Унесенные в сети

Полбокала – это примерно по 130 граммов вина – вот и все, что они выпивали за домашним ужином.

Иногда, если они заранее об этом договаривались, Марина в обеденный перерыв подъезжала к офису Андреа и тогда они вдвоем обедали в каком-нибудь ресторанчике или пиццерии. Ей больше всего нравилась «Пицца на метры», но ходить туда часто было сродни регулярному обжорству. Это совершенно уникальное заведение, где тебе приносят не меньше, чем метр пиццы с разнообразными начинками на двоих, и ты боишься, что это невозможно съесть за один раз и даже за один день, но все-таки это так аппетитно выглядит и так необыкновенно вкусно, что съедаешь.

Если в какой-то будний день Андреа должен был быть не в офисе, а на объекте за городом или вообще в другом месте Тосканы, а это случалось нередко, его русской гостье приходилось беспокоится о дневном перекусе самой. Как правило, в такой ситуации вместо обеда Марина, втихаря, заходила в старинную кондитерскую-пастиччерию, по преданию открытую почти три века назад, и разглядывала божественной красоты малюсенькие пирожные, выбирая, что именно съесть сегодня: сицилийский корнетик с нежным сливочным кремом, или эклерчик с фисташковым наполнителем, или песочную корзиночку со свежими лесными ягодами или невесомое тирамису… или что-то, что даже неизвестно как называется, но такое притягательно красивое. Марина постановила, что надо все здесь раз за разом попробовать, и медленно с наслаждением двигалась по намеченному пути.

Каждый день, вставая утром на весы, они стояли посреди спальни у окна, женщина с ужасом ждала прибавления килограммов. Но судьба была вполне благосклонна. Вес не только не прибавлялся, но и медленно уходил. Скорее всего, это было следствие ночей, проведенных в любви и страсти. А еще – благодаря интенсивной ходьбе днем. Счет шагов и пройденных километров, которые бесстрастно вел ее смартфон, исчислялся порой десятками тысяч шагов, а это порядка 10-15 километрами в день. Прогулялась на свежем воздухе и в хорошем темпе – получай в награду прекрасное физическое состояние, идеальный вес и отличное настроение. Можешь съесть малюсенькое пирожное! Но, чтобы не видел Андреа.

Как же приятно было Марине в выходные дни бродить с Андреа, крепко держась за руку, по извилистым улочкам средневековых и даже античных итальянских городков и заходить в старинные церкви. Это романский стиль, это готика, а это раннее барокко – начинала понемногу разбираться она в архитектурных стилях, благодаря своему всезнающему спутнику. Да что там говорить, теперь Марина была по уши влюблена – в итальянца, в итальянский язык, в Италию. Она была счастлива абсолютно и ощущала энергию своего счастья прямо в данное конкретное время.

Справедливости ради заметим, что их отношения не были безоблачными. Андреа совершенно не умел спорить и признавал только единственно возможное мнение – свое. Он нередко повышал голос и распекал женщину, как школьницу, когда Марина делала что-либо не так, как, по его мнению, надо. Например, если она все время ошибается в одном и том же слове, не может запомнить ударение, слушает его невнимательно, заказывает в ресторане недостаточно полезную еду, слишком много фотографируется, опаздывает на встречи, слишком долго выбирает вещи в магазинах, и, о ужас! – не может по местонахождению солнца определить на местности, где север и где юг. Иногда Марине было особенно обидно. Предыдущий семейный опыт в четверть века научил ее быть терпеливой и как-то договариваться. Большая часть проблем обычно решалась просто – сказать: «Я попробую это исправить», обнять и поцеловать мужчину. Действовало безотказно. Иногда безотказно.

Однажды у Марины заболел живот. Она сама виновата. Не ела почти ничего целый день. А за ужином – как говорится, натрескалась до отвала. Итальянец немного поворчал, но все же окружил ее заботой. Нашел в своей домашней аптечке подходящие таблетки, уложил на диван в гостиной и с состраданием нежно поглаживал волосы.

Марине было приятно. Когда боль немного стихла, она процитировала детскую сказку, коряво и с ошибками переведя ее на итальянский язык:

– «Добрый доктор Айболит, он под деревом сидит! Приходи к нему лечиться и корова, и волчица!»

– Кто это, Айболит, – ничего не понял Андреа.

– Это русская детская книжка. Ее знает каждый ребенок в России. Как все итальянские дети знают, например, «Чиполлино».

– Но я не знаю «Чиполлино»!

– Ты шутишь?

– Я знаю «Пиноккио», «Чиполлино» не знаю!

– Не верю! Это же Джани Родари, итальянский писатель!

– Джани Родари знаю. Но «Чиполлино» не читал. Может быть, как коммунист, в России он больше популярен, чем на своей родине. Кстати, так же обстоят дела с нашими некоторыми состарившимися итальянскими эстрадными певцами. Они хвастаются, что собирают огромную аудиторию в России, при этом в Италии про них давно забыли.

– Если уже завершить литературную дискуссию, мне все время кажется, точнее, я себя воспринимаю в Италии, как Лиза Дуллитл из «Пигмалиона». Я постигаю тайны итальянской жизни. А ты меня обучаешь всем ее премудростям, как профессор Хиггинс. Надеюсь, ты, как обладатель огромной домашней библиотеки и заядлый книгочей, знаешь сюжет «Пигмалиона» Бернарда Шоу? – спохватилась поинтересоваться Марина.

– Почему я должен это знать? Не все произведения английских и американских авторов переведены на итальянский язык. И не все мировые спектакли поставлены и идут сейчас на итальянской сцене.

– Но это мировой шедевр! Как Шекспир!

– Шекспир известен всем! Даже мне! Шоу – не понимаю, о чем идет речь! – усмехнулся Андреа.

Через два с половиной месяца, когда разрешенные по визе дни пребывания в зоне Шенген подошли к концу, Марина вернулась домой.

Они договорились, что на рождественские каникулы, добавив к ним несколько дней от отпуска, Андреа приедет в Санкт-Петербург. Следует подчеркнуть, что увидеть Россию было одним из его самых заветных желаний. Итальянец тщательно готовился к этой поездке. В один из вечеров, когда Марина еще была в Италии, он достал из шкафа и разложил на кровати какие-то очень старые куртки, перчатки, шапки, шарфы и попросил совета, в чем лучше ехать.

Марина вспомнила картинку из учебника истории про французов, спешно покидающих Москву в 1812 году. Это все разложенное, если его надеть, было примерно оттуда. Впрочем, что-то отдаленно похожее на пуховик, они все-таки отыскали. Перчатки были жиденькими. Но у нее дома где-то есть абсолютно новые варежки, подготовленные в подарок мужу, которые она так и не успела подарить, и, кажется, до сих пор никому не отдала. Сложнее было с обувью. Меховой подкладки не было ни в каких ботинках Андреа. Решили купить три пары шерстяных носков. Акриловая шапка-петушок, давно вышедшая из моды, тоже условно пригодится для тепла на первые часы пребывания в России. Купит себе там ушанку на каком-нибудь рынке – и тепло, и сувенир.

Россия-матушка

Оказавшись в Санкт-Петербурге, Андреа все время чувствовал некоторую тревожность. Самое простое объяснение – из-за незнания русского языка. И непонятных надписей. Буквы кириллицы приводили его в ступор. Только вместе с ним Марина обратила внимание на то, что за редким исключением в северной столице все надписи, указатели и дорожные знаки написаны на кириллице. Она вспомнила, как однажды сама была в Китае и мучилась от невозможности произнести любое слово и что-либо прочитать. Непонятно было, что перед ней за заведение – то ли здесь гостиница, то ли библиотека, то ли почта, то ли склад. В таком, примерно, положении пребывал теперь Андреа.

С сыном Марины они также не нашли общего языка – Сергей уже на третий день под благовидным предлогом уехал на зимние каникулы к другу в Ленинградскую область.

В Санкт-Петербурге было всего два-три градуса ниже нуля, слякоть. И все равно итальянец постоянно мерз. Они собрали для него одежду и обувь по друзьям и знакомым. Так получилось, что не умеющий все это носить, Андреа стал еще больше походить на француза, бегущего зимой из Москвы.

Они побывали и в Эрмитаже, и Русском музее. Несколько раз ходили в Мариинский театр. Там тепло. Прогулки по слякотному городу не доставляли привередливому итальянцу особого удовольствия, он все время скользил и пытался упасть в лужу. К тому же в конце декабря его поразили короткий световой день и практически полное отсутствие солнца. Марина не обращала на это внимания, она привыкла, а Андреа поднывал:

– Как можно жить без солнца! Ну, как?

В один из дней, когда они гуляли по двору Петропавловской крепости, солнце все-таки показалось на несколько часов и заблистало по куполам.

– Вот! Теперь, я вижу, и начинаю понимать, что у тебя очень красивый город! Правда, красивый! – признался Андреа.

– Если бы у нас каждый день было солнце, мы перестали бы его замечать и радоваться ему, как вы, в Италии, – философствовала Марина – а так, два-три раза в сезон у нас есть солнце, и, в связи с этим дополнительный праздничный день!

– Наверное, – великодушно согласился итальянец.

Марина родилась и прожила в этом городе всю жизнь, но сейчас она открывала для себя новый Петербург, через призму восприятия своим гостем-иностранцем. Это было чудно и любопытно.

Например, бесплатные гардеробы в музеях и театрах. Это же само собой разумеющееся удобство в России. Дешевый транспорт. Красивые станции метро. Бизнес-ланчи в ресторанах за сумму, эквивалентную четырем-пяти евро.

Российское телевидение Андреа, в первую очередь по причине незнания языка, смотреть не смог. Зато благодаря вай-фай с выражением умиления на лице при любой возможности слушал на своем смартфоне итальянское радио. Вечером они залезали в кровать и смотрели в ноутбуке фильмы на итальянском языке.

Марина изо всех сил старалась быть радушной хозяйкой. Но, как показала практика, готовить она совершенно разучилась. Всё, как назло, подгорало, переваривалось, недоваривалось, убегало. Даже ее фирменное блюдо – шарлотка с капустой – безнадежно не пропеклось. Блины с красной икрой всем, теперь даже и ей самой, показались слишком солеными. Лучшее, что они ели в домашних условиях – русский хлеб и привезенный из Италии сыр. На четвертый день пребывания в России итальянец взял процесс приготовления еды в свои опытные руки, Марина признала полное фиаско.

Новогодний праздник встречали дома у Марины, нарядили живую елку, Андреа приготовил всевозможные оригинальные закуски. За столом собрались Андреа, ее сын с другом, у которого он временно жил, и три незамужние подруги. Андреа ухаживал за всеми, был чрезвычайно галантным, иногда даже слишком. Женщина гордилась своим гостем, такого и в самом деле не стыдно предъявить общественности – итальянец, высокий, красивый, интеллектуал, хороший хозяин, прекрасно готовит… Что еще нужно для счастья. А вот и хватит. Марины была вполне счастлива.

А потом новогодние каникулы закончились и Андреа уехал к себе домой.

День всех влюбленных

Марина специально приурочила свой очередной приезд в Италию к двум особенно интересным событиям и датам – 14 февраля, День Святого Валентина или праздник всех влюбленных и время карнавалов.

Сначала она уговорила Андреа в ближайшее воскресение поехать на карнавал.

Они решили отправиться в Виареджио и обязательно на поезде. Потому что, как обещал Андреа, так можно более плавно и всесторонне погрузиться в праздничную атмосферу. Чуть ли не на каждой станции в их вагон подсаживались костюмированные персонажи. Толкались, шумели, громко смеялись! И вот уже напротив можно было лицезреть сурового палача, а в проходе томился, переминаясь с ноги на ногу, богач в цилиндре и четыре арестанта, а ближе к входным дверям разговаривал по мобильному телефону Шляпник из "Алисы в стране чудес" и чья-то смерть с пластмассовой косой. Смешно было наблюдать из окна поезда во время короткой остановки, как на платформе в Пизе в поисках нужного вагона металась семья в составе обычных родителей, юной принцессы и далматинца лет пяти.

Но это были, пожалуй, всего лишь первичные признаки карнавала. На привокзальной площади Виареджио толпа людей выглядела еще более пестро – всевозможные зверюшки, рыцари и дамы, скелеты и динозавры, люди в костюмах непонятно кого и просто в масках и разноцветных париках. Цена входного билета здесь особо никого не смущала – длиннющие очереди в кассы.

Погода для февраля была изумительной, безветрие, градусов двенадцать тепла, мягкое солнце и на небе ни облачка.

У Марины перехватило дух, когда она увидела огромные тележки-платформы с высоченными фигурами и декорациями в сопровождении костюмированной свиты. К тележкам можно было подойти совсем близко, все разглядеть и, что особенно ценно, сфотографировать. Темы композиций на платформах предлагались разные –коррупция, продажная пресса, поддержка инвалидов, какие-то пилоты и стюардессы, сатира на известных политиков (самая популярная группа – огромные куклы с лицами лидеров Северной Кореи, США, Китая, России, Германии). И надо же, смотрите, тут же Гулливер и Пиноккио, самые известные в мире рок-музыканты и танцующие амазонки. И музыка-музыка-музыка. Горы конфетти и все вокруг пританцовывают. Глазеть на зрителей не менее интересно. Особенно на костюмированные семьи с малышами – курочка, петух и цыплёнок в коляске, или тигры с тигрятами, или зебры с зебрятами. Милейших пингвинчиков Марина насчитала четыре, нет, уже пять – мал мала меньше. Участие детей во всех программах и церемониях карнавала самое активное. Они в таких же костюмах, как и взрослые, и так же темпераментно танцуют. Удивляться приходится каждую минуту, вот прямо на вас идет живой лев! Ведь ужас! Немного поближе можно узнать в нем большую лохматую собаку, по случаю карнавала подстриженную под внешность льва. Марина просто обалдела и не могла отвести от неё взгляд, даже не успела сфотографировать. Чудо чудесное!

Они с Андреа дважды останавливались у киосков и лакомились карнавальными вкусностями. На витринах красовались разнообразные кондитерские изделия. Одни из них напоминали сладкий хрустящий хворост, другие – маленькие пончики с шоколадом, были здесь и всевозможные печенья.

Хворост и пончики не заинтересовали, а вот печение-чипсы Марина решила попробовать, потому что русского аналога этому угощению она не знала. Действительно интересный и необычный вкус. И не слишком приторно.

Для Марины это был идеальный день с первой и до последней минуты. Такого яркого и беззаботного праздника, пожалуй, раньше никогда не было в ее жизни.

Утром 14 февраля, на тумбочке у кровати Марина обнаружила маленькую коробочку с дорогими французскими духами. Если честно, она сама намекнула Андреа, что ей нравится такой запах, когда они во время прогулки заходили в парфюмерный магазин.