Последняя надежда обреченных

– Понимаете, – начала посетительница, – мы обращались в полицию, но там нам не смогли помочь. Потом ходили по разным агентствам, но они тоже отказали… Скажите, пожалуйста, сколько стоят ваши услуги?

Обычно Ритины клиенты такого вопроса не задавали. Ее прейскурант этим людям явно не по карману. Тем не менее она решила не отпугивать сразу, а сперва выяснить, что именно им нужно. В конце концов, от голода она не умирает и, возможно, сумеет что-то сделать для людей, которым действительно нужна помощь. Пусть это даже будет актом благотворительности. Байрамов, например, очень гордится тем, что два раза в месяц предоставляет бесплатные места в своем театре для инвалидов и пенсионеров. Конечно, достать эти билеты сложно, но настоящие балетоманы не жалуются. Почему бы и Рите не пойти по стопам благоверного? По этой причине она дала следующий ответ:

– Видите ли, это зависит от перечня предоставляемых услуг. Для начала я должна узнать, что у вас за проблема, а потом мы посчитаем, в какую сумму обойдется ее решение.

– В некоторых местах с нами даже разговаривать не стали, – впервые подал голос мальчик. – Не похожи мы на толстосумов!

– Извините моего сына, пожалуйста! – быстро сказала женщина.

– Я понимаю, – кивнула Рита. – Давайте познакомимся. Меня зовут Маргарита Григорьевна Синявская, я владелица и генеральный директор детективного агентства «Проводник». А вы?

– Я – Тамара Мефодьевна Артюхова, а это – мой сын Вадик. А проблема у нас очень серьезная!

– Для того мы и существуем, – успокаивающе заметила Рита. – Для решения серьезных проблем.

– Так вот, – продолжила Тамара Мефодьевна, прижав обе ладони к горячим бокам чашки с кофе, – у меня пропала дочь.

– Сколько ей лет? – задала вопрос Рита.

– Двадцать пять.

Это меняло дело. Теперь ясно, почему в полиции отказались принимать заявление: двадцать пять лет – вполне сознательный возраст, а лишние висяки никому не нужны. В конце концов, взрослая девица могла отправиться куда угодно, даже в другой город, не спросив разрешения у мамаши!

– Только вы не подумайте, что я зря волнуюсь, – словно прочитав мысли Риты, вновь заговорила потенциальная клиентка. – В полиции мне тоже задали этот вопрос. Узнав, что Наденьке двадцать пять, они только посмеялись и сказали, что мне давно пора позволить дочери жить самостоятельной жизнью. Но дело в том, что я ей никогда и не препятствовала! Надя – домашняя девочка. Она никогда не бегала на танцульки, как ее подружки, не искала приключений. Она прекрасно училась в школе, потом – в педагогическом университете. Наденька мечтала стать учительницей и работать с детьми, но после двух лет в школе поняла, что невозможно существовать на мизерную зарплату, а работа ведь тяжелая и ответственная… Я знаю об этом не понаслышке, сама тружусь уже тридцать лет в одной и той же школе, преподаю географию. Но Наде повезло: она нашла работу секретаря-референта в крупной фирме, стала приносить домой хорошую зарплату. Начальник, очень приличный человек, ценил ее за исполнительность, часто выписывал премии, так что мы никогда не жили так хорошо! Но Наденька по-прежнему предпочитала проводить свободное время дома.

В прошлом году она впервые решилась-таки оторваться от семьи и съездить в отпуск в Турцию. Звонила оттуда каждый день и была в полном восторге. Раньше Надя за границу не ездила, да разве могла она – с ее прежней зарплатой! – даже подумать об этом! Там было, по ее словам, тепло, красиво, люди все доброжелательные, в общем, дочка казалась абсолютно счастливой. Две недели пролетели быстро, и мы с нетерпением ожидали ее возвращения, как вдруг она неожиданно сообщила, что хочет остаться в Мармарисе еще на три недели. Мы были в шоке: как, на какие деньги, и что же делать с работой, ведь у нее ограниченный отпуск?! Надя успокоила меня, сказав, что это не имеет значения, так как она встретила замечательного человека, за которого собирается замуж! Я, естественно, забеспокоилась еще больше. Моя Надя, которая никогда раньше не встречалась с молодыми людьми, познакомилась с турком и собиралась жить с ним в Турции! Меня утешало лишь то, что она пообещала привезти жениха в Питер, чтобы познакомить с семьей.

Признаться, я очень удивилась, увидев молодого человека. Мне почему-то думалось, что это будет какой-то дикарь, весь черный и усатый, как басмачи в советских фильмах. Но все оказалось не так. Кенан, Наденькин жених, оказался очень красивым и милым молодым человеком. За те несколько недель, что они с моей дочкой провели вместе, он сумел выучить несколько фраз на русском языке, чтобы сделать нам приятное. Выяснилось, что он богат, и его семье принадлежат гостиницы и рестораны по всей Турции. Кроме того, он так относился к Наденьке, так баловал ее, что совершенно очаровал и меня, и сына! В первый же день он подарил нам подарки, которые привез из Турции. Мне – дорогущую кашемировую шаль, а Вадику – золотые часы!

Они пробыли здесь две недели. Все это время Надя гуляла с Кенаном по Питеру, водила его в музеи и театры. Ему все очень нравилось, но настало время возвращаться. Кенан должен был получить разрешение на брак. Вообще-то это занимает длительное время, но он как-то обмолвился, что у него на родине, как и в России, за деньги можно сильно ускорить бумажную волокиту. Надя оставалась дома, пока ее жених улаживал дела в Турции. Наконец, он прислал билеты для всей семьи, и мы вылетели в Даламан. Там нас встретили и отвезли в отель на побережье Эгейского моря, принадлежащий семье Кенана. Именно там планировались свадебные торжества, после чего молодые собирались на медовый месяц в Европу. Все было очень шикарно, я даже представить себе не могла, что моя дочь будет выходить замуж в подобной обстановке! Мы с Вадиком чувствовали себя немного неуютно, так как не знали языка и не могли свободно общаться с окружающими. Правда, надо отдать должное семье Кенана, – они постарались сделать все, чтобы нам было удобно и комфортно. Кроме того, Наденька выглядела такой счастливой, что я не могла даже подумать о чем-то плохом!

Мы вернулись домой. Поначалу дочка звонила часто – чуть ли не каждый день. Потом звонки стали реже, а после и вовсе прекратились. Сама я не могла ее разыскать, так как она еще не дала мне телефонный номер своего нового дома. Именно тогда я поняла, что практически ничего не знаю о своем зяте! Свадьба проходила в отеле, так что звонить туда не имело смысла: там никто не говорил по-русски. Ни адреса, ни телефонов родственников Кенана у меня не было. Это теперь я понимаю, какую страшную ошибку совершила, но тогда мне казалось, что все просто замечательно! Разве я могла не доверять людям с такими деньгами и положением, которые приняли Надю в свою семью, как родную? Я места себе не находила, но месяца через два дочка внезапно позвонила. У нее был счастливый голос, и она объявила, что ждет ребенка. Наденька уверяла, что у нее все прекрасно, а не звонила она только потому, что была слишком занята переездом и обустройством быта в новом доме. На этот раз я заставила ее дать мне свой новый телефон. Получив его, я немного успокоилась. Я спросила дочь, не нужно ли мне приехать, ведь у нее такой ответственный период в жизни, а я могла бы помочь ей. Надя отказалась. Она сказала, что за ней прекрасный уход, муж носит ее на руках, и все семейство ждет не дождется появления на свет ребенка. В тот раз я разговаривала с дочерью в последний раз.

– Сколько же времени прошло с момента той беседы? – спросила Рита.

– Год.

Рита видела, что женщина находится на грани истерики, поэтому поспешила задать следующий вопрос:

– Вы пытались сами связаться с Надей?

– Конечно, много раз! – воскликнула Тамара Мефодьевна. – Я без конца названивала ей домой, но к телефону подходили какие-то люди, с которыми я не могла объясниться: я не понимала, что говорят они, а они не понимали меня! Тогда я обратилась в полицию, но там, узнав, в чем дело, отказались мне помочь и переадресовали к генеральному консулу Турции в Москве. Я добилась встречи с ним. Консул выслушал меня очень вежливо и пообещал навести справки. Через некоторое время я получила ответ по почте. Консул писал, что выяснил обстоятельства дела и пришел к выводу, что я волнуюсь напрасно. Семья, членом которой стала моя дочь, одна из самых уважаемых в Турции, поэтому ничего криминального с Надей случиться не могло. Тот же факт, что она не выходит со мной в контакт, может быть объяснен проблемами в наших с ней отношениях, а это – дело сугубо личное и никто не имеет права вмешиваться в частную жизнь. Но я-то знаю, что у нас с дочерью не было никаких проблем! Я связалась с российским посольством в Анкаре. Там мне сказали то же самое, что и турецкий генеральный консул, только в гораздо менее вежливых выражениях!

Я была в отчаянии! Я бы поехала туда сама, но ведь даже не представляю, куда ехать! Не зная языка, совершенно не ориентируясь в чужой стране, как я могла надеяться разыскать мою дочь? Да и для такого дела, подозреваю, требуются большие финансовые средства, а мы… Мы с сыном ходили в полицию, как на работу. Я встречалась с кучей полицейских начальников, но они только разводили руками. Говорили, что Надю не похитили, она вышла замуж за состоятельного человека, поэтому нет состава преступления, и они ничем не могут помочь. Наконец, одному из них, видимо, надоело видеть мое лицо так часто, и он посоветовал обратиться в частное сыскное агентство. Я ухватилась за эту идею, и начались наши с Вадиком хождения по детективным бюро. В некоторых местах нам сразу же предъявляли прейскурант, даже не потрудившись вникнуть в ситуацию, в других – все-таки выслушивали, но, как только узнавали, что дело имеет международный характер, тут же отказывались за него приниматься! Я понимаю, у нас не так много денег, чтобы соответствовать расценкам в частных детективных агентствах, но кто-то должен нам помочь? Не могу я жить спокойно, не зная ничего о своей дочери, разве это так трудно понять?! – Тамара Мефодьевна, не имея больше сил сдерживаться, горько разрыдалась. Вадик принялся утешать мать. Рита вскочила и, налив в стакан воды, протянула его женщине. Та отпила несколько глотков.

– Простите меня, ради бога, – всхлипнула она. – Просто я так устала… У меня есть три тысячи долларов, – сказала она и полезла в сумочку, прежде чем Рита успела ее остановить. Клиентка вытащила белый конверт. Ее руки дрожали, и Тамара Мефодьевна, не удержав его, уронила на стол. Из конверта вывалилась увесистая пачка денег. Она выглядела толстой, потому что в ней были купюры по двадцать, десять или даже пять долларов. Рита заметила, что там присутствовали и однодолларовые банкноты. Видимо, Тамара Мефодьевна собирала эту сумму долгое время, обменивая на валюту каждую свободную копейку.

– Я понимаю, это очень мало, но я расплачусь постепенно! – сказала она. – У меня не очень большая зарплата, но у нас с Вадиком хорошая двухкомнатная квартира. Если понадобится, я продам ее… Пожалуйста, помогите мне, я не знаю, к кому еще обратиться!

Рита прекрасно сознавала, что из жалких трех тысяч две, если не больше, уйдут на одни только накладные расходы. Кроме того, она раньше не занималась подобными делами и даже не представляла, с какого конца за них браться. Одно дело разыскивать человека на своей территории, другое – в стране, где, помимо прочих проблем, непременно возникнет еще и языковая, и культурная, и бог знает еще какие… Да и дома дела идут не лучшим образом, поэтому вряд ли было бы так уж мудро уезжать куда-то по работе прямо сейчас!

Агентство занимало все свободное время Риты. Любое новое дело требует не только материальных вложений, но и огромного труда: чтобы поставить бизнес на колеса и сделать его прибыльным, необходимо много сил и терпения. Она засиживалась в офисе допоздна и часто возвращалась домой, когда Игорь уже крепко спал. Он уходил в театр раньше, чем она просыпалась, поэтому зачастую их общение сводилось к телефонным разговорам. Игорь никогда не высказывал недовольства открыто, но Рита не могла не замечать, как такая ситуация его раздражает. Несколько дней назад он все-таки вызвал ее на откровенный разговор. Байрамов сказал, что так больше продолжаться не может: иметь жену-фантом, чье присутствие в доме практически не заметно, его больше не устраивает. Игорь заставил Риту пообещать, что отныне все изменится. Он сказал, что откажется от запланированных на ближайшее время гастролей, чтобы они смогли побыть вместе, но и ей придется чем-то пожертвовать и не набирать кучу заказов на работе. Так что ни о какой поездке в Турцию нечего и думать! Но Рита просто не могла отправить Тамару Мефодьевну с сыном восвояси.

– Знаете, – сказала она наконец, – я никогда не имела дело с заграничным розыском. Кроме того, у меня нет возможности сейчас уехать из города. Но вы не волнуйтесь, я что-нибудь придумаю. Оставьте свой телефон, пожалуйста. У меня в городе много знакомств, в том числе и среди руководителей детективных агентств. Я не могу ничего обещать наверняка, но попытаюсь помочь.

– Спасибо вам, – вздохнула Тамара Мефодьевна, записывая номер своего телефона на бумажке.

Выходя из офиса, она обернулась на пороге.

– Только не забудьте, пожалуйста, о нас, – умоляюще сказала она. – Вы – наша последняя надежда!

Когда дверь закрылась, Рита поежилась: ужасно осознавать, что ты являешься для кого-то последней спасительной соломинкой, за которую хватаются в самом крайнем случае!

Она взглянула на большие настенные часы: без четверти девять. Прежде чем отправиться домой, Рита решила прослушать автоответчик – вдруг там что-то важное. Две первые записи касались клиентов. Один просил перенести назначенную на завтра встречу, другая хотела увериться, что их с Ритой договоренность остается в силе. А потом она услышала голос Байрамова:

– Привет, почему твой мобильник не отвечает? Ты помнишь, что у нас сегодня годовщина свадьбы и мы идем в ресторан?

Рита похолодела. Она совершенно забыла об этом, а ведь они с Игорем целую неделю обсуждали, как и где будут справлять годовщину!

– Эй, ты все еще где-то бегаешь? – пошла следующая запись с голосом мужа. – Я уже дома. Вернулся пораньше, чтобы успеть одеться. Столик заказан, так что все путем. Позвони.

На последней записи в голосе Игоря звенел металл:

– Уже восемь часов. Я так понимаю, мы никуда не идем.

Это последнее, что записал автоответчик. Рита схватила сумочку и кинулась к выходу. Конечно, они уже не успеют на ужин, но, может быть, ей еще удастся реабилитироваться перед мужем?

Но добраться до дома быстро не удалось: на Московском проспекте, как обычно, была страшная пробка, и Рита простояла в ней больше часа, нервно грызя ногти.

Когда она, наконец, ворвалась в квартиру, в ней было темно. Мать, помня об их с Игорем знаменательном событии, решила оставить супругов одних и отправилась к сыну в Токсово. Ее тактичность оказалась напрасной: Рита опять все испортила!

Она прошла на кухню, втайне надеясь увидеть на столе какую-нибудь записочку от Байрамова, но ничего не обнаружила. Он ушел, не имея намерения ставить ее в известность о том, куда отправился. В принципе, у него имелись все основания обижаться!

До трех часов ночи Рита прослонялась по квартире, а потом, так как ждать уже не имело смысла, пошла в постель.

Проснувшись на следующее утро, Рита обнаружила, что уже почти двенадцать дня: она забыла завести будильник, находясь в расстроенных чувствах. В два часа у нее встреча с бывшей супругой банкира, желающей выяснить, получила ли она после развода все, что ей причиталось по решению суда, или благоверный скрыл часть доходов, на которые она претендовала.

Байрамов дома не появлялся. Рита не очень беспокоилась на этот счет: когда они ссорились, он обычно проводил ночь, а то и две у своих приятелей или в театре. Она знала, что звонить бесполезно: к телефону обиженный Игорь все равно не подойдет. Так что оставалось ждать, пока он успокоится и сам пойдет на мировую.

Рита надела строгий коричневый костюм и, крутясь перед зеркалом в прихожей, думала о том, стоит ли его освежить каким-нибудь расписанным вручную шелковым шарфиком, которых Игорь несколько месяцев назад привез с гастролей по Японии штук двадцать, как вдруг раздался звонок в дверь. Сначала у нее мелькнула мысль, что вернулся Байрамов, но потом Рита поняла, что у него есть свой собственный ключ, и он не стал бы звонить. Кроме того, в это время в театре репетиция должна быть в самом разгаре.

Увидев на пороге молодую девушку, Рита удивилась: она никогда раньше ее не видела. Девушка была высокого роста, хотя и пониже Риты, и очень тоненькой, словно египетская статуэтка. Легкое белое платье красиво подчеркивало изящную фигурку. Волосы незнакомки, светло-каштановые и вьющиеся, игриво обрамляли личико-сердечко. Словом, она выглядела как супермодель, сошедшая с обложки глянцевого журнала.

– Вы – Рита? – спросила незнакомка.

– Совершенно верно, – ответила та, не понимая, откуда это сказочное существо может ее знать.

– Странно, – задумчиво протянула «супермодель». – Вы очень даже… – она не закончила фразу, и Рита не поняла, что она хотела этим сказать. – Можно войти, а то неудобно разговаривать на лестнице?