Дело об обнаженной натуре и цветочном горшке

– И кому ж так повезет? – хмыкнула Джейн, стоявшая рядом со мной и мрачно глядевшая на переваливающегося пингвином мужчину.

– Лучше уж остаться старой девой, чем за такого замуж идти, – сварливо заметила Шелли.

– Что ж, ты ею уже почти стала, – насмешливо пропела Изабелла, гордость и краса нашего пансиона.

Мы отвернулись, пряча улыбки. Хоть выпад и был лишен такта, Изабелла попала не в бровь, а в глаз. Шелли уже год назад окончила обучение, но до сих пор так и не нашла себе супруга. Очень высокая, с прямыми черными волосами, присыпанными перхотью, худая и длинноносая, она была не слишком привлекательна, но не только и не столько этим отталкивала от себя возможных претендентов на свою руку. Главными ее недостатками были сварливый нрав, вечное недовольство всем и вся и тотальная неуступчивость. Сколько над ней ни бились преподавательницы во главе с самой миссис Дюшон, искоренить эти черты в Шелли Бринь им так и не удалось. В учебе же она преуспевала во всех дисциплинах и, если бы не ее характер и малопривлекательная наружность, женихи бы ее с руками оторвали бы. Но увы, если какой мужчина и решался после просмотра ее анкеты, где черным по белому были прописаны как ее достоинства, так и недостатки, а также после тщательного изучения прекрасного цветного снимка, с безжалостной правдивостью обличающего все недостатки ее внешности (кроме, разве что слишком высокого роста) на знакомство с ней, то дальше первого свидания дело, как правило, не заходило. А многие, думаю, даже не добирались до ее анкеты, ибо находилась она в разделе, посвященном девушкам, уже окончившим обучение какое-то время назад, но так и не нашедшим себе пару. Кто захочет себе такую невесту? Ведь если девушку за столько времени никто не выбрал, это говорит отнюдь не в ее пользу. Сейчас в этом разделе лежала лишь анкета Шелли, что должно было быть ей обидно вдвойне.

Впрочем, мне ли смеяться над ней? Хоть моя мордашка и симпатичнее мордахи Шелли, да и характер не такой противный, меня еще не выбирали ни разу за те четыре месяца, как мою анкету разместили в Книге невест.

Скулы Шелли после злой фразы Изабеллы пошли красными пятнами, она сжала кулаки и с ненавистью посмотрела на девушку.

– Лучше остаться старой девой, чем выйти замуж абы за кого! – выпалила она. – И лучше быть старой девой с мозгами, чем пустоголовой красивой куклой! – и Шелли, шурша юбкой, выбежала из комнаты.

Красивая кукла! Что ж, это определение как нельзя лучше подходило нашей красавице! Золотистые волосы, зеленые колдовские глаза, довольно смуглая кожа, прелестная фигура – тонкая, но приятно округлая, изящные черты лица. Довершали картину красивая прическа, умело и в меру наложенный макияж и величавая поступь королевы.

Тут уж настала очередь Изабеллы гневно краснеть, но пустоголовой она отнюдь не была, поэтому, вместо того, чтобы разразиться гневной тирадой в адрес несчастной Шелли, виновато улыбнулась и опустила накрашенные ресницы.

– Зря я так с бедняжкой. Надо будет попросить у нее прощения.

Инцидент был исчерпан, Изабеллу никто не винил за бестактность, зато осуждали Шелли за грубость и несдержанность.

Я снова взглянула на аллею, но приезжий уже, конечно, успел зайти внутрь – там никого не было.

Мне вспомнился вчерашний всадник на сером коне, его легкие, уверенные движения, приятное лицо, простая, но не лишенная вкуса и изящества одежда для верховой езды. Какой контраст по сравнению с этим толстым, неуклюжим индюком, разодетым в пух и прах! Ко вчерашнему гостю еще никого не приглашали для знакомства, и я его больше не видела. Все изучает Книгу невест? Никак не определится? Или с миссис Дюшон никак в цене не сойдутся? Что ж, вполне может быть – директриса ценит своих воспитанниц буквально на вес золота!

Мы снова разошлись по своим местам корпеть над домашним заданием, а вскоре колокол известил нас, что пора идти на ужин.

Трапеза прошла в гробовом молчании, ибо в столовой сегодня дежурила мисс Поппет и ее постное лицо во главе стола отбило у всех желание разговаривать.

После ужина воспитанницам надлежало разойтись по своим комнатам. В это время запрещалось приводить к себе подруг, так же было нежелательно покидать свои комнаты без особой нужды до самого утра. Да в этом и не было никакой необходимости – ванная комната была у каждой девушки личная, а если хотелось почитать, можно было заранее запастись книгой в библиотеке, а не тащиться туда на ночь глядя.

Оказавшись у себя, я прислонилась к двери, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора. Шаги, разговоры, смех. Наконец, наступила тишина – девушки разошлись по своим комнатам. Я отлипла от двери, подбежала к шкафу и бережно достала из-под стопки чистого белья маленький стеклянный сосуд с плотно притертой стеклянной же крышечкой. Внутри находился розовый бутончик пиона, тот самый, что я подняла с пола в комнате несчастной Мари. Аккуратно поставив сосуд на письменный стол, извлекла из стопки учебников, выданных в библиотеке пансиона, книгу, купленную мной на стипендию в самой большой книжной лавке Кайденшира.

«Дикая любовь южного герцога» красовалась золотая, увитая многочисленными завитушками надпись на поддельной обложке, надежно скрывающей за своим легкомысленным фасадом самую важную для меня книгу, ведущую в мир цветочниц – учебное пособие по основам цветочной магии.

Я положила учебник на стол, подошла к двери и прислушалась. Вроде все спокойно. Хоть воспитанницам и запрещено ходить друг к другу в это время, запрет этот зачастую нарушался: то у одной девушки, то у другой устраивались посиделки, или просто кто-то мог заглянуть без предупреждения, попросить помочь с уроками или просто поболтать. Двери наших комнат были лишены задвижек и закрыть их можно было только на ключ, который обитательнице комнаты не выдавался. Запираться было строго запрещено. Когда-то я не придавала значения сему факту, и он никак мне не мешал, но с тех пор, как я в тайне ото всех принялась за изучение цветочной магии, он порядком портил мне нервы: я постоянно была настороже, вздрагивала от малейшего шороха и при каждом подозрительном звуке судорожно бросалась прятать и нейтрализовать плоды (зачастую неудачные) своих опытов и изысканий.

А недавно появился и новый страх, не имеющий никакого отношения к моим тайным занятиям. Страх, что в комнату проникнет неизвестный, усыпит меня, разденет и сделает снимки, а потом эти фотографии будут всплывать то тут, то там и репутация моя будет подмочена. Или еще того хуже, что меня обесчестят. Страх этот поселился в сердцах всех воспитанниц пансиона, миновав лишь младших девочек. Во-первых, от них эти происшествия тщательно скрывались, во-вторых, спали они в дортуаре, а не в личных комнатах, как старшие воспитанницы, а в-третьих, были слишком малы, чтобы заинтересовать этого фотографа-извращенца. Хотя, конечно, последний довод был притянут за уши – я ничего не знала о личности этого человека и судить о его пристрастиях не могла.

После того, как это случилось с Мари, мы всем старшим классом отправились к миссис Дюшон с просьбой предоставить нам ключи от комнат, чтобы мы могли запереться и таким образом защититься от маньяка, свободно разгуливающего по пансиону, но директриса отказала нам, сказав, что в этом нет никакой необходимости – она наняла частного детектива и он уже очень скоро приедет и разберется во всем этом деле, преступника найдут, он понесет наказание и больше никто из воспитанниц не пострадает.

Директрису я понять могла – ключи воспитанницам не выдавались не из пустой прихоти или самодурства. Несколько лет назад, когда я еще была малышкой и обитала с другими такими же малявками в дортуаре, одна из старших воспитанниц закрылась в своей комнате и порезала вены. Пока заподозрили неладное, пока сбегали за экономкой, у которой были запасные ключи от всех комнат, было уже поздно – девушка умерла. С тех самых пор воспитанницам запретили закрываться в комнатах и забрали ключи от греха подальше, чтобы в случае чего можно было бы быстро и беспрепятственно проникнуть в комнату.

Что ж, оставалось только ждать приезда детектива и надеяться, что однажды поутру твое бессознательное тельце не обнаружат голеньким, целомудренно прикрытым только цветочком между ног!

Я вздохнула и вернулась к бутончику пиона. Пролистала несколько страниц учебника по цветочной магии и принялась внимательно читать. А затем приступила к делу.

Тщетные старания!

Ничего у меня не получилось! Как и вчера. Зря только просидела полночи.

Цветы из комнаты Мари были все как на подбор – крупные, здоровые, свежие, на длинных стеблях, с аккуратным срезом. И их было много. Такие цветы не сорвешь в саду, в таком количестве их не найти в маленькой цветочной лавке. Их нужно заказывать в какой-нибудь оранжерее, теплице или питомнике. Неподалеку от нашего пансиона как раз имелось подходящее место – «Теплицы Мажинталя». Я была там как-то раз, зашла просто из любопытства и оторопела: с таким размахом там было поставлено дело. «Теплицы» занимали огромную площадь и чего там только не выращивали на продажу! Цветочная рассада, срезанные цветы, саженцы экзотических карликовых деревьев, кактусы, суккуленты и многое другое. Но больше всего было, конечно, цветов! Розы, гладиолусы, ромашки, пионы, лилии, тюльпаны, орхидеи, астры, маки, всего и не перечислишь! За растениями тщательно следила и старательно ухаживала целая армия садовников, а в большом стеклянном павильоне бойкие привлекательные девушки в одинаковой салатовой униформе принимали заказы на цветы, вручали готовые заказы, устраивали посетителям экскурсии, знакомили покупателей с ассортиментом.

Что и говорить, дело мистера Мажинталя было поставлено на широкую ногу и процветало во всех смыслах!

С помощью цветочной магии я легко смогла установить, что пионы из комнаты Мари были выращены как раз в «Теплицах Мажинталя», но дальше этого дело у меня не продвигалось никак.

Я прибрала сосуд с цветком обратно в шкаф, книгу спрятала среди учебников и с досады легла спать.

За завтраком я клевала носом, но под конец проснулась от одного вида миссис Дюшон, вошедшей в столовую для воспитанниц.

– Доброе утро, девушки. Приятного аппетита. Жюльет, если ты уже позавтракала, идем – тебя пригласили на свидание.

Жюльет, сидевшая рядом со мной, судорожно проглотила кусок булочки, запила чаем и поднялась с места – попробуй, скажи миссис, что еще не позавтракала, когда та велит идти за ней!

Двери за ними затворились, и столовая загудела. Дежурившая сегодня добродушная миссис Питчен даже не пыталась восстановить порядок и лишь беспомощно переводила свои бледно-голубые глазки с одной воспитанницы на другую, приговаривая:

– Мисс, пожалуйста, не надо так шуметь.

Но взбудораженные мисс не желали прекращать шум, вовсю рассуждая, как не повезло Жюльет, как досадно, что ей придется тратить один из двух оставшихся у нее отказов, будет ли она отказываться вообще и как ужасно будет жить со столь малопривлекательным супругом.

Я же молча ковыряла овсянку и думала о том, кто именно из приезжих пригласил на свидание Жюльет. Девочки видели только одного, но я-то не забыла про всадника на сером коне!

А часа через три, на уроке домоводства, где я клевала носом и старалась не привлечь внимание миссис Даккет, Жюльет вернулась. Взгляды всего класса с любопытством устремились на нее. Щеки девушки, обрамленные светлыми кудряшками, пылали, руки тряслись, а выражение лица было решительным и отчаянным. Она прошла к своей парте, уселась и склонилась к уху Мари, рядом с которой сидела.

– Ну, что там, Жюльет, как все прошло? – не выдержав, пискнула Луиза и мы все в ожидании уставились на одноклассницу.

Но все испортила миссис Даккет.

– Юные мисс, а ну-ка прекратите! – прокрякала она, стуча по кафедре счетной машинкой. – Прекратите это безобразие! Все разговоры после, а сейчас скажите-ка… вот вы, мисс Луиза, как в винном погребе размером…

И пошло-поехало! Мы принялись рассчитывать, сколько бутылок вина поместится в погребе определенных размеров, как их лучше там разместить и прочее, прочее, прочее.

Ну что я могу сказать? Я еле высидела этот урок, как и остальные девочки.

Глава 3

– Я выхожу замуж за мистера Феррингтона, – Жюльет вызывающе посмотрела на нас и сжала кулаки. – Он достойный человек и стать его супругой это… это счастье для любой девушки!

Шокированные этим заявлением, мы с ужасом смотрели на подругу.

– Как так, Жюли? – потрясенно прошептала Диана. – Он же ужасен! А ты… ты… К тому же, вы виделись всего только раз, нужно же получше узнать друг друга…

– Я не хочу это обсуждать! Мистер Феррингтон не хочет ждать, он сказал, что я – именно такая невеста, о которой он мечтал! А я… Мари вот тоже выходит замуж, она решила принять предложение мистера Китбона.

С месяц назад к нам в пансион пожаловал граф Китбон. Аристократ от кончиков модных лакированных ботинок до кончиков уложенной волосок к волоску прически, обладатель солидного состояния и родового замка, он был бы прекрасной партией, если бы не был так стар. Настолько, что сквозь редкие седые волосенки проглядывал голый череп, но не настолько, чтобы быстренько отправиться к праотцам, не интересуясь прелестями молодой жены и оставив ей солидное состояние. Нет, он был намерен прожить долгую и счастливую жизнь в объятиях своей юной супруги, и стать отцом по меньшей мере двоих сыновей, как он сам и заявил Мари на их первом свидании. Граф Китбон уже пережил двух жен и твердо был намерен обзавестись третьей, но Мари отказала ему. Престарелый поклонник оказался настойчивым – через неделю он пожаловал снова и снова Мари отказала ему (хорошо, что это не засчиталось ей за два отказа, человек-то был один). Больше граф не приезжал и внезапное согласие Мари на брак с ним потрясло нас, пожалуй, даже больше, чем согласие Жюльет связать свою судьбу с мистером Феррингтоном.

Мари решительно вышла вперед, оттеснив в сторону дрожащую подругу.