Тебе повезло, детка!

Мобильный телефон лежал на подзарядке. Никаких звонков на него не поступало. Она быстро нашла номер матери и набрала его – в ответ играла музыка и никто не отвечал. То же самое было с номером отца.

«Они поехали заключить договора с какими-то фирмами, – вспоминала Янина, лихорадочно роясь в шкафу в поисках белья. – Но что могло произойти?»

Наспех натянув джинсы и куртку, Янина спустилась на лифте вниз в подземный гараж и буквально через минуту неслась в потоке машин в больницу.

В больничном воздухе витал запах безнадёжности, хлорки, стиранных в щёлоке простыней.

В приёмном покое было тихо, только муха жужжала и настырно билась о стекло. Янина не могла отвести от неё глаз.

– Машина перекувырнулась несколько раз и загорелась, – голос врача вывел Янину из оцепенения. – Каким чудом Ваша мать вылезла из машины и вытащила вашего отца, только Богу известно.

Доктор смотрел на Янину грустными, усталыми глазами. Было видно, что он не спит который день и от этого, Янине стало ещё тоскливее.

– У меня в голове не укладываются Ваши слова, доктор. Я просто не могу поверить, – бормотала Янина. – Я должна увидеть родителей! – встрепенулась девушка, умоляюще смотря на доктора.

– Невозможно. Пока это невозможно. – Врач нахмурил рыжие брови и покачал головой. – Понимаете, у Ваших родителей частичное ожоговое поражение кожи. Девять часов шла борьба за их жизнь. – Доктор достал из кармана очки и, посмотрев на стекла, снова засунул их в карман. – Сейчас они в реанимации и пока в сознание не пришли.

Янина схватила доктора за руку и запричитала:

– Но они поправятся? Доктор! Скажите. Мои родители ведь поправятся? Я не могу поверить в случившееся.

Доктор смотрел на девушку печальными глазами. Он сочувствовал ей, но порядок есть порядок. В реанимацию родственников не пускают.

– Мы делаем всё возможное и невозможное, поверьте, – успокаивал он Янину. – Мы желаем скорейшего выздоровления Вашим родным. Но пока какие-либо прогнозы делать рано. Будем надеяться на лучшее.

Он тяжело вздохнул.

– Сейчас в реанимацию Вам нельзя, приходите завтра. Вот список необходимых лекарств. Поверьте, за ними надлежащий уход.

Она на негнущихся ногах покинула кабинет врача. Горе бетонной плитой навалилось на плечи. Все краски мира померкли в один миг. Она брела, не замечая ничего и никого вокруг. Покинув больницу и пройдя два квартала, Янина только тогда вспомнила, что в больницу приехала на машине. На глаза попалась скамейка. Рухнув на неё, она затряслась в рыданиях от нестерпимой жалости к родителям и себе.

«Моя бедная, моя любимая мамочка. Ты опять была сильной и преданной до конца, – рыдала Янина. – Не оставила папу. Господи! Да как же ты его вытащила? Почему меня не было рядом с вами?»

Мама часто рассказывала, как они остались не удел во время Перестройки. Научные сотрудники, никому не нужные, с маленькой дочерью на руках. Но тогда за борт выбросили всю интеллигентную прослойку – без денег и работы. И понеслось! Сначала Польша с ночлежками и тюки товара из Союза, а потом, заграничные поездки с деньгами за товаром. В аренду одно помещение, второе. Обросли нужными связями и уже несколько торговых павильонов сдавали в аренду торгашам. В лихие 90-е Янина была маленькой. По рассказам родителей она знала и про рэкет, и про нищету, и про страх, что могут посадить. Однако желание вырваться и выжить, было сильнее страха перед последствиями.

Янина, как в бреду добралась домой. Слёзы застилали глаза. Она несколько раз останавливалась, дрожь во всём теле мешала ехать. Кое-как доехала домой, заварила крепкий чай. Кутаясь в тёплый пушистый халат, в темноте сидела на кухне, поджав под себя ноги.

– Что же, делать? Что же делать? Как страшно и одиноко.

Срочно требовался кто-то, кто спасёт и поддержит в этот момент.

Первое, что пришло на ум – позвонить Андрею. Уж он точно знает, что ей делать. Но мобильный телефон Андрея был вне зоны доступа, а больше позвонить и некому. Янина горестно вздохнула, судорожно сжав кулачки.

– Надо собрать деньги и быть готовой ко всему. Господи! За что ты так с нами? – Янина подняла вверх глаза, надеясь получить ответ.

К чему нужно быть готовой – Янина смутно себе представляла, и от этой неизвестности становилось ещё страшнее.

Вновь и вновь она возвращалась мыслями к автокатастрофе, как будто бы видела её со стороны. Её воображение рисовало одну и ту же сцену: переворачивается автомобиль родителей. Горит машина. Испуганное лицо мамы, которая спасает отца.

«А как бы я поступила в подобной ситуации? Хватило бы у меня мужества и смелости противостоять огню?»

Янина, совершенно разбитая и уставшая, понуро поплелась в комнату. На дне шкафа она отыскала коробку из-под обуви, усевшись на пол, высыпала содержимое и пересчитала сбережения. Не густо! С чего ж там будет густо, если в поездке она накупила очередных финтифлюшек. Янина обвела взглядом комнату: на низком столике из нефрита стоял большой, фигурный дракон, инструктированный натуральным жемчугом. За него она вывалила сумму заработка одной маленькой деревушки, хотя и долго торговалась. Но продавец, низенький китаец был непоколебим. Тут же лежало несколько отрезов из тончайшего натурального шёлка. Под стеной стояли картины, написанные каким-то модным китайским художником. И целый пакет мелких сувениров из бивня слона. Новая одежда валялась кучей на кровати. Денег в эту поездку было потрачено особенно много. А почему бы и нет? Она их не зарабатывала и поэтому не считала.

Но жизнь имеет свои правила и законы. Впервые в жизни Яна оказалась не просто в одиночестве, а в каком-то абсолютном, катастрофическом вакууме, словно окружающий мир и всё, что его составляет – люди, события, голоса, движения – все разом исчезли. Она чувствовала себя так, как должен себя чувствовать космонавт, оторванный от орбитальной станции и запертый в своём модуле. Таким модулем была её квартира. Мысль о том, что её все бросили и забыли, была настолько чудовищной, что в неё невозможно было поверить. Хуже пустоты, одиночества и страха за родителей, было только неведение о будущем. Ни разу за все свои годы жизни, Яна не оставалась без родителей и их поддержки. Она совершенно не готова к враждебному миру, который её окружал.

– Надо успокоиться и попытаться поспать. – Яна потёрла виски, казалось, в них кто-то настырно стучит молотком. – Завтра поеду в больницу с самого утра и постараюсь добиться, чтобы пропустили к родителям.

Решение, которое она приняла, успокоило её. Янина, свернувшись калачиком, чувствуя себя растерянным ребёнком, в скорости забылась тревожным сном.

* * *

– Тебе бы еще жаловаться, Милена! – сдвинув брови, кричал Андрей. – Я из кожи вон лезу, чтобы сделать тебя счастливой, а ты? А ты, вместо того, чтобы просто меня любить, позволяешь себе надуться, как мышь на крупу и молчать.

Мышью он назвал высокую, худую брюнетку со смазливым капризным личиком, лет восемнадцати. Она мало походила на мышь, потому что была вся ярко-розовая. Начиная с мелирования на волосах, ярких, пухлых губ, умилительно коротенькой маечкой, облегающей грудь, с вызывающе торчащими сосками, шортиками розового цвета, и заканчивая розовыми ноготками на пальчиках ног. Весь её внешний вид вопил, что чувствует она себя хозяйкой положения, но никак не мышью. Поэтому при этих словах, бровь девушки удивлённо взлетела вверх, и она обдала парня ледяным взглядом, от которого Андрей просто чудом не превратился в ледышку.

– Милена! – сменил тут же тон Андрей. – Я не могу пережить, когда ты в таком состоянии.

– В каком таком?

Милена выпятила нижнюю губку, уперев руки в бока.

– Ну, вот в таком! – Андрей лихорадочно подбирал слова. – В капризном. Какая муха тебя укусила?

– Цокотуха. А ты как хотел? – возмутилась Милена. – Мне надоело терпеть твои подачки. Когда ты со мной познакомился, то обещал, что я буду купаться в роскоши. Мало того, что роскоши я так и не увидела, так ты мне и в мизере отказываешь. «Каков наглец, – кипятилась Милена, будто чайник на плите. – Женатик, который кроме обещаний ничего не делает».

– Но разве поездка за границу – это мизер, любимая? – воскликнул Андрей, до конца не понимая, насколько сильно рассерженна Милена.

Милена скривила пренебрежительно губки и уставилась на Андрея:

– А что это, по-твоему? Для такой шикарной девушки, как я, полагаются другие подарки. Значит, найди себе бюджетный вариант. – Милена гордо вскинула подбородок, понимая, что перегнуть палку тоже может легко, но что не сделаешь ради себя любимой. Ведь на море поехать очень хочется. Она твёрдо решила вырывать своё зубами и ногтями. А эту фразочку, она позаимствовала из модного женского журнальчика. И была уверенна на все сто процентов, что звучит она уж очень авторитетно.

Милена, довольная собой, скрестив руки на груди, плюхнулась в видавшее лучшие времена кресло и застыла в праведном гневе, как греческая статуя.

Андрей беспомощным взглядом обвёл комнату.

Комнатка маленькая, обстановка – так себе. Роскошной её назвать сложно. Узкая кровать, как полка в поезде, застелена покрывалом из розового искусственного меха. Но, как сладко ложе, на котором он не раз предавался утехам с этой искусительницей. Таким же розовым покрывалом накрыто кресло, в котором сидела девушка. Трюмо завалено недорогой косметикой и духами. Тут же валялись сумочки и журналы. На стене висел постер Пэрис Хилтон. Небольшой двухстворчатый шкаф был полуоткрыт и порядка в нём не наблюдалось. Вопрос хозяйственности Милену никогда не волновал. На стене маленький телевизор, который затерялся на фоне обоев с аляповатыми розовыми цветами. В углу пристроился велотренажёр, кстати, тоже подарок Андрея. Съёмная квартира, не в центре конечно, но только Андрей знал, что ему стоило выкроить из семейного бюджета деньги на эту дополнительную статью расходов. Но разве деньги важны, когда в тебе бушует страсть, словно лесной пожар? Когда ты, как буйвол в брачный период, при виде Милены бьёшь копытом и пар из ноздрей?

Андрей не любил, когда Милена на него сердилась. Он удивительным образом терялся и грустил в такие моменты.

– Я все помню, что обещал, честно! Просто такие обстоятельства, – Андрей присел на корточки перед девушкой, заглядывая ей в глаза. – Но ты должна понять. Не всегда всё идёт так, как планируешь.

– Должна, должна! – глаза у Милены злобно сверкнули – А ты должен уйти из семьи. И что? Я что-то не наблюдаю бумажку о разводе. Или скажешь не так?

Андрей поджав губы, опустил глаза.

– Ага, молчишь? – продолжала свирепеть Милена. – Все вы одинаковые. А я, между прочим, трачу свою молодость, красоту и время на тебя! Милене в этот момент стало нестерпимо жалко себя, да так, что невольно глаза наполнились слезами, и она шмыгнула носиком.

– Я не отказываюсь от своих слов, Миленочка, – запротестовал Андрей, испуганно замахав рукам. Женских слёз он не выносил. – Просто надо немного денег подзаработать и всё. Сейчас я нашёл организацию. Если они застрахуются по программе, которую я им предложил, то денег будет предостаточно.