Блеск и нищета хулиганок

– Некогда мне за столом сидеть, ты же знаешь, я не пью. Ты для кого меня пригласил? Для этого? Или вон для того? Ты предупредил, что мое время стоит очень дорого? Я буду в спальне, – бросила она и, резко развернувшись, с силой хлопнула дверью.

Минут через пять Семен ворвался в комнату, как раненый гиппопотам.

– Что ты себе позволяешь? Ты что меня позоришь? Здесь нужные и влиятельные люди, – проревел он, брызгая слюной. – Что они подумают обо мне после твоего представления, дура?

– Не дурей тебя, – гаркнула в ответ Евгения. – Твои влиятельные люди разве не знают, что ты сутенер? – усмехнулась она и посмотрела на разгневанного Семена прищуренными глазами. – Неужели не знают? Что-то я в этом сомневаюсь.

– Я бизнесмен, – еще сильнее взревел Семен и посмотрел на девушку глазами, налитыми кровью. – Биз-нес-мен, – добавил он. – Попрошу это твердо усвоить.

– Я тебя умоляю, Сеня, – снова усмехнулась девушка и махнула рукой. Она совершенно бесстрашно смотрела в глаза своему разгневанному воспитателю. – Какой ты бизнесмен? Ты покупаешь детей, а потом делаешь из них проституток. Ты именно это называешь бизнесом или я чего-то не понимаю? – пожала она плечами и захлопала невинно глазами, в которых плескалась издевка.

– Ты что, с ума сошла? Когда это я покупал детей и делал из них проституток? – опешил мужчина.

– А я уже не в счет? Разве меня ты не купил ребенком? Кого, интересно, ты из меня сделал? Разве это не проституция, соблазнять твоих нужных людей и прыгать к ним в постель?

– Ну, пошла-поехала, – хлопнул Семен руками по бокам. – Тебя какая муха сегодня укусила? Или ты не с той ноги встала? Что это тебе взбрело в голову выяснять отношения?

– Мне все надоело, – прошипела Евгения. – Надоело жить по твоей указке.

– А это уж придется потерпеть, моя милая, – усмехнулся Семен. – У нас с тобой уговор, а уговор, как известно, дороже денег. И никуда ты не денешься. Твое дело – раздвигать ноги, когда это нужно мне, и получать за это деньги. Я что, мало тебе плачу? Чего тебе не хватает? Ты живешь в свое удовольствие. Я вызываю тебя только для нужных мне людей. Разве это проституция?

– А что же это, Сеня? – хищно прищурив глаза, поинтересовалась Евгения. – Как, по-твоему, это можно назвать?

– С каждым днем я все больше убеждаюсь, что все бабы – дуры. Это называется – деловые контакты, – постучав себе указательным пальцем по лбу, ответил Семен. – Неужели не понимаешь?

– Нет, не понимаю и думаю, что понять никогда не смогу.

Семен посмотрел на нее насмешливым взглядом и скривил рот.

– Зажралась ты, подруга, вот что я тебе скажу. Совсем зажралась.

– Я не зажиралась, этот камешек как раз для твоего огорода. Забыл, наверное, сколько я для тебя и твоих деловых контактов сделала. Я уже давным-давно себе на «вольную» заработала, – прошипела Евгения и бросила на Семена ненавидящий взгляд.

– Скажите, пожалуйста, как заговорила пташка, – хмыкнул тот, игнорируя ее взгляды. – А сама-то ты все помнишь, дорогуша? Если бы я не купил тебя тогда, ты бы уже давно загнулась в сточной канаве. А отдал я за тебя кругленькую сумму, она бы мне очень пригодилась для чего-нибудь другого. Это я… – Семен стукнул себя кулаком в грудь, – слышишь ты, неблагодарная девчонка? Это я перекупил тебя у Ахмеда, и ты должна быть благодарна мне за это. Он своих девочек сразу же сажает на иглу, чтобы хорошо работали, и тебе прекрасно об этом известно. Вот там бы ты действительно стала настоящей проституткой. Оставь я тебя тогда у него, и ты бы уже давно гнила в земле. Так что давай-ка, Женечка, не будем считать, кто кому больше должен. Если я предъявлю тебе свой счет, уверяю, мало не покажется. Не понимаю, чем ты вообще недовольна? Посмотри на себя повнимательнее. Живешь, как королева, цветешь и пахнешь. Или я не прав? – нервно шагая по комнате, говорил Семен. – Сколько я всадил в тебя сил и времени, одному богу известно. Про деньги я вообще молчу. Скажи, что я не прав сейчас? – снова повторил он.

– Прав, Сеня, конечно, прав. Здесь возразить нечего, – вздохнула Евгения и сморщила носик. – Если бы не это, то тебя уже давным-давно нашли бы с перерезанным горлом. Лишь чувства благодарности и ненависти удерживают меня от этого шага.

– Ха-ха-ха, с перерезанным, говоришь? Не преувеличивай, Женечка, ты же до ужаса боишься крови, – засмеялся вдруг Семен и приблизился к девушке. – Прекратим этот пустой разговор. Все равно я прав, как ни крути.

– Это еще бабушка надвое сказала, – проворчала Евгения, не желая, чтобы последнее слово оставалось, как всегда, за Семеном. Он схватил ее в охапку и прижал к себе.

– Вот за твою стервозность и люблю тебя, и прощаю все, – возбужденно задышал он девушке в ухо. – Надо же, с перерезанным горлом, – расхохотался он. – Ты на это не способна, рыбка моя.

Женя брезгливо передернулась и прищурила глаза.

– Не питай иллюзий, Сеня. Неужели думаешь, что я стану марать об тебя свои руки? Нет, дорогой, я не стала бы делать этого сама. Сейчас за деньги можно нанять кого угодно, хоть киллера с пистолетом, хоть мясника с тесаком, – отодвигаясь от мужчины, усмехнулась она.

Семен, не принимая слова Жени всерьез, удержал ее возле себя.

– А о какой ненависти ты сейчас говорила, детка? Неужели так ненавидишь меня? Никогда не поверю, ты же с такой радостью прыгаешь ко мне в постель, – продолжая шарить своими лапищами по телу девушки, пророкотал он.

– Дурак ты, Сеня, как я погляжу, – снова усмехнулась Евгения. – Просто я знаю, что после этого получу от тебя дорогой подарок. Мне деньги очень нужны, ой как нужны, – прищурив глаза, проговорила Женя. – А насчет ненависти… – пожала она плечами. – Тебя я, конечно, ненавижу и совсем этого не скрываю. Но еще больше я ненавижу ту сволочь, которая меня сюда притащила и продала Ахмеду, заранее зная, что он меня угробит. А ведь ты должен знать, кто он, тот человек. Ответь мне наконец на этот вопрос, Семен, и я отстану от тебя. Почему ты не хочешь сказать, кто это? Ведь сколько раз я у тебя спрашивала, но ты молчишь. В чем дело? Ты что, боишься его или есть еще какая-нибудь причина? Ответь мне, Семен, очень тебя прошу, – приблизив свои губы почти к самому уху мужчины, шептала Евгения. Семен резко отстранился от Жени и строго посмотрел ей прямо в глаза.

– Я уже говорил, не пытайся ворошить прошлое, это не принесет тебе радости, поверь мне. Пойдем лучше к столу, сегодня Виталий Витальевич у меня в гостях, от него очень многое зависит. Можно сказать, что от него практически зависит все. Будь с ним поприветливей и поласковей, очень тебя прошу, – перевел Семен разговор на другую, более безопасную тему. – Он уверен, что ты моя племянница. Сделай так, чтобы он потерял из-за тебя голову. Ведь ты это умеешь, стервочка моя, – улыбнулся он. – Постарайся для меня, как никогда не старалась, и уверяю тебя, что внакладе ты не останешься. Если он подпишет со мной договор, который принесет неплохую прибыль, тогда… тогда и ты получишь свои дивиденды.

– Ладно, пошли, черт с тобой, – вздохнула Женя и добавила: – Сегодня с тебя двойной тариф, помимо всего остального, естественно. За меньшее не сдвинусь с места.

– Пошли, пошли, кошечка, «будет тебе белка, будет и свисток», – плотоядно улыбнулся Семен и, шлепнув свою «воспитанницу» по аппетитным ягодицам, распахнул двери спальни.

Евгения действительно была необыкновенно хороша и очень много сделала для него, лишь поэтому он терпел все ее проделки. Она была особенной, не такой, как все.

– Ведьма, – прошептал Семен и кисло усмехнулся, когда Женя кинула на него удивленный взгляд. – Моя племянница сегодня не в духе, вот и наговорила лишнего, – входя в гостиную, проговорил Семен и широко улыбнулся. – Женечка просит прощения за свой спектакль, которым она хотела досадить мне, своему дядюшке. Она у нас мастер на подобные шутки.

– Да уж, извините, я сегодня в ударе, – пробормотала девушка и присела на предложенный стул. В ту же секунду рядом с Женей плюхнулся представительный мужчина с самодовольной и розовой от выпитого спиртного физиономией. Он тут же начал за ней ухаживать, предлагая те или иные напитки:

– Что предпочитаете, красавица: коньяк, виски, джин или, может, водочки?

– Я не пью, зашилась недавно, – совершенно серьезно посмотрев на соседа, брякнула Женя.

– Ха-ха, а вы действительно шутница. Но это даже хорошо, люблю женщин не только красивых, но и не лишенных чувства юмора, – не растерялся мужчина. – Меня зовут Виталий Витальевич, для вас просто Виталий.

– Ну а я Мата Хари, для вас просто Маня, – хмыкнула Женя и отпила из высокого стакана лимонад. Потом, вспомнив, что обещала Семену быть сегодня покладистой, лучезарно улыбнувшись, добавила: – Шутка.

Глава 4

– Эй, убогая, сходи-ка в огород, нарви зелени, – прокричал прыщавый парень через дверь.

Надежда тяжело вздохнула и, отложив книгу, спустила ноги с кровати.

– Господи, опять голова кружится, – прошептала девушка, надевая тапочки на босые ноги. – Больше не буду я пить эти таблетки, мне от них все хуже и хуже становится. Тетка вроде утихомирилась, уже не заставляет насильно их пить, думает, что я сама это делаю.

Надя прошлепала к двери и, открыв ее, нос к носу столкнулась с парнем, который только что ей кричал.

– Что так долго? – снова заорал он. – Я что, несколько раз должен одно и то же повторять? Какого хрена еле-еле ноги передвигаешь, как старуха? Хочешь по зубам получить? Сейчас быстро организую.

– Отстань от меня. Я плохо себя чувствую, – огрызнулась Надежда.

– А мне по фигу, как ты себя чувствуешь, – рявкнул парень. – Шевели давай граблями. Я, что ли, должен бабьей работой заниматься? Сейчас мать с рынка приедет, опять будет ворчать, что ничего не приготовили. Бульон там, на плите, уже кипит вовсю, пора зелень закладывать.

– Взял бы да и сам сходил на огород. Ног, что ли, нету? – проворчала девушка и, отпихнув парня, пошла к двери, чтобы выйти из дома в сад.

– Больше мне делать нечего, как по грядкам ползать, – фыркнул парень и показал вслед девушке кулак. – Как двинул бы, чтобы говорила поменьше, убогая, – вновь повторил он обидное прозвище.

Вчера вечером он вот уже в который раз попытался склонить Надежду к интимной связи, но, как и прежде, получил достойный отпор.

– Цаца хренова, – зло процедил парень. – Ничего, никуда не денешься, как миленькая сдашься, еще и в ногах у меня будешь валяться, просить, чтобы не бросал. Я тебя заставлю подчиниться и понять, кто в доме хозяин. Тварь убогая, – сжав кулаки, снова повторил он, вспомнив сегодняшнюю ночь.

Надя прошла в огород и нарвала с грядок укроп, петрушку и щавель для зеленых щей. Слабость во всем теле была такая, что хотелось лечь прямо здесь на грядках и уснуть. Она не принимала таблетки уже давно, почти две недели, а вчера, после того, как ей пришлось выдержать очередной бой с Геннадием, голова разболелась так сильно, что ничего больше не оставалось, как проглотить несколько штук. Надя передернулась от отвращения, когда вспомнила этот инцидент.