Моя прекрасная Пиерия. Олимп. Земля Орфея. Дион

В архитектуре Литохоро есть что-то от испанской сдержанности и итальянской изысканности старых горных кварталов, а толика европейского лоска придаёт ему особое очарование.

Здесь вся жизнь в прямом и переносном смысле вертится вокруг главной площади с фонтаном и церковью Николая Чудотворца, где организовано круговое движение.

Справа – небольшая стоянка, но только для такси. Таксисты часто скучают без работы. Вместе с ними скучает и прикормленная чёрная кошка, которая добровольно отказалась жить сама по себе и поселилась в домике – ящике с надписью «TAXI». Туристы посмеиваются, фотографируют.

Самые многолюдные кафе – тоже здесь же. Не припомню, чтобы они когда-либо пустовали, кажется, и лица всегда одни и те же. Немолодые колоритные греки вечно что-то обсуждают за чашками кофе и провожают женщин взглядами, всё еще не лишёнными любопытства.

Иногда во время праздников таких же принарядившихся кавалеров можно встретить гуляющими дружной компанией по улице или парку.

Может быть, эта традиция сохранилась у них с юности. Просто теперь они взяли в руки чётки…

По российским меркам Литохоро, конечно же, трудно назвать деревней, хотя для греков всё, что не Афины и не Салоники, – всё равно хорьё, деревня.

Тем более что в самом названии «Литохоро» это «хорьё» уже присутствует. А вот по трактовке первой части слова единого мнения не существует. Одни считают, что название связано с мифической Лето, которая якобы и купалась в водопадах на Олимпе, и имела любовную связь с самим Зевсом.

По-гречески Лето читается как «Лито» с ударением на «о», однако написание «и» в этом имени не совпадает с написанием этой буквы в названии города – в первом случае это «ита», а во втором – «йота». Намудрили так намудрили древние греки с языком… Другой вариант, более прозаический – якобы слово «лито», видоизменившись, произошло от древнегреческого слова «камень». Вот и получилась «каменная деревня», что чисто внешне точно соответствует этому определению.

Первое письменное упоминание о Литохоро относится к 16 веку, когда в этих местах побывал Святой Дионисий, впоследствии обосновавший на Олимпе монастырь.

Однако легенды гласят, что здесь, на реке Энипея, когда-то был древний город Пиблиа, культовый центр муз. Его разрушило наводнение, и жители вынуждены были искать другое, более безопасное место. Им и стал сегодняшний город Литохоро, который всегда играл большую роль в истории региона – будь то освободительная революция против турецкого ига или партизанская борьба во время Великой Отечественной войны.

И если это, учитывая стратегическое местоположение, удивляет мало, то огромные якоря с цепями или скульптура-маяк, которые обязательно попадутся на глаза, порождают немало вопросов – до моря-то как минимум пять километров!

Тем не менее, ещё первые путешественники отмечали, что Литохоро – это город моряков. Когда-то он имел очень большой флот, торговые и рыболовецкие суда подходили к далёкому причалу на берегу моря, который был и остаётся неотъемлемой частью города.

Здесь же, на склоне Олимпа, работали фабрики по производству ткани и мастерские по изготовлению парусов. О былой славе мореплавателей теперь можно узнать разве что в Морском музее, который находится в центре города, а также во время морских праздников, которые устраиваются здесь раз в 2 года.

С морем связан и один из известных людей Литохоро – Захар Аркас, который родился здесь, но ушёл волонтёром на Черноморский флот, был его фанатом, дослужился до звания генерал-лейтенанта Военно-морского флота Российской империи. Впоследствии занимался историей, археологией, написал много книг. Правда, греки, конечно, знают больше другого Аркаса – автора комиксов, который взял себе такой псевдоним.

Ещё одна отличительная особенность Литохоро – это миссия просветительного и культурного центра. Причём выполняется она всеми доступными методами и средствами. Так, однажды на греческой вечеринке мы познакомились с танцором в национальной белой юбке и немало удивились, узнав, что это и есть «главный начальник», отвечающий за культуру и спорт в мэрии Литохоро.

Уже на следующий день он вручал медали участникам Международного Олимпийского марафона – как оказалось, самого волнительного и зрелищного мероприятия летнего сезона.

Только представьте, что сотни спортсменов стартуют из древнего города Диона в 6 часов утра, когда ещё и рассвет не брезжит, бегут вверх по каменистым тропам 21 километр, затем спускаются вниз еще 23 километра и финишируют в Литохоро под бурные аплодисменты зрителей, которые едва успели проснуться к 11 часам субботнего утра. Каково это – сбегать на Олимп и вернуться обратно меньше чем за пять часов, теперь знает и наша соотечественница. В 2011 году впервые в этом марафоне приняла участие и стала победительницей среди женщин Жанна Вокуева из Санкт-Петербурга, которую греки метко окрестили «горной бабочкой» за её лёгкий полёт над каменными уступами и ущельями Олимпа. С тех пор она несколько раз приезжала в Грецию и всегда возвращалась домой с медалями.

Ещё один праздник международного масштаба проводится в Литохоро в июле. Со всего мира вот уже несколько лет подряд сюда съезжаются поклонники культа Прометея. Пережив полосу непонимания и гонений, «Прометеада» стала узаконенным культурным мероприятием у подножия Олимпа, приобщиться к которому хотят сотни людей, исповедующие разные взгляды на жизнь и имеющие собственные представления о сотворении мира. Они ставят палатки в роще на Олимпе, дышат божественным воздухом, общаются со звёздами, поют песни, танцуют, готовят на костре древнегреческие блюда, сражаются в поэтических поединках, ведут философские беседы, обсуждают современные проблемы общества и проводят культовые обряды вокруг священного алтаря.

По традиции, дошедшей к нам из глубины веков, кульминацией праздника становится бег с факелами от древнего города Диона до Литохоро, затем шествие с огнём продолжается по главной улице и заканчивается в центральном парке, где на сцене под открытым небом проходит концерт.

И всё же, несмотря на значимость этих мероприятий, во всём мире, включая и Россию, Литохоро чаще всего упоминается в связи с восхождениями на Олимп. Практически все отели обслуживают покорителей горных вершин и скромных любителей пеших прогулок, магазин с фирменной одеждой для восхождений никогда не пустует, сувенирные лавки заполнены до отказа, таверны не бедствуют.

Некоторые туристы отправляются в путь непосредственно из Литохоро, некоторые доезжают на автобусе или такси до Прионии, откуда начинается главная олимпийская тропа.

Зимой Литохоро напоминает тихий швейцарский городок. Число любителей восхождений резко уменьшается, но жизнь не останавливается. Из окрестных деревень местные жители приезжают сюда на выходные – чтобы сменить обстановку, посидеть в тавернах и поесть молодой баранинки. Да и дела никто не отменит: кому-то нужно в банк, кому-то в офис телефонной компании, кому-то в налоговую службу, кому-то в магазины. И порой кажется, что в Литохоро все про всех знают, даже если ты живёшь от него за несколько километров.

Недавно мы заглянули в ветклинику Литохоро, чтобы купить кошке корм. Врач и по совместительству продавец обрадованно поздоровался: «Вы в прошлом году привозили кошку? Была проблема с ушами? Да, да, помню! А я видел ваш новый дом, белый такой, красивый!». Что тут скажешь? Хорьё! И после безразличия холодных столиц я не чувствую в этом слове ничего, кроме теплоты деревни. Той самой, откуда мы все родом.

Справка

Город Литохоро расположен на высоте 300 метров над уровнем моря, на восточном склоне Олимпа, в Пиерии (23 км от Катерини, 92 км от Салоник). В нескольких километрах проходит национальная автомагистраль Афины – Салоники, а также железная дорога со станцией «Литохоро», связь с которой обеспечивается при помощи автобусного сообщения. Литохоро имеет свою прибрежную территорию – Плака Литохоро, которая простирается между населёнными пунктами Лептокарья и Грица. В Грице находится небольшой порт Литохоро.

Литохоро насчитывает около 7000 жителей. Здесь есть банки, почта, школы, гимназии, школы футбола, баскетбола, 2 теннисных корта, стадион, оздоровительный центр, культурный центр, фитнес-центр, многочисленные рестораны, ночные клубы и кафе. Есть две большие церкви – Святого Николая Чудотворца и Святого Димитрия. В 1999 году был открыт Международный культурный центр Александра Македонского. В Литохоро также есть Клуб альпинизма, Спортивная ассоциация «Слава Литохоро», Музыкальная ассоциация Аполлона.

Пантелеймонас. Возвращение утраченного

Солнце, заливая мягким светом склоны Олимпа, поднималось над морем всё выше и выше. В деревне пели запоздавшие петухи, мерно урчала бетономешалка. В кафе под огромным деревом греки переговаривались тихо, вполголоса, что им, в общем-то, несвойственно.

Мне принесли медную турку с густой, запекшейся по краям кофейной пенкой, отчего я пришла в неописуемый восторг. Ведь почти экзотика! Запах был так восхитителен, что захотелось ещё чего-нибудь – такого мааааленького и слааааденького. Я опрометчиво выбрала катаифи – мучные нити, скрученные в пирожное и пропитанные сиропом. «Волосы ангела» – иногда эту сладость называют и так – только на витрине выглядели воздушно-невинно. На самом деле из них легко можно было соорудить и настоящий парик. В общем, удовольствие растянулось.

К счастью, спешить было некуда. Этим летом мне понравилось вот так, за чашкой кофе, начинать знакомство с городом или деревней. Я отчётливо осознала, что любое место имеет определённый образ, схваченный с первого взгляда и дорисованный воображением – просто нужно осмотреться по сторонам. Хотя здесь ничего домысливать не пришлось. Деревня и без того носит «говорящее» название – Пантелеймонас. По крайней мере – для меня. Глаза Святого Пантелеймона я помню из своего детства. Наши взгляды встречались, когда я просыпалась по утрам в своей кровати, наши взгляды прощались, когда я смыкала веки вечером. Кудрявый юноша с ларцом и ложечкой смотрел на меня из святого угла комнаты то укоризненно, то лукаво, то радостно. Он был посвящён во все мои детские тайны, он простил мне немало ошибок, он лечил мои болячки и израненную душу. Я ни о чём его не просила, я даже не знала, как это делается. Но он всегда, незримо, был рядом. Когда сгорел дом, в котором я родилась, икона тоже превратилась в пепел. Но дорога всё-таки привела меня к нему, моему Пантелеймону…

К площади, где я пила кофе, торцом примыкает каменная церковь. На фасаде чётко виден год постройки – 1914. Всё открыто и… никого! Только старые ходики на стене заставляют обернуться.

Со всех иконостасов на меня смотрят знакомые глаза Пантелеймона. Есть иконы в дорогих окладах, есть попроще. Есть такие лики святого, которые я никогда не видела раньше. Но одна старая икона 1928 года с посвящением некоему Антонису Хрисафи меня не отпускала долго. В ней не чувствовалось руки мастера иконописи, но тот свет, который исходил от изображения, был светом любви, надежды, обретения. Говорят, иконы не рисуют, а списывают с рая. Эта – именно такая. Я долго бродила по церкви, но никто так и не нарушил моего одиночества. Опустила в ящик евро, поставила свечку. Скрипнув дверью, заглянула в ризницу и задержалась, чтобы и там рассмотреть старые иконы. Как мне показалась, написаны они были обычными людьми, верующими жителями деревни, и больше походили на картины. Может быть, их нашли в старых заброшенных домах?

Это в наши дни деревня Старый Пантелеймонас считается одной из самых красивых на Олимпе.

Но было время, когда из-за постоянных оползней жителей в принудительном порядке переселили пониже, к подножию Олимпа. Новый Пантелеймонас взял от старого, пожалуй, только название. Современные дома, школа, спортивные площадки, магазины, таверны, кафе, большой новый Храм – есть всё, что необходимо для размеренной жизни. Если забраться повыше в гору, то перед глазами окажется не только море, но и холм с древней крепостью Палатамона. Однако даже такие красоты не заставили греков забыть о прошлом. В 70-е годы заброшенная деревня начала возрождаться вновь. И это было предсказуемо, потому что дорогу к церкви с животворящим источником люди помнили всегда. Первые, вновь построенные таверны, откуда открывался захватывающий вид на побережье залива Термаикос, привлекли и первых туристов. Экзотика, бизнес, тяга к родным корням – всё это слилось воедино.

Каждый год на опасном склоне появлялись новые и новые частные гостевые дома, кафе, рестораны. И всё – в старом, традиционном стиле, из камня и дерева.

Теперь, чтобы соответствовать деревенской простоте, нужно проявлять богатую фантазию, а то и тратить деньги на дизайнерские штучки в антикварных магазинах. Хотя чаще всего в ход идёт то, что оказывается под рукой.

Лично меня очень тронула изобретательность мастеров, пустивших на сувениры обломки черепицы со старых домов. Ведь это – настоящая частичка Старого Пантелеймоноса, которая хранит в себе информацию об этом месте, о живших здесь людях.

Раньше в деревне насчитывалось около пяти тысяч жителей, сейчас – меньше 40 человек. Кафе, где я пила кофе, – здание старой школы. И это название, «Старая школа», так прилипло к самому посещаемому месту, что его и сейчас пишут на вывеске и указателях.

Но дети если и живут в соседних домах, то только на каникулах у своих бабушек-дедушек. Зимой, в выходные дни, в тавернах любят обедать приезжие греки. Заглядывают они сюда и летом – чтобы порелаксировать в одиночестве или поесть баранины с многочисленными друзьями и родственниками. И я вспоминаю прекрасный вечер в компании греков, когда после всего съеденного, но ещё не выпитого, откуда-то с горы спустился странный мужчина с гитарой. Греческие песни под звёздным небом… Разве такое забудешь?

«Вернуться… Надо обязательно туда вернуться». Теперь ночью с балкона своего дома я часто любуюсь огоньками горной деревушки – прекрасным ожерельем Олимпа. И мне кажется, что я вновь обрела маленький мир той детской комнаты, в которой я всегда была под надёжным присмотром святого Пантелеймона.

Платамонас. Подарок крестоносцев и зов Ираклиона

Отчаявшись объяснить, где находится наш дом, я вспомнила о последнем и беспроигрышном ориентире, который легко рифмуется в стихотворную строчку: «Я тут с балкона смотрю на крепость Платамона». И друзья, живущие в Греции, конечно же, сразу поняли, о чём идёт речь. Едешь ли ты из Салоник в Афины, или наоборот, из Афин в Салоники, башню-корону на вершине изумрудного холма пропустить невозможно.

В Пиерии её зубчатый силуэт нередко встретишь на различных гербах и эмблемах, а её фото – на сувенирах. Включая греческое радио, я снова и снова выхватываю из старой, но по-прежнему популярной песни эти трудно переводимые на русский язык строчки: «…?» ????? ??????? ??????? ?? ??????? ??? ?? ?????? ???? ?????? ??? ????????? («… с пустым колчаном я сражаюсь с зимой из крепости в сердце Платамона») и воспринимаю их как нечто по-настоящему близкое и родное…

Раньше я удивлялась, когда знакомые или соседи говорили: «Мы сегодня отдыхали в Платамонасе». Я не могла понять, в чём «фишка» такого времяпрепровождения? Разве там другое море, другие таверны или кафе? Оказывается – да! И пляж, и таверны, и сама атмосфера – всё особенное. Если вам приходилось бывать в доме, из которого трудно уйти, то вы можете понять чувства к этому городку.

Маленькие уютные пляжи, разделённые искусственными молами с тавернами – это его комнаты.

Часы на колокольне церкви – старинные ходики. Живописная бухта с яхтами и лодками – это полотно на стене.

А выглянешь из окошка – вот она, крепость, на приметном холме…

Раньше этот подарок крестоносцев казался мне чуждым на греческой земле. Такие архитектурные памятники, пожалуй, органично смотрятся в Италии или в Испании, где они являются элементом более грандиозных древних комплексов, а то и всего древнего города. Но здесь… Я смотрела на холм, фоном которому служит залив Эгейского моря, и представляла колонны храма Посейдона, которые запали мне в душу на мысе Сунион.

Но чем больше узнаёшь историю этих мест, тем большей любовью проникаешься ко всему, что с ними связано. Город-крепость основали в византийские времена, в 12 веке, по соображению безопасности: отсюда одинаково хорошо просматривалась как основная дорога, соединяющая Македонию, Фракию и южную Грецию, так и весь залив. Такой форпост понадобился венецианцам, которые в ходе четвёртого Крестового похода захватили и разграбили Константинополь, а этот район сделали частью Фессалоникийского королевства. Править королевством довелось одному из лидеров крестового похода, амбициозному Бонифацию Монферратскому, который претендовал даже на константинопольский престол.