованием вообще страшно! Ты смотри: все развалили! Вот в наше время… сейчас расскажу…

Титаническими усилиями я оказалась на свободе лишь через час.

–Здравствуйте! Это перепись населения!

–Вам выше,– открывший дверь мужчина быстро запер ее снова.

Ну выше, так выше, а на бланке так и отмечу: отказ. За неделю узнала, если в первый раз не впустили, потом могут и полицию за незаконное проникновение вызвать, поэтому, доплетясь до второго этажа, вновь начинаю излучать заботу о численности населения от лица государства.

–Здравствуйте, это перепись!

–Чего?

–Вас.

–Что?– мелкий парень криминального возраста нагло перегородил дорогу. В шортах, майке и маминых тапочках он чувствовал себя очень устрашающе. Не разубеждая его, я поинтересовалась, есть ли взрослые.

–Пашка! Зачем ты всем дверь отрываешь?– из соседней квартиры высунулась миленькая шатенка с острым личиком.– А, девушка, подождите пожалуйста, его родители минут через тридцать придут,– увидев по пейджику статус переписчицы, миловидная дама пригласила к себе в коридор.

–Ладно, дай-ка посмотрю, что там за вопросики,– одним движением выхватив бланк и пройдя по нему глазками, миловидная женщина неприветливо насупила нос.– Это вторжение в мою частную жизнь! Никому не позволено знать сколько мне, какой я национальности и прочую ерунду!

–Мне отметить ваш отказ?

– Нет, ладно, душенька, я Щипакина Элеонора Васильевна, родилась двадцать пятого августа восемьдесят второго, век смотри не перепутай, ой… подожди пожалуйста, со следующей рекламой я к тебе подойду,– и, как ни в чем не бывало Элеонора заспешила в комнату, оставив меня ждать в коридоре.

–Мои пришли,– приоткрыв дверь в квартиру, мальчишка угрюмо кивнул в свою сторону.

–Подожди, ладно продолжим…– стоя на пороге, я быстро заполнила бланк под неусыпным надзором вышедшей на очередной рекламе Щипакиной.– На третий этажможешь зря не ходить. Там двое полоумных дедков живут… Полинку, они наверное уже прибили…– с задумчивым видом смотря в потолок, Элеонора закрыла на ключики вход в свой уютный мирок.

Мальчик, пожав плечами, неуверенно кивну, тоже слегка покосившись наверх…

Как ни хотела я быстро окончить травить свою жизнь и спокойствие жителей дома, работу завершила только в седьмом часу.

Сизые облака, настилающие щели между крышами хмуро поглядывали через арки за одиноко спешащими в темных колодцах Петербурга людьми. Под их взглядами, ежась от вечерних заморозков, я блуждала по каменному лабиринту домов. Бланки, как и прочие атрибуты переписчика успела занести вовремя, освободив себе быстро пролетающие часы вечера и два выходных дня.

–Поговорим?– классика сумерек: выход из очередной подворотни охраняла личность, кутающаяся в тени.

–Поговорим: прощайте,– устало согласилась я, стараясь спокойно пройти мимо.

–Куда?– легкий смешок и опутанный в призрачные нити ночи человек отделился от стены дома.

–Подальше отсюда,– не останавливаясь и не оглядываясь, я прошла стороной.

–Дальше только сумерки…

–Значит, поживу вних,– я вышла в парк. Плутая, среди деревьев, как среди толпы я села рядом с почти сбросившим все листья кустом. Протягивающая холодные ладони осень изменила и мое настроение на свой лад.

–Сбегаешь?– спокойный голос рубанул нервы.

–Здравствуйте…

Резко встав, я пошла прочь от не отстающего человека, прочь из глухого парка, прочь от наплывших размышлений. Уходить, поздоровавшись, как часто мы это делаем…

–Зачем убегаешь? Может, познакомимся?

Не прибегая к усилиям, парень легко догнал и зашагал недостаточно близко, чтоб быть запомненным и недостаточно далеко, чтоб можно было скрыться.

-К сожалению, нет, меня ждет молодой человек. Не хочу расстраивать пустыми заигрываниями тебя и беспокоить его.

–Понял. Уже отстаю. Ты хорошо обманываешь. Не больно.

Сумерки… незаметно поглощают вас ночи, как и нас однотипные дни. Растворяемся в кутерьме неотложных дел. Забываем себя, исчезаем.

Сумерки. Как порог у двух дорог. То ли светлая реальность, то ли фантазия. Либо печальная тьма, либо глухой и ослепший от своего сиянья свет. Или гибель, или возрожденье. Только в чем?.. Две стороны нашей жизни, сливающиеся воедино, не знающие, что из них самих и когда переборет другое. Через вас открывается наша истина.

Ночь изменяет также как день. Шагая по пустеющим улочкам, приобщаюсь к вязким мыслям темного времени суток. Для меня это сторона рассуждений. Зацепившись за гранитные набережные, провожаю влюбленные парочки. Одни молчат, наслаждаясь покоем и краткими часами умиротворения, другие весело щебечут, смеются, дурачатся, выплескивая наружу эмоции и чудачества, которые не достойны жить в будничном порядке.

Час, два, три…такие же одиночки незаметными призраками рвут застывшее пространство шорохом своих ног. И снова мы, думая что единичны, являемся так похожими друг на друга…

Пятый час… околев, стиснув зубы и зажимая в кулаки онемевшие пальцы, прорываюсь в свой подъезд. В маленькой комнате тело нежно пеленает тепло закрытого помещения, а душу невнятное пока для сердца звучание первых отблесков утра.

Почувствовав нежелательное присутствие полоумной соседки, изредка гуляющей ночи напролет привстала Настя.

–Сегодня лаборанткой не трудишься с проверками, чтоб преподы не линяли с занятий?– вялый голос через подушку заставил меня сжалиться и пойти готовить завтрак на двоих.

–Лови! Кофе на постель,– полив теплой водичкой на открытые плечи сокурсницы и вылетев с ударной волной крика в коридор, я взяла с тумбочки поднос с завтраком.

Мокрая Настька выбежала следом, но, увидев горячую пищу, не задумываясь изменила гневу с милостью.

–Я тебя люблю,– минуту назад мечтавшая стать убийцей Настена, превратившись в божьего агнца, хомячила бутерброды.– Так что у тебя дальше по плану

–Дальше? А дальше только сумерки…

Глаза постепенно расширялись, из задумчивого состояния превращаясь в уверенного бойца передновым днем. Маска размышлений крошилась под бледной полоской клинкообразных лучей. Дальше очередная борьба, чтоб стать кем-то. Не толпой, а может, человеком. Каждый час для этого следует приводить новые доводы и доказательства, иначе нахлынувшая лавина подобных тебе, бегущих вперед, просто засосет в общую массу, оторваться от которой ох как не легко… Новый день с новой жизнью, спасибо сумерки, за очередное перерожденье…

Взяв дневник черкнула пару строчек и закрыла. Точно так же и мы обычно пишем концовки наших жизней: красиво и ни о чем…