Меня убаюкает тихий твой голос
И счастье продлится почти до утра.
Месть
Я уеду в Китай.
Там не нужно готовить.
Там на каждом углу можно славно поесть.
Мне, конечно же, жаль,
Что не станешь неволить,
Что легко я смогу на кораблик тот сесть.
И причалить туда, где оценят мой блонд,
Белоснежную кожу, и модельные ноги.
И пускай уж тогда
Узкоглазый Джеймс Бонд
Шанс использует тоже.
И будь прокляты боги.
Ждун
Ждала тебя четвертую неделю,
И дни, как ненормальные летели.
И все казалось, завтра уже точно.
И все кончалось равнодушной ночью.
И от тоски нашла чужие губы,
И было грустно и ужасно глупо.
И сердце колотилось что есть сил,
А ты все не звонил и не звонил.
И вышла замуж я за капитана.
И стало поздно все, что было рано.
А ты вернулся следующей весной.
За своей собственностью, за моей душой.
Письмо
Цветы, увы, не перешлешь по почте.
А ты не признаешь других подарков.
Но от тебя я далеко сегодня, очень.
И сам поздравить не могу, а жалко.
Я задержусь еще здесь на полгода.
Тебя, наверно, это не расстроит.
Да, кстати, как у вас погода?
У нас же слова доброго не стоит.
Ты мне пиши, хоть иногда, от скуки.
Я так старался, но забыть тебя не смог.
И волосы твои, и твои руки.
Да, кстати, не женился ли Витек?
По-моему у них было серьезно.
А, впрочем, кто сейчас что понимает!
Ну, например, твои слова и слезы
Что значили? Я до сих пор не знаю.
Ну, что же это я опять о старом!
Пусть у тебя все будет хорошо.
Не обращай внимания на старость
(Третий десяток, как ни как пошел)
Шучу, шучу!
Ну, ладно. На прощанье-
Расти большой, послушной, не болей.
Люблю, целую, с нетерпеньем жду свиданья.
Тринадцатое августа, Андрей.
Зеленые глаза
Зеленые глаза были женаты,
Но не кольцо коробило меня.
Зеленые глаза были женаты
Всего одну неделю и три дня!
А я кричала, и ругалась матом,
А я просила, чтоб забыл меня,
И повторяла, что глаза женаты
Всего одну неделю и три дня!
А год назад за синею рекою
Гадала девочка на короля.
И загадала- стать зеленых глаз женою.
И стала. На неделю и три дня.
Роковая
Она приходила под утро,
Когда ты притворялся спящим.
С ней было ужасно трудно.
Ты не был ее настоящим.
Ты не был ее прошедшим
И будущим ее не был.
Ты был городским сумасшедшим,
Решившим потрогать небо.
Не последним, не первым,
Чье лицо ей знакомо смутно,
Чьи она целовала нервы,
Когда приходила под утро.