Билет в одну сторону

– Да нет, просто вы учительница в полном смысле слова, эдакая марьванна.

– Неужели? – искренне огорчилась Наталья, которая считала себя вполне современной дамой. Может, не совсем бизнесвуман, но где-то рядом. А тут, оказывается, тебя принимают за синий чулок!

– Вы не обиделись? – смутился от собственной бестактности зам. – Я не имел в виду… … Я не хотел.. Просто вы скромная, одеваетесь строго, кocмeтикoй не пользуетесь и вообще выделяетесь среди других дам в редакции. Извините.

– Да, чего там. Я и в самом деле учительницей осталась, хоть и работаю в газете.

Потом они долго сидели в теплом автомобиле, говорили и не могли наговориться. Обсудили последние события в городе и в коллективе. Потом он поделился своими планами издавать собственную газету-еженедельник. По секрету выдал, что уже и деловых партнеров нашел, и помещение присмотрел, и заявку на регистрацию подал.

– Так вы уйдете от нас? – спросила Наталья, а сама подумала, что теперь без него в редакции станет не так оживленно и весело.

– Уйду, – просто согласился он, – но это не значит, что забуду своих друзей.

– Ну, я-то к числу ваших друзей не отношусь.

– Нам ничто не мешает ими стать. Предлагаю, – с пафосом произнес Сергей, – подъезжаем к гастроному, берем шампанское, пьем на брудершафт и переходим на ты. Поцеловаться обязательно. Согласны?

Он посмотрел на нее так, что Наталье с легкостью согласилась. Уже через час, выпив всю бутылку полусладкого, они крепко сжимали друг друга в объятиях, целовались и шептали черт знает откуда взявшиеся любовные глупости. Наталья мечтала век бы в этой машине просидеть с ним. А Сергей все удивлялся, почему раньше не разглядел ее. Она же, наоборот, радовалась, что все это произошло накануне его ухода из редакции. Она не выносила служебных романов. Ей казалось, что двое влюбленных на работе выглядят как два тополя на Плющихе или два манекена за стеклом витрины. Нате, смотрите на нас! Ей не хотелось, чтобы кто-то знал про них, и не потому, что боялась ревности мужа или осуждения окружающих, а потому что не хотела ни с кем делиться своим счастьем, никого не хотела пускать в тот волшебный круг, в котором они очутились.

Поначалу Наталья не надеялась, что их роман продлится больше двух-трех месяцев. Но год уже прошел, а чувства их в том же градусе, как и вначале. Любить Сергея было легко. Наталья не задумывалась о будущем и давно дала себе слово, что если он бросит ее, то она с миром отпустит его, не станет упрекать, страдать, преследовать звонками, как другие бывало у нее на глазах.

Обычно они встречались у него, заранее созваниваясь. Сегодня, после неудачи с Крошкиной, она решила приехать к нему без предупреждения, в обеденный перерыв.

Надо в гастроном заехать, что-нибудь купить и не забыть кофе – у него кофе кончился. Так, время одиннадцать тридцать. Если потороплюсь, можно не только пообедать у него. Наталья игриво усмехнулась, представив то, что произойдет уже через полчаса.

На стоянке у универсама, как всегда перед обедом, не припаркуешься. Проехала дальше, еле втиснулась между двумя иномарками. Бегом к магазину, бегом по отделам, чуть не забыла кофе. Вернулась: тьфу, тьфу. Едва удерживая пакет с покупками, добралась до машины, боком прислонилась к ее теплому боку и попыталась открыть дверцу. Ключи упали. Пришлось поставить пакет на капот, потом укладывать покупки на заднее сиденье. Они все норовили рассыпаться по салону. А в спину уже сигналит красный пикап, поторапливая ее освободить место. Торопливо отъехала со стоянки. Инцидент с пьяницей был забыт окончательно, в голове крутилась веселая мелодия из какого-то фильма. Только бы не превысить скорость, а то гаишников на каждом углу наставили.

Въезжая на знакомую улицу, впереди заметила темно-синюю ауди. Как раз вовремя. Припаркуемся одновременно, и не придется тащить тяжести на 4 этаж. Но тут какой-то козел не остановился под знаком, и ей пришлось резко тормозить. Чуть увернулась от столкновения. С досады выругалась матерно и от души ударила по сигналу. Скотина, даже не обернулся!

К дому Сергея подъехала через минуту. Но лучше бы этого не делала . Галантный Сергей Алексеевич, легко выскользнув из авто, обогнул машину и открыл дверцу со стороны пассажира. Вначале Наталья увидела высоченный каблук модной туфли, затем колено, не прикрытое ничем, затем бедро, которому, казалось, не будет конца, а уж потом и саму обладательницу обалденных ног. Из машины показалась дева, ростом с хозяина ауди, в мини и с французскими очками на голове, которые служили ободком для ее пепельно-русых волос, закрывающими лопатки.

Хороша. Хороша! Еще одна бабочка в коллекции Сергея Алексеевича. Судя по тому, как уверенно она идет вперед, эта дама бывала здесь и раньше. Прекрасно!

– У-у-у! – взвыла про себя Наталья.

Конечно, от измен мужчин рога у женщин не растут, но в голове появилась такая тяжесть, будто береза средних размеров раскинулась на темечке.

Приехали. А теперь поехали в обратную сторону. Обещала же не страдать, не упрекать, вот и сдержи слово.

Через пару километров Наталье пришлось остановиться: слезы застилали глаза, как бы в аварию не попасть. Тяжесть из головы перетекла в область груди, сжав сердце до размера острия шила.

Ну, мне еще сердечного приступа не хватало. Прекрати. Ты же не рассчитывала, что ваш роман продлится годы? А может, в глубине души ты мечтала, что он сделает тебе предложение? Признайся, думала об этом? Ну и дура! Такие, как Сергей Алексеевич, не женятся до пятидесяти лет, а то и вовсе остаются холостяками. Что, плохо ему в свободном полете? Деньги есть, положение занимает, дай Бог всякому, окружен женщинами, как султан в гареме. Тоже мне Мерелин Монро из средней школы. Не для тебя сей кадр, как сказала бы Нинка. Обидно? Конечно, обидно. Но он тебя не видел, так что завтра, когда он позвонит, сделай вид, что ты его бросаешь, пусть помучается от уязвленного самолюбия. Его, наверное, еще никто никогда не бросал,

Отдышавшись, Наталья двинулась к редакции, чтобы погрузиться с головой в работу и прийти в себя до того, как другие вернутся с обеда. Работая над материалом, в который раз поругала себя за то, что переживает порой по пустякам. Вот у людей проблемы, так проблемы: денег нет, жилья нет, будущего нет, ничего нет. а она с жиру бесится. Подумаешь, любовник бросил. Да и не бросил даже, так, решил с другой поразвлечься. Муж дома, причем хороший муж, дочка чудо, работа, здоровье, слава Богу, есть. Брось переживать!

Пока сбрасывала материал, выпила пару чашек кофе (молодец, что купила), похрустела крекером, собралась уже бутерброд себе приготовить, но тут мобильник запищал. Муж о себе напоминает.

Самым нежным голосом проговорила:

– Слушаю.

– Мне с тобой поговорить серьезно надо.

– Приду, поговорим, – Наталья была в недоумении. Обычно муж звонил ей на работу только в экстренных случаях, а тут ради того, чтобы сообщить о намерении поговорить.

– Лучше сейчас.

– Ты что, задержишься сегодня?

– Задержусь. И, думаю, надолго.

– Ну и как надолго? – Наталья почувствовала пробежавший по спине холодок.

– Надолго, может, навсегда, – голос Евгения был глухим и надтреснутым.

– Ты хочешь сказать, что уходишь?

– Да. Ты же сама видишь, что с каждым днем у нас все хуже и хуже.

Наталья проглотила ком в горле, и, стараясь не выдать паники, произнесла:

– Как знаешь. Может, ты и прав

В трубке еще звучал голос мужа, но Наталье было уже неинтересно слушать. У нее было такое ощущение, что она в каменном мешке: куда не протянешь руки, всюду холодный, осклизлый камень. Камера-одиночка, в которой ты, твои мысли, твои чувства, твои переживания, твое разочарование, твое отчаяние. Е-мое… Еще сегодня утром был муж и любовник, а после обеда ни того, ни другого. И во всей своей оголенности вновь встают два исконно русских вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?»

Она долго сидела, глядя перед собой. Кто-то её теребил, о чем-то спрашивал, чего-то требовал. Она автоматически отвечала, даже улыбалась, но внутри была пустота, которую теперь, она, чувствовала, нелегко будет заполнить, может, и невозможно вовсе.

Сейчас заеду за Маринкой, поедем к бабушке. Надо успокоиться, разобраться. Домой ни за что, а то с ума сойду. Вдруг Женька за вещами придет? А то еще хуже – собрал уже все, и дома в ящиках пустота. Завою, как пить дать, Маринку напугаю. Нет, только к бабушке.

Свою маму Елену Сергеевну, как только появилась в семье Маринка, она стала называть бабушкой и бабулей, и хотя это звание мало подходило моложавой симпатичной женщине, зато смягчало ее облик деловой женщины. Мама для Натальи была не просто родительницей, не только советчиком в трудных жизненных ситуациях, не только «скорой помощью» в жизненных передрягах. Она была тихой гаванью для измотанной в житейских бурях души, аккумулятором животворной энергии, донором чувств и эмоций. Елена Сергеевна была верным соратником во всех делах и начинаниях дочери, доверенным лицом и оппонентом для внутреннего употребления. Все свои бредовые идеи Наталья вначале высказывала матери, а в процессе изложения сути дела, разбиралась в своих мыслях сама, в принципе уже не нуждаясь в оценке, одобрении или неодобрении. Часто Елена Сергеевна давала советы дочери, но так уж по жизни сложилось, что половина их была не востребована Натальей, потому что на стороне матери был опыт, а на стороне дочери – интуиция. Выслушав совет, Наталья порой делала противоположное, но мама не обижалась, доверяла внутреннему чутью дочери.

При всей разности характеров, взглядов на жизнь, оценке событий, им всегда было интересно друг с другом, спокойно и надежно. Проблема отцов и детей не отметила их семью, и во всех бедах и напастях они выступали единым фронтом. Сейчас Наталья вновь стремилась к тихой пристани, где ее утешат, напоят крепким чаем, в очередной раз напомнят, что она умница и красавица, и ни один мужик ее недостоин. Наталья твердо знала, что после задушевного разговора с матерью она спокойно сумеет разобраться в происходящем, найдет верный путь и выйдет из очередного безвыходного положения победительницей, ну, по крайней мере, без чувствительных потерь.

От всех мыслей, переживаний стала раскалываться голова. Наталье, так любившей свой автомобиль и считавшей его не только живым существом, но и родственником, стало некомфортно в салоне. Было ощущение, что едет она по-над пропастью. В животе все свело от непонятного страха. Наталья снизила скорость, постаралась выбросить плохое из головы и сосредоточиться на маршруте. Ну, вот, немного отпустило. Нельзя садиться за руль в таком состоянии. Следует остановиться и передохнуть, решила она, сворачивая на улицу, где в окружении столетних лип стоял дом Маргариты Петровны.

Выходить из машины и подниматься на четвертый этаж не было сил. Она позвонила по мобильнику, наплела о неожиданно возникшем свободном времени. Пусть Маринка спускается во двор.

Дочка выскочила из подъезда, задрала голову к окну и помахала рукой учительнице. Потом оглянулась, выискивая взглядом свою машину среди других, как попало припаркованных, заспешила, деловито таща набитый книжками и игрушками рюкзачок.

– Почему сегодня так рано?

– Закончила пораньше, решила к бабушке съездить. Сейчас ее с работы заберем…Может, переночуем даже..

– Зачем? Мы же в выходной у нее были.

– Просто так! Соскучилась. Заставим бабу пирожков испечь или блинов.

– Тогда давай в магазин заедем, сок купим, колбаски.