Айя. Жизнь… и после…

Айя с отвращением выслушала новость, но ей так хотелось спать, что она даже не возмутилась. Просто подумала, неожиданно для себя – "Класс. Хоть кровать скрипеть не будет. Завтра диванчик закажу, видела дешевый. А может и ничего. Отдохнем…"

Когда Айя, наконец, уснула, то увидела странный сон. Она сидела на ветке той самой старой яблони и видела, что там, вдали горит огонь. Кто-то жжет костер – причем огромный, страшный. И в свете костра вьются, как мотыльки странные, черные фигурки, извиваясь в дерганном, нервном танце".

Глава 5. Переезд

Неделя перед отпуском прошла суматошно. Завершив кое-какие дела на работе Айя с мужем бегали, как заполошные по магазинам, закупали продукты, складывали сумки, убирали квартиру, в общем пахали, как комбайны, с утра до вечера. В этой суматохе Айя совсем забыла про свое недомогание, да и лучше, вроде, немного стало. Саша в предвкушении отпуска мучил ее каждую ночь своей любовью – уж очень заводной он был иногда – находило периодически, хоть беги. Айя и сама была не против, тем более что горло больше не болело, кости тоже почти ныть перестали, так, осталась слабость небольшая, даже не слабость, вялость.

Эта ночь в городе была последней перед отъездом и уснуть они не могли. Вся влажная после секса, Айя скинула простыню и лежала, нежась в прохладном воздухе – окно было открыто и смутные, скромные ароматы летнего города чуть щекотали ноздри. Саша, приподнявшись на локте, медленно водил ладонью по ее телу.

– Айк, у тебя такая кожа белоснежная, даже серебрится. Ты сейчас, как нездешняя, неземная. Я прямо балдею от тебя, ты днем не такая. А сейчас – просто, как с луны. Инопланетянка. И волосы – фиолетовые с искрой. С ума сойти. И пахнешь так…водой. Морем

Айя молчала, но там, где-то внутри, ей было сладко. Не будет же она говорить мужу, что это не она морем пахнет, а бешено дорогая вода, на которую она отвалила всю премию, лукаво утаив ее от мужа. Пусть думает, что это ее запах такой. Мужчине нужна тайна, женщина-загадка. Вот и пусть.

Луна снова светила в окно, как сумасшедшая и была такой огромной, что не помещалась в раме. Айя смотрела на нее пристально, не жмурясь, но вдруг, в какой-то момент, черно-сизая вата облаков закрыла диск и стало так неприятно, засосало под ложечкой и закружилась голова.

– Саша, надо спать. Завтра машина рано, я буду сонная, как курица. Давай, все. Спокойной ночи.

Айя чмокнула мужа и повернулась к нему спиной, чувствуя, как кровать качается под ней, словно маленькая лодка.

Утро оказалось противно дождливым. Пока они грузили вещи, суетились в квартире – убирая и вытирая то, что не успели, потом размещались сами, небольшой дождик превратился в ливень и вся мокрая до нитки, Айя вжалась между теплой стенкой и мужем, трясясь от озноба. Машина плыла в сплошном дожде, почти не ощутимо покачиваясь на гладком асфальте трассы ближнего Подмосковья – наверное так плывет подводная лодка, медленно погружаясь. Наконец, Айя согрелась и задремала, совсем выбившись из сил. Так, в полудреме, почти не заметив времени, она и доехала до дачи, очнувшись только тогда, когда Саша затеребил ее – "Приехали".

Дождь кончился, робкое солнце показалось из нависающей синевы и сразу легкий парок стал подниматься от размокшей глины улочки. Айя с помощью мужа спрыгнула, чуть не упала на скользкой тропинке, взвизгнула и почувствовала, как странная радость, свобода и покой наполнили ее тело, как легкий напиток кувшин. В суматохе разгрузки, она почти не обращала внимания на происходящее и только, когда машина скрылась за поворотом, заметила высокую женщину, стоящую у соседнего двора. Она куталась в длинный, синий плащ с капюшоном, но вдруг, резко дернув головой скинула его, подставила яркий водопад рыжих волос под лучи, разом загоревшийся, как маленький костер и обожгла Айю острым взглядом черных глаз…

Глава 6. Рыжая

Первое утро на даче было отвратительным. Лил дождь, колотя по металлической крыше, дверь теребило порывистым ветром, из щелей пола дуло так, что шевелились свисающие до плинтусов занавески. Единственное, что спасало Айю от приступа тоски и дачной депрессии – то, что у них с Сашей теперь был личный маленький домик. Крошечный вагончик втиснули под ту старую яблоню, на ветке которой обожала лежать Айя. Ночью, когда муж уже уснул, а дождь еще не начался, она, вся разбитая от пережитой дороги и суматохи, все-таки встала и, открыв окошко-лаз нараспашку, минут двадцать любовалась огромной луной, исчерченной мелкими яблоневыми ветками. А потом легла и долго лежала с открытыми глазами, чувствуя, как легкий мурашечный озноб ползет по позвоночнику и ломит где-то в районе левого ребра.

Разбитая, как старая телега, Айя встала с трудом, напялила теплый, любимый халат, махровый, толстый, пушистый. Он занял полсумки, но она его все-таки сунула, вопреки стонам мужа, запихивающего в нее, битком набитую, свой бритвенный набор. Тихонько, чтобы не скрипнул пол, она прокралась в предбанник, который свекровь оборудовала ей под кухоньку, поставив там одноконфорочную плитку, чайник, пару чашек и тарелок и повесив полочку с печеньем и растворимым кофе. Налив воды ковшиком из ледяного ведра, поставила чайник, села, пригорюнившись, как бабка, подперла щеку кулачком и задумалась. Потом отодвинула занавеску и вздрогнула. Прямо перед их вагончиком, через канавку, отделяющую два участка, стояла вчерашняя рыжая женщина. Она держала раскрытый зонт, зябко вздрагивала открытыми плечами под немодным, открытым платьем, в упор смотрела на их окно и не шевелилась. Потом повернулась, медленно, как будто во сне и тихонько пошла прочь по тропинке к черному, полуразрушенному соседскому дому, в котором, как уверял Саша, лет сто никто не жил. У крыльца она обернулась, снова посмотрела на и окно, улыбнулась – страшно, тоскливо, муторно, помахала Айе рукой и исчезла за покосившейся дверью.

Айя, чувствуя, как похолодела спина и даже прошла ломота, налила себе кипятка из уютно зашумевшего чайника, бросила пару ложек кофе и сыпанула сухого молока. Подкинув в печку еще пару полешек, пригубила кофеек, зажмурилась от удовольствия. Сзади заскрипел пол под ногами мужа, он приобнял ее, отнял чашку и глотнул.

– Саш! Что там за рыжуха смурная живет, в том доме? Второй раз вижу. Вчера стояла у калитки, когда мы приехали. Сегодня опять. Как ей не холодно в том доме, вон щели одни и окно разбито.

– Какая рыжуха? Ты о ком?

– Да та, ты же вчера видел ее. Растрепанная такая, страшная.

– Никого я не видел. Там и нет никого, там дом не жилой, что ты выдумываешь. Ты устала вчера, вот и привидилось.

– Да? А сегодня? Тоже устала? Как тебя видела – вот там стояла.

– Не знаю, Айк. Может соседка бродила какая, они там все цветы у них выкапывают – участок-то брошенный. Не заморачивайся.

Айя чувствовала, что тут что -то не так. Но, вдруг выглянуло солнце, сразу стало жарко, заискрила роса на высокой траве и настроение улучшилось, тоски, как не было. Прибежала свекровь, шумно и весело затеребила, потащила завтракать. Покатившийся колобком день стер страшное из головы Айи, и даже плохое самочувствие исчезло, испарилось как дым.

Глава 7. Знакомство

Две недели после приезда жизнь вокруг Айи вертелась колесом. Свекровь насела на нее с грядками, учила огородничеству с упорством полоумного агронома. Муж, отъевшись на маминой готовке и отдышавшись на свежем воздухе, стал патологически активен, причем и днем, и ночью. Айя и сама втянулась в эту простую жизнь, привыкла и начала любить свой маленький домик, утренние тихие кофепития сама с собой и теплые вечера в крошечной беседке, где они собирались семьей. И даже Рыжая, которая иногда появлялась в брошенном саду и пялилась долгим остановившимся взглядом на Айю перестала ее пугать и стала обыденным и привычным объектом, типа старой яблони, любимым пристанищем Айи.

Она и теперь иногда уходила ночью прятаться в яблоневых толстых ветвях. Почему она это делала – она не знала сама. Луна что ли звала – Айя замечала, что ее тянет сюда именно в ночи, когда растягивало облака, огромные звезды с мохнатыми лучами нависали над их поселком и шевелились, как огромные серебряные пауки. Тогда выходила и луна – ненормально большая, светло-медная, вся изрытая темными пятнами кратеров и озер. Она цеплялась своим неповоротливым телом за верхушку высоченной березы, что росла около их ворот и смотрела вниз, холодно и странно.

Именно в такие ночи Айя просыпалась от тянущего чувства в желудке, тяготы в голове и в костях, задыхалась в узком пространстве комнаты, брала плед и уходила в ночь. Забираясь на свою ветку, она устраивалась поудобнее, подбирала под себя края толстого пледа и лежала, глядя в небо. И постепенно боль затихала, дышать становилось легче. И она начинала дремать – легко, тихо и свободно.

Сегодня Айя снова забралась в свое гнездо. Вот только боль в ребрах донимала особенно сильно и было так тяжело вздохнуть, что она даже испугалась. Села, уцепившись рукой за соседнюю ветку, потерла вспотевший лоб и уже собралась было звать мужа, как вдруг увидела в свете луны на тонкой цементной дорожке влажные блестящие следы крошечных ног. Вглядевшись в темноту, Айя вздрогнула. Прямо под яблоней стояла Рыжая, она просвечивалась в лунных лучах насквозь, смотрела вверх, прямо на Айю и улыбалась.

–Залезу к тебе? Можно* Не бойся.

Айя почему-то не испугалась. Она кивнула, чуть подвинулась на своей ветке освободив место и расправив плед.

– Давай. Лезь.

Рыжая одним движением подобрала длинное платье, скакнула крошеными босыми ступнями по корням и в момент очутилась рядом. От нее пахло водой и холодом, чем-то таким, похожим на запах холодного молока.

– Меня зовут Лель. Это новое имя, старое я не помню. Но, что-то похожее было, Лена может. Забыла. А ты болеешь. Сильно болеешь, Амия.

– Меня зовут Айя. Мама учудила, начиталась чего-то. Айя.

– Нет. ты Амия. Просто пока не знаешь этого. Постой.

Лель дотронулась холодной ладонью до бока Айи, прижала сильно, болезненно, замерла.

– Скоро. То, что ты Амия, ты узнаешь скоро. А пока попей росу с лепестков белого шиповника, собранного на заре. Полегче все пройдет, незаметно. Обязательно попей.

Лель соскользнула с ветки, помахала прозрачной рукой и, легко пробежав по дорожке, растворилась в темных кустах сирени.

Часть 2. А вода пахла резедой…

Глава 1. Озеро

Сегодня был на редкость хороший день. Айя почти не ощущала уже привычного дискомфорта в теле, наоборот, появилась забытая лёгкость и желание жить. Даже щеки горели приятно, а в зеркале отражался не бледный лопухий эльф, а румянощекая матрёшка с красиво и очень гладко зачесанными на уши волосами. Айя с аппетитом слопала две порции омлета, закусила оладьями, вымыла посуду, полы на кухне, помогла свекрови обрезать три гряды с клубникой и, отдуваясь от вдруг грянувшей полуденной жары, села на лавочку под перголу с клематисами и блаженно прикрыла глаза. Однако долго ей посидеть не удалось, пыхтя, как тюлень и толкаясь затянутой в джинсы задницей, рядом сел муж. У него была такая лоснящаяся, светящаяся и счастливая физиономия, что Айе захотелось прикрыть её своей шляпой, чтоб не слепила глаза.