Враг народа

– Что за гомон в Аудитории! – Вдруг раздался строгий голос учителя, и обе девушки замолчали, делая над собой усилия сосредоточиться на лекции.

Время встречи приближалось. Александр нехотя шел на свидание. Утром он был летчиком, ему казалось, что он твердо стоял на ногах, сейчас же он был морально сломлен. Он заметил, что девушка принадлежит к обеспеченной семье. «Я ей точно неровня. – Думал Александр. – Сегодня я с ней встречусь, но лишь для того, чтоб объяснить, что больше мы не можем видеться. Да разве она захочет, общаться с сыном врага народа! Кто ее родители? По всему видно, что она не из простой семьи. А кто я? Еще час назад был Пилотом самолета, я мечтал о будущем, строил планы. А кто я сейчас? Даже не знаю, как мне жить дальше? Куда идти? Кем работать? Я не смогу дать ей то будущее, которое она заслуживает. Я должен с ней попрощаться навсегда». Так думал Александр. Он остановился на том месте, где была условлена встреча, вдалеке он заметил приближающуюся Варю, девушка легко скользила по тротуару. Сердце бешено заколотилось, но Александру удалось взять себя в руки. Варя радостной улыбкой поприветствовала молодого человека, но тут же счастливое выражение лица сменилось на растерянное – невозможно было не заметить грусти в его глазах.

– Варя. – Только и смог, произнести Саша.

– Что с вами? – испуганно поинтересовалась девушка. – Вы так переменились, утром вы были веселы и жизнерадостны, сейчас же передо мной стоит печальный мужчина. Кто вас так сильно огорчил?

– Послушайте, Варя, это неважно! Утром я был другим человеком. И стою сейчас перед вами лишь потому, что я не мог не прийти, не мог не выполнить данное слово.

– Вы не хотите меня больше видеть? «Я вам так неприятна?» – обескураженным голосом произнесла Варя.

– Все не так, как вы подумали, – с горечью ответил Саша. – Вы мне больше, чем приятны. Вы самая прекрасная девушка на всем белом свете, которую я когда-либо встречал. Но я не имею права с вами больше видеться.

– Но почему? – глаза Вари налились слезами.

– Я вам не подхожу! Я сын врага народа! – с отчаянием выпалил Саша.

– Сын врага народа?

– Да! По этой причине меня не приняли в Летное. Теперь вы понимаете, что мы не должны больше встречаться.

– Нет, я этого не понимаю, – с возмущением ответила Варя. – Существует лишь одна причина, по которой я бы сама не хотела с вами видеться, если вы ко мне относитесь с безразличием, все остальное мне не важно: «Возможно ли, чтоб любовь не победила, когда в ней есть мужество и сила?»

– Вы не понимаете, Варя! Своей дружбой я могу вам навредить!

– Но как? Я не понимаю! Скажите честно, я вам совсем не нравлюсь?

– Я полюбил Вас, Варя, с первого взгляда, как только увидел, – разоблачил Александр свое сердце.

– Тогда, – Варя взяла Сашу за руку, – пойдемте со мной, доверьтесь мне, как я верю вам, ведь я даже не знаю вашего имени.

И только сейчас молодой человек осознал, что он даже не представился:

– Саша, – произнес он.

– Прости меня, Варя, я так был вами очарован, что совсем забыл, сказать вам свое имя.

Варя в ответ улыбнулась понимающей улыбкой.

– Я хочу с тобой поговорить с глазу на глаз, там, где никто нас не услышит. Пойдем? – Варя осмелилась перейти на «ты».

– Хорошо. – Ответил мужчина.

Они зашли в подъезд высотного дома, поднялись на последний этаж, а затем открыли люк чердака и очутились на крыше:

– Детьми мы ползали по этой крыше, а когда я выросла, часто стала приходить сюда подумать. Вот, смотри, – Варя засунула руку в щель башни-трубы и достала оттуда плед. – Недавно я его сюда принесла, чтобы было на чем сидеть.

Ребята расстелили покрывало и уселись на него.

– Вот, посмотри! – Варя вытащила из сумки крестик. – Это – самая ценная вещь, которая была в моей сумочке, именно из-за него я так в нее вцепилась и не позволила вырвать. Он принадлежал моей бабушке. В первых числах сентября 1941 года она поехала в Ленинград, проведать больную подругу и больше не вернулась. Перед отъездом она дала мне этот крестик, который никогда себя не снимала, видимо, почувствовала, что нам не суждено больше увидеться. Моя бабушка до конца своих дней верила в существование Бога, даже отец не смог подавить в ней этого убеждения. Ах, как были жестоки его шутки, какими грубыми словами ругал он свою свекровь за религиозные убеждения, и как раздражался, стоило ей только упомянуть о Боге, «Когда покажешь мне своего Божка, тогда и поверю!» – отвечал отец моей бабуле. Но вера ее не ослабла, несмотря, ни на что. Бабушка моя выросла в семье кухарки и кузнеца, которые были при службе у Баринов. Жили родители недалеко от хозяйской усадьбы в собственном доме. Семья была большая, веселая и дружная.

Однажды, когда моей бабушке наступил семнадцатый год, погостить в родимый дом приехал молодой хозяин, барский сын. Гусар, красавец, статный и в самом соку. Таких парней она еще ни разу не встречала и до беспамятства влюбилась. Молодой барин стал ухаживать за наивной, незнающей жизни, крестьянской девушкой. Он делал ей комплименты, кидал томные взгляды с поволокой, объяснялся в любви. Как она была в ту пору счастлива и безумно влюблена. Но вскоре начали доходить до бабули слухи, что гусар не только с ней по вечерам встречается, не только ей одной в любви клянется и пламенные речи говорит, что жених ее, ею же самой нареченный – первый парень на деревне. А кто они эти первые парни? Они в каждый дом вхожи, каждой в любви клянутся, за всеми девками ходят, общественные эти парни. Горда бабушка была моя от природы, любила его сильно, но больше к себе не подпустила, не смогла унижение такое простить. Как она тогда страдала, душа ее была на лезвие ножа. Так вот, те душевные муки привели мою бабушку в церковь. Конечно, до этого дня она верила в Бога, но эта вера была несерьезной, легкой, банальной. Она знала, что есть высшая сила, но обращалась к Творцу лишь, когда на душе кошки скребли или же, когда в деле, в каком – то помощь нужна. Она шла мимо церквушки, горестные мысли сжигали ее душу, и вдруг услышала колокольный звон, приглашающий крестьян к вечерней службе. Как магнитом потянуло бабулю зайти в храм. Всю службу она проплакала, моля Бога избавить ее от этих бессмысленных чувств, понимая, как рано начала себя считать невестой мужчины, который над ней лишь смеялся. Выйдя, после причастия, за церковные ворота, бабуле так стало легко, свободно и блаженно, больше она не чувствовала ни боли, ни отчаяния, ни любви к тому человеку. Тогда она дала клятву, в знак благодарности Творцу, за избавления сердечной раны, почитать и любить Его. С тех пор она ни разу от клятвы не отступилась.

Этот крест, который я сейчас тебе показываю, может стать для меня роковым. Если люди узнают, что я верующая, что ношу с собой в сумочке нательный крест, то мне не сносить головы. Ты единственный на этой земле, кто знает мой секрет. В годы войны я пришивала внутренней карман к одежде и туда прятала свою тайну. Я доверилась тебе полностью. Моя жизнь в твоих руках. Меня не волнует, как называют тебя другие, как они к тебе относятся. Мое сердце стремится к тебе. Я не хочу тебя терять.

Александр посмотрел на Варю и тяжело вздохнул, он молчал.

– Долгие секунды тишины, – усмехнулась девушка, для нее его молчание было невыносимо.

– Моего отца расстреляли за то, что он не захотел отдавать корову, когда в село пришли красные. Мне тогда и года не было. Так моя семья превратилась во врагов народа. Дед взял нас на воспитание: меня, двух братьев и двух сестер. Я был самый младший. До начала коллективизации мы жили совсем неплохо, у нас был свой большой дом и приличное хозяйство. А затем деда раскулачили. И переехали мы в маленькую избушку на окраину деревни. Времена начались тяжелые. Сестрам пришлось бросить образование и пойти трудиться в колхоз, к тому времени они уже были довольно взрослые, одной 14, а другой 16. «Большая удача, – говорил шепотом сестрам дед, – что нас в деревне этой оставили. Оглянитесь вокруг, где они вчерашние соседи? Вы, девки, главное помалкивайте, и так на нас власти косо смотрят, ах как сердце болит за вас, ребятушки мои. Но надо жить в этих жутких условиях, другого выхода нет». Деревня у нас богатая была, куда не глянь, везде дома добротные, крепкие, огороды в зелени утопают, цветущие, благоухающие и скот ухоженный. Люди работать и зарабатывать любили и умели, за свое трудолюбие и поплатились. Репрессии коснулись практически каждой семьи. Родимые дома сменился лагерями да тюрьмами, за то, что они по-человечески жили, вот за это и поплатились. Так что, считай нам и вправду повезло, пусть бедные, но зато свободные. Дом, где мы выросли, стал клубом. Туда односельчане на партийные собрания ходили. Одному Богу известно как дед страдал, когда туда входил, а не пойти он не мог, и так над семьей клеймо висело, раз не прейди, и семью б разъединили, кого лес рубить отправили б, кого нефть, уголь в лагеря добывать. Сердце деда выдерживало с трудом перипетии его жизни. Хворать начал сильно, за грудь постоянно хватался, но все же, жил, ради нас только и жил.

Брат Леха был старше меня на три года. С ним мы были – не разлей вода. До самого конца вместе! Именно он и привил мне любовь к самолетам. В городе аэроклуб был, ежедневно за двадцать километров туда ходили. Самолеты была наша отдушина. Ребята во дворе в разбойников играют, а мы с утра как уйдем, так только ночью приходим. Это настоящая школа для нас была, там мы образование получали, и считать, и писать именно в Клубе научились. Так от семи лет и до четырнадцати, практически ежедневно в аэроклубе нашем бывали. А затем и ко мне пришла трудовая повинность. Стал на деляну ходить, лес рубить. Зимой валенки, проношенные до дыр, носил, в них соломы утром напихаю, чтоб не так холодно ногам было, а вечером вместе с валенками своими непутевыми на печь залезаю, их сушу, да сам отогреваюсь. Через два года на трактор пересел, и стало жить полегче.

В сорок первом началась война. Нас с братом определили в одну дивизию. В Летную дивизию, так как опыт пилотирования у нас имелся. Около года мы проходили переподготовку, а затем нас бросили на фронт. Больше всего мне запомнился первый вылет. Страх исчез, адреналин наполнил кровь и смыл испуг смертельной схватки. По моей коже бегали мурашки и трепетало сердце от восторга. Жизнь потеряла смысл, была лишь одна цель – победить врага. Спустя два года фашистский самолет уничтожил Леху на моих глазах. Никого не было для меня родне Лехи: смелый, безрассудный, добрый, в нем как огонек светился детский задор и наивность. Он отважно погиб в бою – протаранив фашистский самолет, не оставив себе шансов на спасение. Мне было больно, но мы знали, на что шли, знали, что каждый вылет для нас может стать роковым. Я взял себя в руки и при первой же возможности вновь сел за штурвал, сейчас у меня была цель не только победить врага, но и отомстить за брата.

Война окончена. Брата больше нет, дед и мать, не выдержав, той жизни, в которую загнал нас коммунизм, умерли еще до войны. И с чем я остался, за что сражался, кому нужны были те подвиги, на которые мы шли?

Александр затих. Так они долго сидели, молча размышляя каждый о своем.

– Ты нужен мне, – Варя прервала молчаливый разговор. – Я не хочу с тобой расставаться больше никогда. Я помогу тебе. Вместе мы сможем все.

Александр посмотрел на девушку и нежно взял ее ладонь в свою.

– Спасибо тебе, Варечка. Еще минуту назад я был сломлен и разбит. Но ты сумела успокоить мою душу, проникнуть в самые дальние уголки моего сердца. Я хочу жить ради тебя, ради нас. Я смогу. Твоя вера вселяет мне уверенность и силу. Ты мой Ангел Хранитель. Ты моя жизнь. Ты всё для меня.

У Вари на глазах блеснули слезы, и Александр нежно прижал к своей груди девушку.

Глава 4

Домой Варя вернулась счастливая. Она была уверена, что сейчас все у них будет хорошо и вместе они смогут противостоять любим невзгодам и трудностям. Она была настроена решительно и смело, понимая, что первая преграда, с которой ей придется сражать стоит прямо на пороге, в домашнем халате и сурово смотрит на нее. Да, это он, ее собственный родитель.

– Где ты была? «Ночь на дворе!» – резко произнес отец. – Ты видела сколько времени!

– Я всего лишь гуляла по Москве, – как можно спокойнее попыталась, ответить дочь.

– Мы здесь место себе не находим, а она просто гуляет по Москве! – с ёрничал родитель, сложив на груди руки. – Как мило, – продолжил он в той же манере. – Да ты что, в могилу решила меня свести! – перешел он на крик.

– О! Блудная дочь вернулась! – раздался шуточный голос брата, который, услышав крик, вышел из своей комнаты.

– Ладно вам, чего расшумелись, ничего же, страшного не произошло. Я дома! Жива, здорова. В конце концов, я уже взрослая и за свою жизнь отвечаю сама. А теперь, разрешите мне, пройти в свою спальню. – Варя сняла босоножки и направилась в комнату. – Я вас очень люблю, – произнесла она на певучий манер и нырнула за дверь.

– Я не закончил с тобой говорить! – недоумевал отец от нахального поведения дочери, идя за ней. – Пока ты живешь в моем доме, ты обязана подчиняться моим правилам. Твое поведение недопустимо. «Чтоб это было в первый и последний раз!» – строго он сказал ей.

Уставшая дочь больше не желала конфликтовать с отцом, поэтому она просто мотнула головой и закрыла дверь в свою комнату, обескуражив тем самым родителя. Он погрозил ей пальцем в ответ, а затем пошел в гостиную, налил себе в бокал коньячка и по удобней устроился в мягком кресле, смакуя дефицитный напитком.

Глава семейства – Григорий Иванович Тихонов был партийным работником. Сейчас он не знал ни голода, ни нужды, но были и другие времена. Родился он у прачки и заводского рабочего третьим ребенком по счету. Семья жила обычной жизнью черновых трудяг; бедно, на нищенскую зарплату. Гриша ребенком рос смышленым и без дела ни сидел. В семь лет он уже зарабатывал свои первые деньги, кормя своим заработком семью. Мальчик стоял на паперти с протянутой рукой, сетуя на свою тяжелую сиротскую долю, рассказывая душещипательные истории сердобольным господам и сострадательным барышням, которые сочувственно вытирали платочком мокрые от накатившихся слез глаза и милостивой рукой осыпали бедолагу грошами да рублями. Так мальчик Гриша стал главным добытчиком в доме. Когда грянула революция, Григорию шел девятнадцатый год. Недолго думая, он примкнул к большинству, митингуя и участвуя в грабежах и разбоях. Его лиходейская карьера набирала обороты, бодро шагая по протоптанной дорожке бандитизма. В начале 1919 года парень завербовался в Заградотряды, быстро, дослужившись до начальника. После свертывания Заградотряда энергичный и смекалистый молодой человек быстро понял, где относительно легко можно реализовать свои амбиции. Членство в РКП (Б) он без проблем получил, работая по идеологической части. Так благодаря своему острому, практическому складу ума, парень с поверхностным образованием стал партийным работником и занимал руководящую должность в стране.

Была у Григория и несчастная любовь, о которой он помнил всю жизнь. В годы его службы в заградотряде, получил он ножевое ранение в пьяной драке, его доставили в госпиталь, в котором работала медсестрой прехорошенькая девушка, в неё – то наш герой и влюбился. Девушка – была дворянка, она с ненавистью относилась к нынешней власти и красным командирам, кем и являлся Григорий, и считала за оскорбление принимать любовь такого человека. Но парень не отступал от намеченной цели. Его упрямое внимание, решительные ухаживания тронули сердце неприступной красавицы. Вопреки здравому смыслу, девушка постоянно думала о нем. В ее мечтах любовь побеждала жестокость и несправедливость этого мира. Они вместе противостояли захватчикам, которые превратили ее некогда цветущий дом в развалины, ее счастливую семью – в прах. Наивная и неопытная она еще не знала мужской коварности, простодушно доверяя словам и покоряясь обаянию любимого человека. Григорий восхищался своей возлюбленной, его чувства были подлинные и искренние. Однако любовь к девушке дворянского происхождения бросала тень на его политическую карьеру, о которой он уже в те годы думал. Политическая анкета члена Коммунистической партии не должна быть опорочена. Он оставил молоденькую медсестру и женился на неприметной ткачихе. Так амбиции стали во главе чувств, рассудительность противостояла любви. Опороченная девушка не смогла выдержать позора, причиненного ей честолюбцем, напившись барбитурата, который погубил ее.