Невеста дракона. Вместе навсегда

Обратила взор к наставнику, тот правильно истолковал невысказанный вопрос.

– Он читает мысли, да. И, не хочу тебя расстраивать, но твой отец – сильнейший, а значит, ты не сможешь ему не подчиняться. Иерархия тёмных, – добавил Маэстро.

Кровь ударила в голову. Как же всё это достало! Я хочу сама управлять своей жизнью!

– То есть рабский ошейник сайрен – не самое ужасное, что со мной случилось, да? – уточнила ядовито.

Дурацкие древние правила вновь делали меня игрушкой кукловода, только дергающий за ниточки сменился. И это бесило так, что хотелось разнести мир на атомы, сказать, что так и было, а затем найти ещё с десяток возможностей выместить злобу: сломать, причинить боль, разрушить, придушить…

– Алессаль! – возмутился Маэстро. – Нельзя так говорить с отцом!

– Что с ошейником? – чётко проговаривая каждую букву, потребовала ответа, не отрывая взгляд от лица наставника.

– Он пока на месте, но это ненадолго. Давайте переместимся в сухое помещение, – вдруг очнулся Маэстро, и поднял тело огненного тёмного над водой, левитируя его строго между нами, не рискуя отправить вперёд, оберегая.

Я шла на негнущихся ногах и бесилась, чувствуя, что недвижимый пока отец бессовестно считывает мои мысли, притом забирается в такие глубины, о которых я сама давно не помнила. Картинки возникали в мозгу ярко и вызывали головную боль, а следом и тошноту, но я стоически терпела. Разве что вколачивала пятки в каменный пол, демонстрируя недовольство. Всё равно сопротивление бесполезно, почему–то ни капли в том не сомневалась.

– Слушай, ну не так же больно! – вдруг рявкнул Маэстро, обращаясь к тёмному.

– Он и вас читает? – удивилась я. – И меня и вас? Одновременно?

– Вот именно! Делал бы незаметно, как обычно, я ведь сам открылся, – буркнул лич.

– Сил мало, – выдохнул повелитель тёмных, которого я пока отцом не воспринимала совершенно. Мозгом, по крайней мере. Ощущения же твердили, что он свой и ему можно доверять. А Огонёк, бедный, просто млел от счастья, словно фанат, увидевший своего кумира.

«Ты не понимаешь! Это ведь По–ве–ли-тель!» – только и выдохнула живая стихия.

«Отец, который будет управлять моей жизнью», – фыркнула я недовольно.

«А ты докажи, что настоящая тёмная, достойная дочь рода, и он положит миллионы завоёванных миров к твоим ногам, пока ты будешь спокойно учиться, править в новом мире, строить глазки мужу и растить детишек», – посоветовал Огонёк.

«Миллионы миров?!»

«Ну, миллиарды», – исправился Огонёк, заставив меня ещё сильнее выпучить глаза.

«Не нужны мне никакие миры!»

«Ну, тогда хочешь, не хочешь, а придётся рожать внуков побольше – чтобы дедушка вырастил в них правильные тёмные амбиции, а то ты у нас… своеобразная тёмная. Подвид: слишком добрая», – съехидничал Огонёк, который, кажется, начал потихоньку приходить в себя после знакомства с кумиром и снова превращался в язву.

«Иди ты!»

– Миа, наследной дочери рода не пристало так выражаться, – пожурил меня отец уже более громким и приятным голосом – видимо, восстанавливались голосовые связки.

Посмотрела на мужчину подозрительно, затем обратилась к наставнику.

– Маэстро, мне кажется, его величество уже вполне способен идти. Восстанавливается он быстро, возможно, даже успеет принять участие в торжественном мероприятии наверху. А мы пока спасём Маро и Рагнара, да? – спросила у наставника.

Тот только глаза закатил. Ещё один приверженец семейных ценностей, где дочь должна беспрекословно подчиняться отцу. Чувствую, добавит мне новый предмет в учебный план, навёрстывать упущенное.

Повелитель же на мои слова или мысли хмыкнул, принял вертикальное положение и, словно не висел в безвоздушном пространстве несколько лет и не получил ни атрофии мышц, ни ещё чего–нибудь подобного, спокойно и уверенно зашагал рядом, взяв меня за руку. Я не успела понять, что испытываю – почти сразу мы остановились.

– Боевая отметка? – выпалил повелитель удивлённо, оборачиваясь не ко мне, а к личу.

– У неё? – не очень достоверно выпучил глаза Маэстро. Переступившим за Грань давалось куда больше информации, чем простым смертным.

– Да, ярость и честь, – ответил повелитель, будто продолжая прислушиваться к моему телу, склонившись в мою сторону и «развернув ухо». – У девочки! Поверить не могу. Надо же. Не активированная, но стоит. Почему ты не поспособствовал? – потребовал тёмный ответа у наставника, не сомневаясь, что тот знал о серебряной татуировке на моём теле.

– Не думаю, что при её характере стоит это делать в столь раннем возрасте… – начал Маэстро, но повелитель его перебил.

– Она уже достаточно взрослая, чтобы дерзить отцу, значит, достаточно взрослая и для активации нужного правителю дара. Так уж и быть, дарую ей право казнить своих врагов самостоятельно, – холодно ответил ему повелитель тёмных.

Я сглотнула.

Чего–чего, блин?

Ничего себе, подарочек! А можно мне единорожку с коробкой леденцов к Новому Году, а не это вот всё?

«Цыц!» – рявкнул Огонёк.

– Боиш–ш–шься? – прошипел вдруг отец, склоняясь так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Я не куплюсь на подобные провокации, – ответила ему, распрямив плечи и став чуть повыше. – Я девушка, а не воин, и не собираюсь никого убивать. Я здесь ради спасения вашего брата и своего жениха. Если вы хотите наладить со мной отношения, лучше прямо говорите, что и зачем вам нужно. Не унижайте меня манипуляциями. Пожалуйста, – добавила, вспомнив о вежливости. Немного запоздало, но лучше поздно, чем никогда.

Мы как раз подошли к очередной двери, осыпавшейся зелёными искрами магии наставника, и уже слышали, как звучал раскатистый мужской смех, но смотрели только друг на друга. Даже, когда перед нами застыли секундой ранее веселившиеся Маро с Рагнаром. Кажется, пока я переживала, кое–кто прекрасно проводил время в плену.

Правда, из–за встречи с отцом воссоединение с любимым мужчиной и родным дядей прилично так смазалось. Мелькнула классическая мысль, что родители вечно всё портят, но я загнала её в дальний угол. Это не правда, а чувства маленькой обиженной девочки, выросшей без любви и ласки. А в присутствии отца я поневоле проникалась его спокойствием и бесконечной уверенностью, прямее держала спину, уже не вопреки всему миру, а чувствуя незримую поддержку. Он не желает мне зла – это совершенно точно.

– Подтверждаю, – согласился отец с моими мыслями и кивнул, лишь после этого перевёл взгляд на застывших перед нами мужчин. И руки моей по–прежнему не выпустил. И вновь я почувствовала, что это не удержание, а желание защитить меня от всего мира. Только… куда же без сомнений? Я его совершенно не знаю и чувствам своим, увы, не верю.

– Брат! – воскликнул Маро, улыбаясь, но тут же склонился в поясном поклоне. Его примеру последовал и Рагнар. А я поняла, насколько отличается наше поведение. Мне и в голову не пришло кланяться. Да и как бы пришло, когда его величество (а ведь я даже не знаю, как правильно обращаться к повелителю тёмных, вот незадача!) лежал на моих коленях? А потом летел. Но когда встал, выходит, стоило. Казалось бы, учила этикет Эрмида, оттачивала, а в стрессовой ситуации всё равно веду себя по–земному.

Воцарилось молчание. И совсем оно было не торжественное, не праздничное. Скорее, тяжёлое такое, гнетущее. Гаденькое. Я буквально чувствовала, что от повелителя сейчас прилетит и рыжику, и Маэстро, и нам с Рагнаром, только пока не понимала, за что. Вроде бы, всё правильно сделали – спасли повелителя, подготовились. Небольшую, но эффективную армию тёмных ведь можно считать полноценной подготовкой, да?

Мы, правда, планировали уничтожить всю планету, а, выходит, и повелителя тёмных…

Да уж, здесь, конечно, как говорится: «Упс!», но Маро–то, как я теперь понимаю, о присутствии брата в мире сайрен знал, потому и остался. Наверняка планировал его спасти, а Рагнар вызвался помогать, да пудрить мозги местным, тянуть время.

Я не успела додумать эту мысль, как вздрогнула от голоса отца.

– Ты должен был защищать мою дочь, а не искать меня, – через минуту гробовой тишины выдал огненный тёмный раскатисто и грозно. – Она – сокровище рода! Её ты должен оберегать.

Маро вытянулся по струнке смирно, однако посмотрел на брата строго и упрямо.

– А я считаю, что дитя, выросшее без родителей, имеет право с ними как минимум познакомиться, – веско произнёс он, затем помолчал и добавил: – Она никому не доверяет.

– И хорошо, – тихо, но так, что я вся покрылась гусиной кожей, ответил отец. Повелитель гневается. Но руку мою не сжимает, держит по–прежнему крепко и в то же время бережно.

– Семье тоже не доверяет. И тёмным едва–едва, изредка, даже, когда они ей помогают, – продолжил настаивать рыжик.