Мы за них в ответе

Убить, пока совсем ещё он мал.

Щенка прогнали, чтоб не портил праздник,
В ту ночь была на улице метель.
Каким же всё-таки бывает разным,
На свете милосердие людей…

Вера Быченко

г. Нижний Тагил

История одного котенка

Я родился в холодном подвале,
Где нет солнца, уюта, любви.
Помню, мамины лапки обняли,
От всего защищали они.

Берегли от жестокости в мире,
Берегли от печаль и тревог.
Только все поменялось отныне,
Разбудить утром маму не смог…

Почему не встаешь ты, родная?
Не расскажешь мне про богов
Из кошачьего, теплого рая?
Слушать вечно тебя готов.

Не встаешь… неужели болеешь?
Уж не ты ли учила меня,
Что нас может вылечить травка?
Принесу ее для тебя!

А еще ты мне пела песни
Про добро, про весну, про людей.
Мам, я быстро, ты не исчезни!
Ты дождаться меня сумей!

И я вылетел, полный надежды,
Что смогу своей маме помочь.
Подбежал еще к людям: «утешьте!
Я один в эту страшную ночь!»

Но ответа, увы, не дождался,
Ни один не услышал меня.
Я кричал, умолял и рвался,
И добро, и богов кляня!

Мама, мамочка, милая мама,
Как была ты тогда неправа!
Наши жизни – ни выше хлама,
На который все смотрят едва.

Вдруг почувствовал, чьи-то руки
Гладят спинку, животик мне.
И минуты тяжелой разлуки
Растворились, как будто во сне!

Мама, мамочка, милая мама,
Как была ты тогда права!
Существуют и счастье, и драма,
Надо верить в добро всегда!

Я поверил… в богов и в сказки,
И в твой теплый, кошачий рай,
Что находится у синеглазки
В новом доме моем. Прибегай.

Наталия Фасулати

Израиль

Cнег в Галилее

В последние дни было необычно холодно – для наших мест необычно – и вот сегодня под утро начал падать снег, огромными влажными снежинками, которые не таяли, вопреки ожиданию, а оседали на деревьях и постепенно скрывали зеленую травку на газонах под белым мягким покрывалом. Плоские крыши домов тоже побелели под слоем мокрого снега, и разнообразная вечнозеленая растительность понемногу склоняла ветви под его непривычной тяжестью. Особенно странно было видеть покрытые снегом верхушки пальм, словно замерших в недоумении.

Наша кошка Дуська сидела у окна и мечтательно смотрела во двор. Ждала прекрасного принца, что ли… на белом мусорном бачке?

Не каждую зиму удается увидеть снег на Галилейских холмах, а если вдруг выпадет, так и растает почти сразу – не успеешь сфотографироваться на память. (Потому что Галилея – это не Европа и не Сибирь, это такая маленькая точечка на карте – на границе между Азией и Африкой) Но вот сегодня утром было на что посмотреть, и мы с подружкой решили подняться в лесистое ущелье, что над поселком – там в, в русле ручья, наверняка снегу больше.

Пройдя мимо последних домов, мы стали подниматься выше и выше вдоль ручья, а снег все падал, и не таял, и оседал на деревьях и кустарнике. И на кактусах! Огромные кактусы с торчащими из-под снега колючками? Да это прямо какие-то ощетинившиеся снеговики! Чем выше, тем снег был глубже, уже доходил почти до колен, и, конечно, набивался в ботинки – да что там внимание обращать!

Неподалеку в зарослях мы вдруг заметили странную компанию: корову с теленком, жеребенка и осла. Они испуганно жались друг к другу, переминаясь с ноги на ногу в глубоком снегу, и смотрели на нас с надеждой: вот, наконец, пришли люди, и сейчас все образуется – люди все могут. Ну, в эту сказку про человека – Царя Природы (или там Хозяина Тайги) только домашние животные и верят, а мы-то знаем, что никакой от нас природе пользы, говорят – только вред один. Вот и кошка Дуська, выросшая в доме, в тепле и сытости, – тоже считает нас всемогущими: бывает – выскочит во двор – а там непогода – так она сразу бежит назад с этаким капризным мяуканьем: сделайте, чтоб как дома, комфортно и сухо, вы же все можете, а просто не хотите! (То есть – выключите дождик и повесьте кондиционер во дворе) Спросила бы лучше у уличных котов (которых вообще никак не зовут и кого никто ни разу в жизни не погладил) – что они о нас думают.

А снег все падал, и большие белые хлопья, приземляясь, почему-то сразу меняли цвет на нежно-розовый, и покрывали землю ковром оттенка чайной розы… или персика? Или цвета утренней зари? Это было красиво, но как-то очень уж странно. Немного выше по тропе – и вот уже снежный покров вокруг нас превратился местами в ярко-розовый, а кое-где и в почти красный, по оттенку пугающе напоминавший кровь. Да, это было не во сне: огромные кровавые пятна расползались по снегу на поляне прямо перед нами.

Значит – мы не первые поднялись в ущелье этим утром? И что здесь случилось, и почему это должно было достаться именно нам – ведь мы только за красотой сюда шли, и это совсем недалеко от поселка, мы здесь всегда чувствовали себя как дома – нет, это несправедливо, просто нельзя же так! Мы хотели только парочку фотографий на память!

Ах вот оно что: рожки да косточки там и тут: шакалы задрали косулю – видно, совсем недавно, и растащили кровавую добычу по всей поляне. Здесь, в густых зарослях возле ручья, кто только не водится: лисы, шакалы, дикобразы, змеи с черепахами. Дикие козы и косули приходят к ручью на водопой. Кабаны – даже в поселок по ночам спускаются. Существуют, как могут, это нам тут – праздная прогулка, им – выживание. Но весь этот «богатый животный мир» проявляет активность в основном по ночам, а сейчас утро, и совсем не раннее. Видно, снег и непривычный морозец сбили столку и диких зверей.

А розовый снег я и раньше однажды видела – правда, по телевизору, в познавательной программе о природе Арктики. Сначала показали стадо моржей, мирно лежащих в снегу на берегу моря. Их было очень много, и они никому не делали зла. Но вот пришел огромный белый медведь, и набросился на одного из моржей. Странно было видеть, как такой большой морж с мощными бивнями даже не пытается дать отпор хищнику.

Ну почему они не могут за себя постоять – вон их сколько! И вдруг – о чудо – один из моржей, взревев, вонзил – таки свои огромные бивни прямо в бок непрошенному гостю!

Медведь оставил добычу, отошел и лег неподалеку. Снег вокруг него начал розоветь, потом краснеть. Медведь встал и ушел, оставляя за собой кровавый след. Голос за кадром объяснил, что с такой раной этот медведь больше не сможет охотиться, и потому умрет. В кадре осталось только стадо моржей, по-прежнему отдыхающих на снегу. И стало вдруг жалко до слез уже медведя – вон моржей сколько, а был один медведь, так и он умрет, где же справедливость? А если у него медвежата?

Мы поднялись еще выше, вышли из тенистого ущелья на вершину холма, и там повсюду сверкал снег, и красота была неописуемая, и мы сделали-таки прекрасные кадры на долгую память. Впрочем, могли и не спешить: в тот раз снег задержался на Галилейских холмах почти на две недели.

Марина Соколовская