Энциклопедия наших жизней. Семейная сага. Наша доченька – Стэлла. Том 3. Зрелость

Семейное – Если состоит в браке, указать каким органом ЗАГСа, когда и с кем

(Фамилия, имя, отчество, год рождения) зарегистрирован брак……

Отношение к военной службе………………………………………

Осужденному (ой)……………03. 04. 1984 года…Тимирязевским н/с города Москвы по статье 154 часть II… на 3 года лишения свободы. Постановлением Президиума Городского Московского суда от 14. 02. 85 года ст. 154 УК ч. II переквалифицирована на ст. 154 ч. I УК РСФСР и определен срок наказания 1 год 6 месяцев лишения свободы в испр. лаг. общего режима.

в том, что он (она) отбывал (а) срок наказания в местах лишения свободы……………………………………………………………………………………………

С 03. V. 84 года……по 13. VI. 85 года………………………………………………

Откуда освобожден (освобождён по ст. 6 Указа ПВС СССР… ст 26. 04. 85 г.)

Условно на не отбытый срок 3 месяца 4 дня.

    Начальник УЧРЕЖДЕНИЯ

    Начальник ОТДЕЛА (части)………………………………………
    ПЕЧАТЬ

На печати написано:

Министерство внутренних дел Каб – Балк АССР

Исправительно-трудовая колония ОЛ 49/2

Тем, кто впервые в жизни видит такую справку, мы желаем никогда не увидеть её в своей жизни воочию…

Часть 17

Дома

Юра вернулся домой, переполненный счастьем оттого, что, наконец, все лишения остались позади, оттого, что встретился с любимой половинкой – Элькой, что увидел малютку – Людочку, и свою обожаемую мамку Катю…

Первое время Юрик, конечно, отсыпался, отъедался мамкиными обедами, которые она готовила для него с утра до вечера. Когда он ел, мамка и Стэлла сидели рядом с ним, и слушали его бесконечные рассказы о том, что ему пришлось пережить. Юре нужно было выговориться, сбросить с себя эту тяжелую ношу воспоминаний, и он перекладывал её на плечи любимых женщин…

Следующим шагом в его адаптации к мирной жизни, были бесконечные встречи с друзьями, которые тоже с замиранием сердца слушали Юрины рассказы о жизни – там, за забором, разделяющим мир на две части. В отличии от нас всех, с ужасом представляющих всё что происходило в лагере, ребята, как ни странно, видели во всем этом определенную долю романтики из серии приключенческого фильма.

Особенное впечатление на нас произвел рассказ Юры о бунте, который случился в лагере, где-то в ноябре 1984 года. Несмотря на то, что «местные» заключенные пользовались многими льготами, которые сами же себе и установили, они начали проявлять недовольство. В лагере поменялось руководство. Вводились новые порядки, повысились требования к дисциплине. Сидели в лагере в основном – наркоманы, а получать наркотики можно было только с воли, и, естественно, за деньги. Когда поменялось руководство лагеря, с этим делом начались трудности. Отсутствие наркотиков – причина для раздражения. Среди озлобившихся зэков местных национальностей, началось брожение. Кончилось всё бунтом.

Я не помню уже сейчас подробности этого бунта. Вроде бы восставшие забаррикадировались в центре лагеря, и выдвинули начальнику лагеря ряд требований и ультиматум об улучшении условий и послаблении режима.

Были вызваны войска. Стреляли, были раненые и убитые. Конечно, всех зачинщиков арестовали. Как смешно звучит – арестовали и без того арестованных… Но смешного во всем этом – мало.

Всех участвовавших в бунте, расформировали по разным другим зонам. А в лагере, после работы комиссии, расследовавшей причины бунта, закрутили новые порядки. Стало ещё строже. Дисциплину подняли на несколько уровней. А это – частые построения, даже по ночам – шмоны, проверки и т. д.

В общем, все новое не всем пришлось по душе, но возврата к старому уже быть не могло…

Но всё проходит. И для Юры дома началась мирная жизнь…

Но нужно было думать и о работе. А устроиться с такой справкой на руках куда-нибудь было очень трудно.

Юра устроился на работу вахтером (медбратом) в дом престарелых.

Это заведение находилось при выезде из Москвы. Хотя, сейчас трудно определить, что тогда называлось окраиной, или – выездом из Москвы. И, если на первый взгляд название звучит, как нечто гуманитарное, то на самом деле это напоминало «бомжатник». В комнатах (чуть не написала – в камерах), стояло по несколько кроватей. Большей частью там проживал престарелый контингент. И, хотя в штате числились воспитатели, этими бедными брошенными стариками никто не занимался. Вероятно, это был дом престарелый именно для таких одиноких людей? Неухоженные, заброшенные, они со временем превращались в обиженных, озлобленных и болезненных калек. А медперсонал, в основной состоявший из мужчин, напоминавших надсмотрщиков, отличался грубостью и черствостью. Им ничего не стоило дать тумака какому-нибудь несчастному, испуганному, и без того обиженному постояльцу.

У каждого жильца этого дома престарелых было место в тумбочке, или под кроватью стоял старенький чемоданчик с личными вещами. И на тумбочках, и на чемоданах в обязательном порядке висели замки, а на шеях висели тесёмочки с ключами. Но самое ценное и дорогое хранилось в узелочках, которые, идя в столовую, все несли с собой, прижимая к груди, боясь, что и их может кто-нибудь отнять…

Юра, будучи по натуре очень добрым человеком, и воспитанный на чувстве любви и уважении к родителям, был потрясен увиденным. По возможности, старался помогать старикам и словом, и доступными гостинцами. Но что он мог один сделать в этом устоявшемся мирке забытых и брошенных на самовыживание беспомощных стариков? Не удивительно, что такие сочувствующие и жалостливые люди, как Юра, долго работать в этом доме престарелых не могли, они просто увольнялись. А оставались – те, другие…

Юра перешел на работу в другую организацию, тоже на должность вахтера. На другую работу рассчитывать пока не приходилось.

Кайф от чувства свободы постепенно проходил. Всё, о чем мечталось на зоне, когда далекий дом и жизнь на воле казались раем, на самом деле оказалось не совсем райскими. Не хватало денег. Отношение к нему, как к бывшему заключенному, нет-нет, да и проскакивало во взглядах многих, с кем приходилось общаться. Изменить так вот сразу все, как мечталось – не получалось. И постепенно в душу Юры закрадывалось недовольство.

Он начал встречаться с бывшими дружками, с кем когда-то прожигал раннюю молодость. И, самое страшное, однажды сорвавшись, он иногда стал прибегать к употреблению спиртного… А пить ему было нельзя, хотя бы по той причине, что в состоянии опьянения в нем просыпалась агрессия…

Постепенно он превращался в запойного пьяницу. Это, когда определенное время – не пьёшь, и являешься полноценным человеком.

Но вот, организм начинает внутри тихонечко ныть, ощущая потребность в допинге. Человек теоретически борется с этим чувством. Но оно постепенно нарастает, и, наконец, наступает момент, когда человек, ухвативших за какую-нибудь, оправдывающую его самого в своих глазах причину – срывается.

И тогда – ударится этот человек во все тяжкие. Алкоголь застит глаза, раскрепощает поступки. И человек, особенно, если он – азартный и агрессивный, способен на всё.

Интересно, что потом, переболев очередным приступом болезни, такой человек заявляет в своё оправдание, что не помнит ничего из того, что творил, что – было… Юра входил в такую категорию людей.

Что-то будет дальше? Время покажет…

В доме Ануфриевых мало что менялось в лучшую сторону. Юра продолжал работать вахтером, теперь уже – на табачной фабрике. Эта работа его устраивала, потому что, после суток дежурства следующие два дня были свободными.

Зарплата была маленькой. Денег на обеспеченную жизнь было недостаточно. И поэтому Юра зарабатывал их, как умел. И, хотя он уже один раз обжегся на перепродаже водки, тем не менее, основным для него заработком стала – спекуляция. Он перепродавал, всё, что доставал у своих проверенных знакомых. В основном это были – красовки, джинсы и всякие другие импортные шмотки. Перепродавал он их чаще всего около магазинов- "Берёзка".

Появились карманные деньги, позволяющие иногда и гульнуть на широкую ногу с друзьями. Лёгкие деньги легко добываются, но также легко и уходят – как вода в песок… Но страшное было даже не то, что добывание денег таким путем становилось привычкой, а то, что Юра опять пристрастился к выпивке.

И, когда он выпивал, всё дальше неслось, как "по накатанной…".

Сначала – пил, потом – опять пил, дальше – продолжал пить… И чем дальше, тем больше мутилось сознание. Его поступки уже не зависели от него. Интересно, а отчего же они зависели? У него возникало желание куда-то бежать, что-то делать. После лагерей, так мне кажется, – все, на кого он смотрел, чудились ему врагами и недругами. Он не понимал, что ему говорят, к чему взывают. Наверное, он не воспринимал обращений к нему, так как их просто – не слышал. Ум затуманивался, и возникало неосмысленное желание – мстить…

В такие минуты, он хватал в руки что попало, и убегал из дома. Где он бродил до вечера – никто не знал. Надеялись, что у каких-нибудь друзей.

Когда уже наступала поздняя ночь, а Юра домой не возвращался, Екатерина Митрофановна заставляла Стэллу бегать по знакомым и искать его. Сама она оставалась дома с Людочкой.

Обычно рано или поздно, Стэлле удавалось по наводке всё тех же «друзей», находить Юру у кого-нибудь из них. Иногда она забирала его из ресторана, в котором, после закрытия, по ночам, гуляющий местный «бомонд» играл в карты… И как только он ни разу не попадал в вытрезвитель?

Но вот период запоя кончался, и, отоспавшись, Юра был тихий, добрый, любящий всех близких – человек.

Однажды был совсем уже вопиющий случай. Во время одного такого завихрения, он в очередной раз собирался исчезнуть из дома. Стэлла стала его уговаривать никуда не ходить.

Её слова он принял в штыки. Они подействовали на него, как красная тряпка на быка. Он, выхватив из какого-то потайного места газовый пистолет, бросился на Стэллу с криком – убью!

Стела, как была – босиком, подхватив на руки Людочку, которая была в одних колготках, успела выскочить за дверь. Юра бежал за ней, размахивая пистолетом. Добежав до верхнего этажа, она стала стучаться в какую-то дверь. К счастью – открыли быстро и впустили беглянок. Хотя именно эти соседи по подъезду недолюбливали Ануфриевых, но девочкам нашим посочувствовали…