Зал снов

Что это за до-ре-ми? – что это за пустой разговор (разговор ни о чём)?

Барабан вступает в спор с оркестром, доказывая, что он «Бах» – гений, главный в оркестре, может бахать один за весь оркестр. Предлагает барабан замолчать инструментам: «Тихо, скрипки, флейта не шуми! Что это за до-ре-ми?» Заглушает барабан пение инструментов и вызывает скуку у публики.

Мораль: Спорь, но слушать проявляй умение: смысл теряет спор, где звучит одно лишь мнение.

Стоять тихой липой – стоять и помалкивать.

Дятел-врач не вылечивает деревья: дырявит кору, но жучков и червячков не достаёт из-за привычки «порхать и торопиться». Видя плохую работу врача, липа решила тихо стоять: врач он «нестарательный, невынимательный: болезни изнутри не вынимает». Стоит липа тихо, чтобы избежать общения с горе-врачом.

Мораль: Когда врачу стараться некогда – так лечит он, что хуже некуда. Его увидев кабинет, стой тихой липой, пациент!

Книга Ирины Белых, безусловно, будет способствовать активизации языкового сознания читателя. Воспринимается книга легко, так как структура текста скрепляется яркой рифмой. Основные идеи текста, как мне кажется, обязательно найдут отклик в душах читателей. Хочется добавить, что нужно обладать смелостью, чтобы в век морального релятивизма не бояться напоминать читателям о таких понятиях, как совесть и честь, добро и всепрощение. Но без этих «консервативных» понятий не может быть счастливым наше будущее.

    Анна Владимировна Гик,
    кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института русского языка им. В. В. Виноградова РАН.

Басни

Драма в раме

Жила картина на стене,
Пейзаж лесной изображала.
Светилось Солнце в вышине,
Тропинка узкая бежала.
Но среди бела дня окно
Закрыла как-то раз гардина.
И драма в раме разыгралась:
На небе сделалось темно,
На Солнце мгла образовалась.
Картина сникла на гвозде:
«Беда! Конец приходит света!
Отсюда темнота везде —
От облаков и до паркета!»
От страха рама чуть не отвалилась…
Но тут гардина вновь открылась.
Вновь ожила картина: даже
Два Солнца появились на пейзаже!

Покуда в норме белый свет,
Пока порядок с небесами,
Страдаем часто мы от бед,
Которые выдумываем сами.

Лавры и лаврушка

Про щуку славную узнала щука
От рыбаков, у проруби сидящих:
«Умела говорить, ведь вот в чём штука!
Но в наше время нет щук говорящих!»
«Нет говорящих? – щука удивилась. —
Я говорю!
Не помню, что сказала пескарю,
Но я им чуть не подавилась,
Так плавниками он плескал!
Мне караси, ерши, лещи
Смотрели с трепетом в оскал,
Мол, эвон, ты куда хватила!
Где я живу – рыб не ищи:
Всех до смерти заговорила!»
Всплыла та щука. Зря всплыла:
Лишь пузыри пускать она могла.
Поймали щуку рыбаки за жабры.
Хотя ей не достались славы лавры,
В ухе прилипла к ней лаврушка.

Плохой поэт порой таков:
Считает, что он – Пушкин!
Пока не всплыл средь знатоков…

Корни и травы

Шумело в поле разнотравье
О равноправии:
«Не хуже мы корней! Мы, травы,
Имеем тот же дар расти,
Ростки на свет произвести!
И для расцвета нашей славы
Есть пчёлы – опылять цветочки!
И, судя по проросшим семенам,
И без корней всё удаётся нам!»
Полыни корень выступил из кочки:
«Мы корни, вы из нас растёте!
И мы на равных с вами? Врёте!»
К зиме затихли травы: высохли.
Весною выросли,
Опять о равноправии шумели.
Но корни шум сезонный вынесли,
Иначе б травы выжить не сумели.

Неравенство природа пестует!
Спор с ней на многих плохо действует.

Дельфин

Рыбак дельфина с лодки покормил,
Дивясь дельфиньей силе умной, кроткой.
На шаткий край случайно наступил,
Упал, чуть не погиб рыбак под лодкой.
Но подхватил его дельфин спиной,