На крыльях моей реальности

– Подожди, ты хочешь сказать, что есть ещё другие миры? – опять удивлённо посмотрела я на неё.

– Как выглядело это существо? – не ответила сервус на мой вопрос, проигнорировав его.

Было очевидным, что Анна не хотела вдаваться в детали. Она очутилась у меня за спиной, остановившись после своей прогулки по комнате.

– Я не видела его или её, – ответила я. – Только тень.

– Это серьёзный сигнал, – пробормотала она.

– Какой сигнал? – насторожилась я.

Но спросила я уже тишину. Обернувшись к Анне, её уже не было.

– Странно! – задумалась я.

У меня вдруг появилось чувство паники, и мне резко захотелось проверить, как там Дионис.

Дрожащими руками я нашла свой телефон в сумке и позвонила ему.

– Моя прекрасная дева, – услышала я голос Диониса.

– О, не думала, что скажу, но, Слава Богу!!! – выдохнула я.

– Слава мне? – переспросил он.

Я рассмеялась. Дионис казался мне таким забавным.

– О, мой милый Дионис, я так рада тебя слышать!

– Я бы хотел тебя видеть, но это творение природы не позволяет мне сделать подобное, – сказал он, очевидно, имея в виду мобильный телефон.

– Вообще-то, позволяет, – ответила я. – Я покажу тебе позже! Пожалуйста, – добавила я, а будь осторожен! Я скоро приеду к тебе.

На этом наш разговор был закончен. Я с облегчением вздохнула, но толика сомнений не покидала меня. Нужно было спешить.

Ключи дрожали у меня в руках. Я открыла входную дверь и, как вихрь, ворвалась в квартиру. Дионис сидел на кресле с пультом от телевизора. Судя по взгляду, он был удивлён то ли моему внезапному появлению, то ли от непонятного для него устройства, пытаясь вникнуть в суть его работы.

– Ники? – успел удивлённо сказать он до того, как я бросилась в его объятия.

Дурманящий разум его аромат защекотал моё обоняние. Совсем на небольшое расстояние мы отстранились друг от друга. Я подняла глаза, чтобы заглянуть в изумруды его глаз. Дионис молча смотрел на меня. Ещё тогда в Элладе мы понимали друг друга только благодаря одному взгляду, и это осталось и неизменным в этом моём мире. Дионис был из тех мужчин, который никогда не задавал лишних вопросов. Он всегда знал, что делает и был верен своему слову, когда его слова превращались в действия, а не впустую болтовню.

Безмолвный поцелуй не заставил себя ждать. Сладкие, как мёд, губы еле касаясь, обжигали моё воображение, превращаясь в более напористые прикосновения. Всё моё естество взбудоражилось и потянулось с огромной волной желаний к его телу.

Дионис жадно, словно изголодавшийся по крови вампир, вцепился в поцелуе в мою шею. Одна за другим наши вещи, становясь препятствием к единству наших тел, разлетались в разные стороны. Я не помню, как мы оказались на полу, но мне показалось, что мы летели этажами вниз, отдаваясь страсти, затем поднялись ввысь, вырываясь из клетки-квартиры, стремясь достигнуть облаков. Мои сильные крылья позволяли держать двоих одновременно. Мы закружились в танце нашей любви, прорезая ею воздух, целуя каждую клеточку наших тел.

Дионис жадно целовал мою грудь, заставляя тёплым потокам страсти растекаться по моему телу. Я дрожала, но не от страха, а от предвкушения большего. Он ласкал меня, а я отвечала взаимным трепетом моих вздохов. И в один сладостный момент мы стали едины.

…Абсолютно счастливые мы лежали на полу всё той же «постсоветской» квартиры с пожелтевшими обоями и мебелью тех времен. Мы не хотели даже сейчас расцеплять объятия. Внутри меня искрилось чувство оберегать его, лелеять и заботиться о нем. Я укрыла Диониса одним из моих крыльев.

Крылья???

Ток проник в мои мозги и обжёг нейроны. Я резко приподнялась в полуприсядь, только и повторяя себе: «Крылья! Крылья! Крылья!»

– Что мы сделали? – закричала я, спрятав мои крылья под кожу спины.

Дионис, как ленивый кот, зевнул и неохотно потянулся.

– Я бы повторил, – промурлыкал он.

– Нет-нет-нет! – продолжала нервничать я. – Я же выдала наше месторасположение, мои крылья – датчик для всех сверх могучих тварей, в том числе и пернатых сервусов.

Дионис поднялся, чтобы обнять меня за плечи. Его локоны защекотали мне щёки.

– Может, всё не так страшно? – попытался успокоить меня он.

– Нет, это катастрофа, – дрожащим голосом продолжала я.

Он крепко обнял меня.

– Всё будет хорошо, моя прекрасная дева, – сказал Дионис и провёл рукой по моим длинным волосам. – Мы справимся! Мы и не такое с тобой видели.

Я вздохнула.

– Это было совсем другое время! Я сама не знаю, с какой силой мы имеем дело. Если в твоём времени мы имели представление, кто является кем, то здесь очень сложно сказать. Они закрыты для меня, а я всего лишь пешка в их играх. – Я покрутила неодобряюще головой и продолжила. – Ты представляешь, они заставляли меня убить человека!

Дионис слегка отстранился и заглянул мне в глаза.

– Ты сделала это?

– Нет! Я не смогла, но я соврала, что сделала.

– Расскажи мне о своей жизни здесь. Расскажи, кто правит миром. Расскажи, куда ушли Боги.

Я поняла, что он имел в виду языческих Богов, но также знала, что, в конце концов, он спросит меня об этом опять, и я должна объяснить правду.

– Понимаешь, когда я вернулась домой, я уже познакомилась совсем с другой жизнью, с той стороны, которая мало кому известна. Я не знаю, что произошло с твоими братьями и сестрами. Они просто исчезли. Исчезли все Боги, обладающие определёнными природными способностями. И на арену правления миром вышла новая сила, мы называем её Единый Бог, или Уна. Но я никогда не видела его. Он тщательно сокрыт от меня множеством прислужников, которых мы называем сервусы. Я являюсь также слугой светлой стороны, к которой их можно отнести. Но, кроме них, существуют ещё те, кого можно назвать сопротивлением – тёмная сторона сервусов, ещё мы их называем тенебрисами.

– Кто они, эти тенебрисы? – спросил он.

– Бывшие сервусы. Те, кто отказался служить Уне.

– Почему они отказались служить своему Богу?

– Это сложный вопрос. И я не знаю на него ответ. Я слышала разные версии, но главная, которую донесли людям – они несут зло.

Я вздохнула, вспомнив тяжёлую ночь на Лысой горе.

– Но то, что я видела, – добавила я, – не могу назвать благородством со стороны светлой стороны. Они утверждают, что это для блага человечества. Но я не могу это принять. И я не могу не участвовать в этом, к сожалению.