Бачеха. Рассказы

– Закон должен быть на твоей стороне. Будет. Я уверена.

– И что? Мне судиться с ней?

– Андрей, ты можешь прекратить истерику? Ну, противно, правда. Давай решать проблемы по мере поступления.

– Вы поможете мне? – отец вцепился тёще в руку.

– Помогу.

– Правда?

– Правда. – вздохнула Ольга. – А теперь идёмте все пить чай. Ты жену-то предупредил, где будешь?

– Нет.

– Позвони ей. Скажи.

– Да я вернусь к вечеру.

– Нет уж. Ты, кажется, считаешь себя достойным быть отцом этим мальчикам. Так вот и будь им! Звони супруге, пусть приезжает после работы.

Вечером Лиза приехала на дачу. Взрослые делали шашлыки, нам с Петькой позволили подольше не ложиться.

– Историю! Историю! – завопили мы после ужина, хлопая в ладоши.

– О, да-а! – закатила глаза Лиза. – Я на этих историях выросла.

Она была беспечна – видимо, её отец не посвятил в историю с родственниками и возможным судом. Ольга рассказывала истории, все смеялись. Это был прекрасный вечер.

А через неделю на дачу приехали бабушка Лариса с дедом Виктором. Как они раздобыли адрес Ольги Петровны, неизвестно. Но, учитывая то, что дед всю жизнь служил в милиции, не так уж удивительно.

Мы сидели с Ольгой в саду. Лариса помахала нам из-за невысокого забора:

– Вот они, деточки мои! Идите, обнимите бабушку.

Я почти уж и забыл их. Петька помнил бабушку с дедом чуть лучше.

– Что делать? – он быстро глянул на Ольгу. – Ты их прогонишь?

– Ну зачем сразу так? Это же родня ваша, как ни крути.

Она смотрела, как Лариса целует нас и плачет. Мы с братом имели очумевший вид: женщина, которую мы едва помнили, накинулась на нас ураганом. Дед Витя просто пожал нам с Петей руки и присел на стул, оглядываясь.

Светской беседы не получилось сразу – слишком разными они были. Тогда Ольга пригласила их поговорить в кабинет.

– А чего разговоры разговаривать? Нам ехать пора, дорога неблизкая, да, Витя? Собирайтесь, мальчики.

Я собрался. Собрался реветь второй раз за короткое время. Ольга зыркнула на меня предупреждающе и сказала Ларисе:

– И всё ж таки я настаиваю. Это и в ваших интересах.

Они говорили долго. Потом туда позвали Людмилу, непонятно зачем. Наконец, дед с бабкой уехали. На прощанье Лариса снова обнимала нас со слезами.

Вечером, когда мы сидели на террасе перед самоваром, Петька воскликнул:

– А где твои зелёные серёжки! Ты же их всегда надеваешь по вечерам.

Ольга чуть не подавилась чаем. А потом сказала:

– Что сережки? Сережки ерунда! Не в побрякушках счастье.

– Угу. – подтвердила Людмила. – Ерунда за бешеные тыщи!

– Люда, присядь, попей чаю спокойно, хватит хлопотать!

Ольга так на неё посмотрела, что та села и уткнулась в чашку.

Когда папа с Лизой приехали нас забирать перед школой, Ольга вручила отцу какую-то бумагу. И сказала:

– Я предлагала им навещать мальчиков. Но, мне кажется, ей совестно теперь. Однако в суд она точно не пойдёт.

– Ольга Петровна, я… да я… да вы не представляете!

– Ну, будет, будет! Всё. Забудем.

Сегодня, спустя пятнадцать лет с того лета, я пришёл к Ларисе с деньгами. Людмила нам с Петькой потом всё абсолютно рассказала по секрету. Бесценный кладезь новостей, Людмила. Царствие ей небесное. Ольга Петровна похоронила её и плакала, как по родной. С тех пор надолго у неё помощницы не задерживались – всё было не то.

– Привет, ба. – поприветствовал я Ларису. – Как ты тут?

– Ничего, ничего, спасибо, Вов. С тех пор, как деда не стало, скучно мне иногда вечерами.

– Телек смотри.

– Телек… телек тебя не пожалеет. Как твои дела, внучок?

– Ба, помнишь те серьги, которые тебе Ольга отдала, чтобы ты нас у отца не отнимала? – проигнорировал я её вопрос.

Лариса стала красной, как свёкла.

– Какие такие серьги? Полно выдумывать-то!

– Ба, да ладно тебе. Я же всё понимаю. Страшно это… двоих детей похоронить.

Я обнял её. Бабушка разрыдалась.

– Страшно, Вовчик. Ой как страшно! До сих пор ведь болит всё вот тут!

Она постучала кулаком по груди.