Границы существующего
На столе лежит полусобранный конструктор, благодаря которому я убил, наверное, часа четыре. Девушки также не обращают на меня внимания, так как с головой ушли в работу. В буквальном смысле. У одной вон из-за бумаг только хвостик и видно.
***
Открыл почту на компьютере. «Силикат» прислал мне письмо с уведомлением о командировке. А вот это дело! Надо пойти с боссом побазарить на эту тему, везде же нужны такие, как я. Тем более мир посмотрю. Здесь нечего делать, значит, и там напрягаться особенно не надо будет. «Работа» за границей – это по мне! Пойду, зайду в кабинет босса.
***
Мы постоянно ищем выход из лабиринта под названием обстоятельства. Пространство начинает сжиматься, кислорода становится всё меньше и меньше, порою мы переходим на бег, чтобы просто выжить, когда ноги идти уже не могут. Человек способен на такие вещи, о которых он и вообразить не может. Когда мы скованны по рукам и ногам, мозг начинает лихорадочно соображать: из чего верёвки; есть ли вещества, способные уничтожить путы, и где находится существо, связавшее их. Странное дело, получается, что, находясь в помещении и имея полную свободу, я был связан. Значит, будучи абсолютно свободным в действиях и мыслях, я не мог что-либо делать. Но с другой стороны, стены кабинета ограничивали моё личное пространство, и я не мог абстрагироваться от них.
Я собираю вещи. Я беру небольшой чемодан. Кажется, мы едем куда-то в тёплую страну, забыл её название, но вроде на «А» как-то. Босс распечатал мне перечень вещей, которые я должен взять с собой. Сижу, читаю, офигеваю. Зачем мне тёплая одежда, если я еду на Юг? Удивлён – ничего не скажешь. Думаю, за неделю в Москве ничего не поменяется, надеюсь, во время поездки я обрету новые крылья!
Группа Б
Василий
Я знаю всё. Я знаю, когда в мою голову пытаются вбить дурь различными способами. Как работодатель стремится заискивающе говорить с тобой, улыбается, но такой улыбкой, что сразу становится понятно, что он на самом деле о тебе думает. Но я в чертовском отчаянии! Работа на заводе научила меня всему. Люди там были другие. Когда им что-то не нравилось, они подходили и говорили: «Может, отойдём?» Но решалось всё не дракой. Когда имеешь силу, она становится только авторитетом. Там же все его имели. Они говорили так, как должны говорить.
На чём это я оборвал свою мысль? Ах да, я в чёртовом отчаянии! После выхода из тюрьмы я внезапно понял, как изменился мир. Какая-то единственная, незначительная строчка поменяла мою жизнь. Я не раз видел, как менялись лица людей, когда они видели этот штамп, эту чёрную метку. А сейчас… сейчас всё было по-другому. «Силикат» принял меня, чему я был несказанно рад.
Заходя в самолёт, я был приятно удивлён. Лиц было много. Особенно мне понравились молоденькие девушки, о чём-то щебетавшие в хвосте самолета, когда я проходил мимо них. Я буквально вывалил свой чемодан в отсек для ручной клади, находящийся сверху, хотя я никогда не беру с собой много вещей. Они попросту кажутся мне неважными после прожитого мной. Я плюхнулся на своё место, нисколько не беспокоясь о сидящих рядом. Я планировал выпить из фляжки и мирно спать, но тут по громкоговорителю раздалось:
– Компания «Силикат» приветствует вас.
– Да пусть хоть об приветствуется – мозги не будет выкручивать, – произношу я, чем заинтересовываю парня, сидящего рядом. – Знаю, знаю я, сколько ещё приветствовать будете.
– Если вы находитесь здесь, это значит, что вы удачно прошли все испытания и собеседования, но главные приключения ждут вас впереди. Дождитесь двенадцати тридцати, чтобы прослушать инструкцию. А сейчас просьба пристегнуть ремни и наслаждаться полётом. Время отправления 11:05, время прибытия 13:00. Спасибо за внимание.
– Ничего себе! И это всё? – произносит изумлённо парень.
– Да дурят нас! Неужели не понятно! Завезут непонятно куда, а потом отберут паспорта и делай, что хочешь! – говорю я.
– А Вы читали договор?
– Всё читал! – повышаю я голос, хотя, по правде, многие пункты просто пропустил.
– А я читал. И знаю, что мы делать будем.
– Да ты видно шибко умный! Как звать-то тебя?
– Денис.
– А меня Кирилл, – высовывается какой-то наглый парень спереди и жмет ему руку.
– А меня Вася, – гоготнул я. – Ну что? Каково чувствовать себя дураками?
– Не вижу здесь дураков. А Вы? – улыбается Кирилл. У него чертовски наглая улыбка.
– Видал и других дебилов. Был вчера на рынке. Продукты, так сказать, покупал. Заходят эти… ну… эти чернокожие – давай на своем что-то ля-ля. Ну, я с продавщицей там обсуждал вопросы жизни, а они, мол: «Рэдиску, рэдиску бэрите». Я им как посмотрел, как спросил: «Чего вы, мол, хотите?» Они: «Рэдиски, рэдиски!» Я им: «Сколько по-вашему?» Они мне: «Рэдиску покупай!» Я им: «Не подскажете, как пройти до библиотеки?» Они: «Рэдиску!»…
Для виду я хохотнул и смерил их взглядом. Похоже, прошло неплохо. Они заинтересовались настолько, что были готовы продолжить разговор.
Но Денис был зажат. Такие обычно в углах жмутся, глаза не поднимают. На таких, как говорится, воду возят. Обиженные. Нелепые. Наивные.
– А ты, кстати, какими судьбами здесь-то? – начинаю заговаривать Кирилла.
– Вот работу искал. Кризис.
– А кризис и не такой бывает. Жил однажды в Кемерово. Вот там был кризис – так кризис. Люди сидели, работу знать не знали. Денег нет. Что делать? Ходили грядки копали… Да и делов-то, – моя стратегия заключалась в том, чтобы никто не говорил, пока я не спрошу. Будут знать, кто лидер. Ведь его ещё нет, так значит, этим человеком должен быть Я. И эти псы будут делать то, что я хочу. Идиоты.
Продолжаю разговор. К нему подключаются ещё пара человек. Я чувствую себя на коне. Мои шутки необычайно остры. А речь воинственна.
Группа Б
Кирилл.
Что за ересь он несёт? Киваю, чувствую себя китайским болванчиком. Вижу, что народ как будто находит в этом большом, наглом, постоянно болтающем человеке негласного лидера. И что обидно – это то, что более слабые находят в нём отца-родителя и превозносят его фактически до небес. Такие, как он, думают, что им всё позволено. Настоящие русские мужики…
Откидываюсь на спинку кресла. Эта ситуация начинает меня забавлять. Всегда ненавидел, когда меня смеют перебивать. Говорить должен я, но таких историй у меня нет. Трогаю свой живот. Приятное ощущение кубиков пресса успокаивает меня. Надеваю наушники. Погружаюсь в сон.
Будит меня этот наглый мужик, хлопая по плечу.
– Эй, хлопец, слушай, чё говорить будут-с! – кричит он, забрызгивая меня своей слюной. Урод. Я снимаю наушники. Громкоговоритель вещает:
– Через полчаса мы закончим наш полёт и окажемся в Индонезии, на острове Калимантан. Вас рассадят по машинам и отвезут в гостиницу. После вашего успешного заселения вас соберут в конференц-зале, где профессор Эрфурунгсман расскажет вам, как и чем вы будете помогать местным жителям. Ровно через неделю в это время вас ждет самолет, с помощью которого вы отправитесь в новое путешествие, в новую страну. Сейчас мы пролетаем остров Суматра. Не пренебрегайте видом из ваших окон.
Со всех сторон раздалось восхищенное «Ах».
Глава 4
Группа А
Виктория
Прибыв в мотель и бросив чемодан на кровать, я сразу бросилась к окну. Вид восхитил меня. У меня потрясающий номер, класса люкс. Это не те апартаменты, в которых мне доводилось проводить своё рабочее время. Моя работа заключается в том, что я, сидя на своём «любимом» месте, отвечаю на звонки и строю глазки начальнику. Он, конечно, не красавец, но его деньги приводят меня в полный восторг. Мне всегда нравились мужчины в костюмах, а ещё приятней было их снимать, но это уже другая история. На работе у меня выработалось отвращение к телефонным разговорам. Когда начинаешь говорить одно и то же сотни раз в день, невольно хочется бросить все трубки в стену и бежать, как можно быстрее. Когда мне стали звонить на мой сотовый, и я стала говорить так же, как на работе, я поняла, что больше это продолжаться не может. Меня угнетали мысли о смене обстановки. И еще я поняла, что начинаю стареть. Я заметила новую морщину на лбу и поняла, что приближаюсь к тридцати. Тридцать, сорок, а что дальше? Дальше жизни нет. Я бы хотела умереть в день своего сорокалетия. Тогда я буду уже старой и никому не нужной. Я купила себе крем от старения, много косметики, но это не помешало шефу уволить меня. Он нашел мне замену: высокую брюнетку с зелеными глазами. У неё были и грудь, и ноги. А что у меня? Новые морщины на лбу.
Сколько же новых мужчин я увидела в самолете! Сколько новых глаз смотрело на меня! Похоже, день сегодня удачный. Несказанно удачный!
Расстегиваю чемодан и вываливаю вещи на кровать. Надо надеть что-то потрясающе эффектное, чтобы они навсегда запомнили этот день. Достаю косметичку и рисую себе глаза. Надену сегодня открытое красное платье и туфли на самых высоких каблуках. Пусть знают, что лучше меня им никого не найти! Больше нет женщин, только я. Только я одна.
Когда я вошла в зал, многие повернулись, чтобы меня получше разглядеть, но я сделала вид, что не замечаю их. Я увидела, что некоторые девушки скривились при виде меня, а это значит, что выгляжу я на все сто… миллиардов долларов.
Зал довольно просторный. Он напоминает мне тот самый конференц-зал с моего прошлого места работы. Стулья всё те же: чёрные, кожаные, выстроенные полукругом. В горшках в углах зала стояли пальмы, хотя они росли рядом, их было видно из окна, расположенного прямо по центру на всю стену. Из окна было видно море, пляж и палящее солнце, отчетливо вырисовывающиеся на ярко-синем фоне неба. Я села прямо напротив этого вида в первый ряд в самый его центр, чтобы господин Эрфурунгсман мог лицезреть меня всю. Закидываю ногу на ногу, чтобы затем сделать в самый неожиданный момент тот трюк из фильма, который так нравится всем мужчинам. Я чувствую себя настоящей женщиной.
И тут ко мне подсаживается парень.
– Знаете, вы так прекрасно выглядите сегодня, – произносит он, пытаясь заискивающе заглянуть мне в лицо. Мистер «Выглядите замечательно». Я и так знаю. Можно сейчас развернуться и поинтересоваться, что он хочет. Знаю же, чего. Но вместо этого:
– Спасибо. Вы очень добры, – произношу я, тая.
– Я очень рад, что мне придётся работать с такими великолепными девушками, как Вы, – ухмыляется он.
– Взаимно, – говорю я, все ещё рассматривая стол.
– Как Вас зовут?
– Меня? – поражаюсь я. – Виктория.
– А меня Ринат. И мне очень приятно с Вами познакомиться. Вы давно в «Силикате»?
– Да нет. Пришла по объявлению. Работаю с месяц, наверное. Посадили меня разбираться с бухгалтерией.
– И как? – спрашивает Ринат. – Успешно?
– Довольно-таки.
– Это было несколько неожиданно, знаете ли, Вика, увидеть Вас здесь. Мы ведь такие недалёкие люди, и тут Вы. Прекрасная. Может, перейдем на «ты»? – а про недалёкость он правильно сказал. Вон уже и «тыкать» мне хочет. Красавец.
– Конечно, – говорю я.
– А я вот мастером на заводе был у них. За порядком, так сказать, следил. Знаете… Знаешь работа какая? С тем поговорить надо, за этим проследи, указание дай. Бегай туда-сюда, проверяй…
Какой же из тебя мастер? Так, курьер. Интересно послушать, что он дальше заливать мне будет. Всё по строй схеме?
– И вот жил я жил, но знаешь, никого красивее тебя никогда не видел.
Я поднимаю на него глаза. Ага, вот куда ты смотришь! Все ясно. Сдаюсь, сдаюсь.
– Спасибо. Никто никогда не говорил мне таких слов.
Он просиял. Идет дальше.
– Знаешь, ещё немного поработаю и свою фирму открою.. В Москве открою, назову её твоим именем… Деньги в оборот пойдут…
А вот это уже интересно.
– Машину купил, теперь осталось только помещение найти. Вот только что название, как видишь, придумал…
– А какая машина у тебя? – перебиваю я.
– Да… «Ламборджини», – отмахивается он. – Ничего особенного.
«Ничего особенного» – говоришь. Тааак.
– Скажи-ка, Вика, работать-то будешь у меня?
– Как откроешь – позвони.
Разговор должен правильно заканчиваться. Где этот чертов профессор? Возникла пауза. Пауза, которая могла тянуться вечно. Беру инициативу в свои руки.
– А кем ты работал до «Силиката»? – забыла, как его зовут. Из головы вылетело. А спрашивать стыдно.
– Ооо, да я бизнесмен. С менеджера начинал, потом помощником руководителя стал. И, как видишь, свою фирму открывать собираюсь. С самых низов начинал, поднялся, – говорит он. – А у тебя красивые ногти. Можно Вашу ручку?
Смотрит, разглядывает. Приклеила ведь их вчера. На, смотри, не забудь сказать, что они настоящие, и такие живые, великолепные.
А рубашка-то у него ничего – дорогая на вид. Да и обувь тоже. Если бы кроссовки надел, не стала бы с ним даже разговаривать. А так пока неплохо. Да и тело у него ничего себе. Курортный роман не повредил бы. Совсем бы даже не повредил.
И тут дверь открылась, и зашел Тобиас Эрфурунгсман.
– Здравствуйте, уважаемые дамы и господа, – произнес он, ставя на стол свой портфель. – Очень рад видеть вас в добром здравии. Сегодня моя задача рассказать вам о планах вашей работы за неделю. Прошу вас.
Он хлопнул в ладони. Окно закрылось занавесками, и в зале стало темно. Он хлопнул ещё раз, и загорелся какой-то синий нереальный свет, который придал комнате некую таинственность. Если зал притих при его появлении, то после таких перемен воцарилась полная тишина.
– Сегодня мы займемся освоением территории, а завтра совершим морскую прогулку в специальных подлодках, предоставленных компанией «Силикат». И если вам интересно, то мы собираемся также изучить Марианскую впадину. А сейчас мы разделим вас на группы. Проходите, пожалуйста, господа.
В зал зашло трое мужчин. Они встали рядом с господином Эрфурунгсманом.
– Это ваши инструктора. Первого зовут Виталий Викторович.
Мужчина сделал шаг вперёд и улыбнулся. Его полностью осветил синий свет.
– Не обращайте внимание на то, что он так молод. Он много чего знает, и он настоящий профи во многих областях.
Виталий сделал шаг назад, однако его проекция осталась стоять на месте. Она вся была соткана из синего цвета. Как будто какой-то неведомый скульптор слепил её из синей глины.
«Ну, ничего себе», – подумала я.
– Второй – Григорий Петрович. Он может научить вас стольким вещам, скольким вам и не снилось. Он – знаток и великий мастер.
Григорий так же оставил свою проекцию стоять в воздухе.
– Третьего зовут Александр Юрьевич. Работает он совсем недавно, однако быстро освоился и теперь по праву зовётся инструктором. Со всеми вашими вопросами вы можете смело обращаться к нему. Он всё решит. А теперь просьба оставаться на своих местах. Виталий Викторович, Григорий Петрович и Александр Юрьевич выйдут.
Произошло настоящее чудо. «Синие» люди поклонились и направились к двери. Я была несколько озадачена произошедшим, но, тем не менее, они покинули зал, закрыв за собой дверь. Готова поклясться, что, когда их осветил дневной свет, они обрели кожу и больше не казались прозрачными. Как настоящие люди.
Глава 5
Группа Б.
Варвара.
Они часто живут, не имея представления о действительности. Мир кажется им скучным. Действительность живёт во мне, в каждой клеточке моего тела. Её нельзя потрогать или ощутить. В микромире всё представляется иначе. Для меня границы расширились ещё в школе. Сколько новых видов, сколько новых необъяснимых открытий ждало меня впереди! Я не прикасаюсь к нему, я вижу в микроскоп строение клеток, молекул и атомов. Другим людям этого не понять. Нет, правда, не понять. Я всегда хотела сделать открытие, которое перевернуло бы мир. Однако я не знала, с чего начать. Я всегда включаю научные каналы и читаю литературу, но почему-то моим коллегам-учёным приходят в голову такие же идеи, как и мне.
А сейчас я вдохновлена. Я чувствую, что стою на пороге чего-то необычайно интересного. Инструктор поражён моими познаниями в области биологии и не перестаёт задавать мне вопросы. Мне это льстит, я чувствую себя нужной.
Сейчас мы находимся на пляже и берём пробы растений. Маленьким пинцетом я цепляю растения и отправляю их в колбу с наклейкой «Образец №». Виталий Викторович делает то же самое, этим занимаются ещё несколько человек, не разбирающихся в этой теме. Ну, ничего! Я им покажу!
Вскоре нам придётся возвращаться в отель. Мне обещали целый лабораторный кабинет с компьютерами и хорошим оборудованием. Тем временем я пристально наблюдаю за паразитами, живущими под прибрежным камнем. Не могу вспомнить их название.
Инструктор наклоняется ко мне:
– Возьми, положи его в колбу, – говорит он. – И название в интернете посмотришь и изучишь заодно.
Как он догадался? Я цепляю одного из них и сажаю в колбу. Странное существо барабанит лапками по стеклу. Казалось, оно чувствует, что его лишают свободы. Ну, конечно, а как же иначе! Заберите существо из его среды обитания и посмотрите, как оно будет жить в неволе. Довольно интересная вещь.
– Собирайте оборудование, ребята! Пора отправляться в отель, – говорит Виталий.
Через некоторое время я уже сидела за отведённым мне столом. Напротив стояли образцы, сбоку компьютер, чуть дальше огромный микроскоп. Мне дали тетради, ручки, дела – в общем, всё, что нужно научному работнику.
Ко мне подходит Александр Юрьевич. Я поднимаю глаза.
– Варвара, послушайте, мне кажется, что самым интересным объектом может быть вот этот самый паразит, – он показывает пальцем на колбу. – «Силикат» занимается также тем, что изучает мельчайших существ, в том числе насекомых, и воспроизводит их, только уже механическими. Если вы опишете его поведение, размер, вес, его характеристики и сделаете рисунок до мельчайших подробностей, то немедленно сообщите мне, я пришлю Вам пару инженеров, и под Вашим чутким руководством они сделают пробную модель, а дальше посмотрим, войдёт ли он в производство.
– Хорошо. Без проблем, – произношу я. – Мне ещё не доводилось делать такого.
Действительно, не доводилось. На стыке наук рождается биомеханика. А руководство инженерами? Ладно, я справлюсь.
– Ничего страшного, – говорит он. – Я верю в вас, и у Вас всё получится. Вам что-нибудь нужно для работы?
Я оглядываю помещение.
– Я думаю, нет. Спасибо. Всего предостаточно.
– Ну, тогда приступайте.
Я с головой ухожу в работу.
Через два дня моего труда я настолько изучила этого паразита, что могла бы рассказать про него невероятные истории. Я перекладывала бумажки с места на место, и их становилось всё проблематичнее найти. Пока я пыталась навести порядок на своём рабочем столе, инженеры доделали туловище и занялись ногами.
Компьютерный гений, по имени Денис, закладывал программу в микросхему.
Герой-паразит плавал сейчас в растворе брюшком кверху. Мне пришлось умертвить его во имя науки для того, чтобы рассмотреть строение его тела полностью. Я заглянула в компьютер, чтобы посмотреть программу. А Денис почему-то смутился.
– Варвара Андреевна, я, честно говоря, не знаток в таких вещах…
– Что? – выглядела я в этот момент опасно. – А как тогда быть, если ты не знаток? Как тогда быть со всем тем, что я уже сделала? Оно что, должно гибнуть из-за тебя?
– Я смогу. Я, правда, стараюсь, но всё же лучше будет, если мне кто-нибудь поможет…
– Бог тебе в помощь, – говорю я, разворачиваюсь и иду к столу инженеров.
– Как продвигаются ваши дела? – интересуюсь я. Один из них чертыхается.
– Не лезь не в своё дело, женщина! – шипит он и продолжает заниматься своими делами. Потрясающе! Просто великолепно! Так что же я показывать-то буду? Себя?
Группа А
Денис
Вот оно. Описание механизмов. Не хватает лишь более полного описания. Я стараюсь работать быстро, но чувствую себя очень плохо из-за этого. Мне очень сильно не хватает знаний для этого.
Варвара Андреевна очень странная женщина. Не знает, что только вчера я изучил данную программу и пытаюсь как-то выпутаться, чтобы не потерять работу. Не могу ей сказать. Стесняюсь. Пытался спросить у тех, кто тоже сидит за компьютерами, но, кажется, они знают не больше моего.
Я вспомнил, каким образом выглядят люди-ящеры в одной моей игре. Как они прорисованы от хвоста до макушки, их игровую физиологию. Постарался вдохновиться этим, и тогда дело начало двигаться.
Никогда не делал ничего подобного.
Нет, я не думаю, что Варвара злая. В её глазах видно, что она всего лишь старается выпутаться, как и я. Нет, я должен найти в себе силы. Варвара напоминает мне маму. Я набираю воздуха в грудь, встаю со своего места, подхожу к ней и выдыхаю:
– Варвара Андреевна, я хочу получить параметры.
Группа Б
Иннокентий
Первый раз меня уволили в 19, затем в 19 с половиной. Затем в 19 с половиной и четвертью. Потом в 20, 21, 22 и 23. Мне кажется, работодатели делали мне подарки ко дням рождения. В 19 я был на 3 курсе училища, познакомился с дамой, а дама любила рестораны. Тогда я первый раз открыл кассу в надежде, что пропажу денег не заметят. Когда я на следующий день пришёл на работу с изрядным похмельем, я узнал, что кафе было оборудовано камерами. Тогда я смог договориться, чтобы меня оставили отрабатывать сумму, а затем был изгнан в большой мир.
У меня пухлые щёки, которые любят заливаться краской в самый неудачный момент. Он как раз наступил. Я стою на кухне, рядом стоит Александр и произносит:
– Видишь, вон там держат продукты. У меня вчера случился инцидент, я отрезал себе палец ножом для мяса, – показывает мне половинку перебинтованного пальца. Мне становится дурно.
– Делай с продуктами всё, что хочешь, кухня – твоя.
Ах да, забыл сказать, в анкете я наврал, что я шеф-повар. Забавная ситуация.
– Сейчас твои помощники отдыхают. Составляй меню, затем поднимайся на второй этаж или можешь позвонить по этому номеру, они спустятся, – пишет номер на стикере рядом с телефоном. – Вот смета. Сегодня будет много человек, – даёт мне планшет с листочком. – У тебя немного времени для подготовки, где-то часа два. Если наши врачи разрешат мне помочь, то я приду. Удачи, – подмигивает. – Если что, звони, – пишет ещё один номер телефона и уходит.
Я стою, чувствую, как горят мои щёки, и понимаю, что это очень забавная ситуация.
***
– Чёрт, где же этот половник? – кричу я и пугаюсь своего голоса. По кухне летают ложки и вилки, а мне нужно помешать свой суп. Беру ложку, начинаю лихорадочно мешать, на моём фартуке остаются кровавые следы от всплесков томатного супа. Смотрю на них и представляю, что я хирург и только что провёл операцию.
Кстати, насчёт операции: лечу на противоположную сторону кухни, хватаю там нож, бегу обратно, беру свиную тушку и со всей силы опускаю на неё нож, затем понимаю, что в ресторане не принято подавать свинину, отбрасываю кусок мяса, вспоминаю, что нужно мешать суп, ножом размешиваю его, достаю говядину, снова вспоминаю про хирурга и аккуратно разрезаю филейную часть. Наливаю в сковородку масло и кидаю туда обрезки. Мельчу лёд, наливаю в миску со льдом томатный суп, который совсем не слушается меня и проливается на сковородку.
– Чёрт! Вот чёрт! – снова вскрикиваю я. В надежде, что лук и фенхель перебьют вкус, закладываю их в сковородку. Пищит плита, это готов яблочный штрудель. В панике достаю его, выкладываю на тарелку, вспоминая, что маленькая картошка тоже стоит в той же печи, достаю её. Кладу на тарелку. Вижу, что положил в ту же, что и пирог, понимаю, что пирог будет отдавать этой дурацкой картошкой. Ну и ладно. Залью мороженым. Открываю холодильник, вижу, что там есть только ванильное. Накладываю его на пирог, пробую. Ерунда какая-то!
В моей чашке расплескалось кофе, я его приготовил, чтобы немного взбодриться перед работой. Лью его на мороженое. Теперь оно выглядит коричневым. Мне не нравится. Беру сливки и щедро поливаю сверху. Смотрю. Выглядит некрасиво. Беру карамель, вспоминая ту злосчастную первую кафешку и даму, и пытаюсь сделать что-то красивое. Выходит похоже на коня, который встал на дыбы.
«Пойдёт!» – думаю я и достаю мясо. Выбрасываю лук и фенхель и кладу его рядом с картошкой, поливаю её маслом и рву петрушку руками.
И вдруг замечаю, что кто-то наблюдает за мной. Оглядываюсь. И вижу стеклянную дверь, из-за которой видны очертания Александра. Выходит, что всё это время он следил за мной.
Я подбегаю и распахиваю дверь. Александр заходит внутрь и невозмутимо оглядывает плоды моей работы.
– Что ж, – произносит он. – Никогда не видел столь оригинального стиля готовки. Можно попробовать? – берёт вилку и подходит к тарелкам.
«Чёрт, чёрт, чёрт!» – проносится в моей голове, а щёки снова начинают гореть, выдавая меня. Он пробует. Я в ожидании. А затем:
– Должен признать, – произносит Александр. – Вы прекрасный мастер своего дела.
Теперь щёки начинаю ещё больше гореть. То ли от гордости, то ли от смущения и моей глупости. То ли потому, что Александр впервые назвал меня на «Вы».
