Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 4. Перестройка

К сожалению, теперь уже никто ничего об этом не узнает…

Мы искали и ждали Юру всё это время. Если откровенно, то до сих пор где-то в глубине души теплится смутная надежда – а, может быть, произойдёт чудо и он вернется?

После того, как пропал Юра, Олег заменил его на работе, став коммерческим директором.

Он принял на себя складские помещения и всё, что с этим было связано – приём приезжающих из-за границы, в том числе и из Венгрии – фур, их разгрузка и последующая отгрузка товара. Ну, и, естественно, на него легло бремя материальной ответственности. Специальных инкассаторов не арендовали. И поэтому ежедневную выручку в офис Олег ежедневно возил на своей машине, что, как известно, было не безопасно.

Часть 41

Смерть мамы Виктора

Вера Николаевна Дудко – мама Виктора – родилась в 1910 году.

Она одна из всех родителей – моих и Виктора – прожила ровно 90 лет с не большим.

Надо сказать – смерти она очень боялась. И начала говорить о ней уже с середины своей жизни.

А жизнь ей досталась – несладкая. Предательство мужа и, как она считала – и сына тоже, который, отыскав отца на фронте, остался с ним…

Одиночество, которое не покидало её до тех пор, пока она не стала совсем немощной. В последние годы, оставшись тоже одной, Рита забрала её к себе в Полонное…

А какие мечты теплились все годы в её голове и не оставляли призрачные надежды, что эти мечты сбудутся?

Она мечтала о тёплой – своей новой квартире, где не нужно будет: каждый день топить углем печки, выносить помойные вёдра в общий дворовый туалет, ходить на колонку с вёдрами за водой…

А мечты, иногда, обрывались жёсткой действительностью, когда больная сваливалась в постель. И глаза её, не отрываясь, смотрели безнадёжным взглядом на дверь, в ожидании, что кто-то придёт и покормит её или успокоит – тёплым словом и помощью…

Переезжать к детям она не решалась. Не хотелось быть в тягость, хотя периодически они звали её к себе… Она понимала, что у детей и внуков – свои заботы, такие же, порой – болезни, и неприятности на работе…

Ну, и, конечно – жаль было покидать свой, хоть и холодный, угол, где прошли долгие 55 лет жизни… Да и люди – родные Ираиды (две тётки и их дети), бывшие сотрудники – учителя, соседи по двору – все были рядом. Нет-нет, да и забегали, помогали, чем могли, хотя бы – участием и добрым словом.

А там – у детей, которые звали, кроме них – не будет никого из привычных, окружающих людей. И не будет ли там ещё более одиноко, чем здесь, в пустой квартире?

Иногда, мысленно, решалась – уехать, но груз казалось бы важных вещей и проблем всё время останавливал её. А как же быть с этой квартирой?

А как расстаться с каждой, нажитой своим трудом – вещичкой и мебелью, хоть и старенькой, но ставшей такой родной, привычной, прикипевшей к рукам и душе?

Нет, не в силах она обрубить – настоящее и кинуться в незнакомый ей чужой мир, в неизвестное и пугающее будущее…

Последние годы жизни решили сами все проблемы за неё…

Своё 90-летие мама Вера отмечала в кругу дочери, сына и внуков – Стэлллы и Олега. Они приезжали в Полонное, где жила мама с Ритой – с поздравлениями и подарками…

А в следующий раз, 25 декабря, когда мама Вера умерла, на похороны проводили только одного – Виктора…

Подробности о здоровье мамы Веры и последних днях её жизни мы узнавали из писем Риты, так как мама ослепла и сама уже, как раньше – писать письма не могла…

Я просмотрела все предыдущие публикации, и обнаружила, что почему-то было одно письмо из Полонного не опубликовано в моих книгах. Поэтому воспроизведу его здесь…

Письмо в Москву из Полонного.

ДОРОГИЕ НАШИ ВИТЯ И ИРА!

Поздравляем с НОВЫМ ГОДОМ! Желаем здоровья, благополучия, счастья!

Спасибо за передачу. Дошло всё. Сашу встречала. Доехали хорошо. Большое спасибо всем вам за заботу о нас. Мы вместе с вами встретим Новый Год. Напишите о себе, детях, внуках, маме, Миле. Ждём.

Тяжёлый был год. Мама ослепла за три дня. О, ужас! Сначала она сказала: «У нас появились маленькие мухи». И всё от глаз отмахивалась рукой. На другой день они стали больше, а на третий – большими. А это был разгар холодной зимы.

Появился синдром слепоты. Первые месяцы – это была жуть! Психиатр прописал лекарства, но оно так отражалось на её способностях… Даю их теперь в крайнем случае, а так, простые лекарства для успокоения.

Одно дело – слышать, что человек ослеп, а другое – видеть. Да ещё когда такой возраст. А я до сих пор не могу привыкнуть. Даже сейчас она бывает не может найти дорогу к туалету, в кухню, в комнату. Зайдёт в уголок на кухне, коридоре или комнате, поищет, поищет выхода, а его нет, стоит и плачет. Я не раз говорила ей: «Зови меня». Так она и спрашивает: – «Где я? Где ты, Рита?»

То боролись с опухолью, запустили глаза, а сейчас наоборот. Ей и в солнечный день темно. Иногда мы ещё пробуем разные лекарства от катаракты. Ощущает свет. А солнце бьёт сильнее ей в лицо.

Сердце у неё слабенькое. Достали лекарства, будем делать уколы. А ноги… Трансивазиновая мазь ей немного помогает. Раньше она сама себе брала лекарства от сердца, давления, успокоительные, от варикоза, а сейчас это приходится мне делать. А я не так разбираюсь в лекарствах, как она. Начинаем день с лекарств от опухоли, потом другие, кончаем адельфаном. А в кровати она сама сосёт валидол. Но у неё болит и грудь.

Меня сократили в мае. До этого я работала временно. Три летних месяца без зарплаты. А сейчас сижу дома. Пенсия маленькая. Начали выдавать 60 % за сентябрь. Всё так дорого. А квартира?!!

Но хуже всего то, что и я не очень здорова. Меня кладут в больницу с ногами (варикоз и кровь плохо проходит к ступням) и с давлением (я гипертоник). Но лечь в больницу я не могу не только потому, что лекарства свои нужно приносить, а главное – это мама. Кто за ней будет ухаживать? И со зрением неважно, катаракта. На одном глазу идёт процесс, так же, как у мамы, а на другом – болит, мешает смотреть плёнка, появляется один цвет пятном. Врач говорит, что ослепну я не скоро. Это же говорили маме.

А кто за мной будет ухаживать? А двое слепых, это ужас! Главное, мне совсем нельзя лечиться.

Наташа приезжала летом. Были 15 дней. Им и нам финансово трудно. Она сидит дома, а одной зарплаты мужа не хватает на четырёх человек. Хотели нам оставить маленького Валерика, чтобы она пошла на работу. Но, посмотрев на маму, уехали все вместе, говоря – ещё тебе ребёнка не хватало.

В октябре их перевели в Печенгу, но, если малышу не подойдёт климат, то буду забирать, ибо не хочу, чтобы он стал хроником.

Маме снятся все, кроме малыша, т. к. она его не видела, а только летом, когда стояла у его кроватки, то он хватал её халат ручками.

Часто снитесь и вы маме. По разному. Раз, после такого сна, она и звонила вам. Мама рассказывает мне все сны, то, что она услышит по радио. Мы смотрим с ней кино по телевизору. Я ей рассказываю, что изображается на экране. Сама она не смотрит телевизор. Ей все «голоса» на одно лицо. А тут мне телевизор стал барахлить. Если выйдет из строя, то плохо. Это развлечение пропадёт. Окулист сказала, что с ней нужно больше общаться, пусть «смотрит» телевизор. Сказала, а потом показала мне через свой инструмент зрачки её. Подбадривает её, говорит, – «Лечите свои глаза, капайте лекарства»… Когда Наташа была в Луге, то передала «КВИНАКС» (alcon) из Бельгии – капли от катаракты. Раньше мы ей капали – «СЕНТКАТАЛИН» – глазной препарат из Индии, от катаракты. Пока их у нас в продаже не встречают. Другие достала – просто витамины для глаз. Окулист сказала, что нужно менять их, менять, так как привыкает организм.

Костю перевели на другую должность в Печенгу.

Дали трёхкомнатную квартиру. А зарплаты не дают. Какие за этот срок изменения, не известно. Ждём и от неё ответа, письма, звонка. Но пока ничего нет.

Пока писала, так болел глаз, что дважды прерывалась на 20 минут. Вы уж извините, пожалуйста, за это письмо. Не писала раньше, не хотела расстраивать, а по прошествии такого долгого времени, написала…

Не обессудьте. Знайте, я не жалуюсь ни на что, а просто поставила вас в известность.

Как окулист говорит маме: – «Хорошо, что за вами так ухаживают». А мне: – «Ваша мама не обозлилась на весь свет. Поддерживайте её».

Это по возможности Я и делаю. Ум у неё ясный. Лишь бы было спокойно, и ещё не хуже.

Ведь, мы все тоже многое вынесли в жизни.

Привет и поцелуи от нас всем вам. Крепко, крепко целуем, все наши родные и дорогие.

    МАМА, РИТА.