Улыбка вечности

– Ночь опускается на землю. Первые звезды сияют над линией усталого города, желающего спрятаться под покровом тьмы и погрузиться в сон.

– Что из этого о тебе?

– Не понимаю вопроса, простите. – Немного с напряжением произнесла Анна.

– Ответь так, как понимаешь. – Без эмоций, почти холодно произнес Федор Иванович, умеющий скрывать лишнее.

– Возможно, меня раздирает между сиянием звезд и тьмой земли.

– Что из этого сильнее в тебе? – Повернувшись и пристально посмотрев прямо в глаза, спросил Федор Иванович.

– Во мне бездна! – Тихо ответила Анна. Немного постояв, она сделала шаг к Федору Ивановичу и оказалась совсем близко, что усилило чарующий магнетизм между ними во много раз. – Я и сама боюсь данного чувства. Вы сможете не дать мне в этом утонуть?

Он протянул ей свою руку открытой ладонью вверх. Она же просто и непосредственно обняла, прижавшись к его груди.

– Маленькая моя, что же ты творишь?! – Задыхаясь от переизбытка чувств произнес Федор Иванович, крепко, но бережно, обняв ее в ответ. Он сгорал от чувства любви и терзался странным недоверием к ее непогодам выраженному лоску. Однако, последнее он выталкивал из своего сознания, стараясь не допускать развития или раскрытия этого ощущения. По факту, он был готов к чему угодно, лишь бы она находилась рядом.

– Кажется, мы с вами убежали от гостей? – Подняв сверкающие глаза вверх на высокого Федора Ивановича, произнесла Анна после затянувшегося внешнего молчания.

– Хочешь вернуться?

– Это не важно. – Тихо ответила она и еще крепче прижалась к нему.

– Что не важно? Твое желание или гости?

– Гости. Я туда не хочу.

– Но вернуться надо. По крайней мере мне. А ты должна решить, вернешься туда со мной или вернемся по отдельности? Или мой водитель отвезет тебя домой.

– Но, если мы зайдем вместе, то все подумают, что у нас отношения. Вы предлагаете мне отношения? – Изумленно спросила Анна.

– Предлагаю!

– Открытые… то есть ни от кого не скрываемые?

– Именно это и имелось ввиду. – Улыбнувшись ответил Федор Иванович.

– Может я сплю?! – Немного покрывшись румянцем спросила Анна, с нежностью рассматривая его лицо, казавшееся ей в свете ночного освящения еще более безукоризненно идеальным, словно он был нарисован ценителем совершенного.

– Если ты хочешь спать и вечер утомил, то я немедленно отправлю тебя домой.

– Хотите от меня избавиться? – Лукаво подняв бровь и сладко улыбаясь спросила девушка.

– Не от тебя, и не избавиться. Но я бы предпочел, чтобы тебя не пожирали чужие глаза тогда, как я не могу предъявить на тебя свое право защищающего мужчины… твоего мужчины.

– Да, вы не хотите, чтобы я танцевала и на меня смотрели другие мужчины. Я видела ваш взгляд. Вы словно хотели убить того парня. – Еле слышно сказала Анна, ощущая, что у них у обоих перехватывает дыхание от переизбытка чувств и необходимости держать себя в руках.

– Ты умна! Не надо меня испытывать. Больше никаких танцев и парней, никакого поведения свободной девушки. Может поедешь домой?

– Нет, я хочу остаться с тобой.

– Значит, вместе? – Стараясь говорить без присущего директорского повеления в голосе, тихо выговорил Федор Иванович

– Вместе. Но я немного боюсь.

– Чего?

– Того, как к нам отнесутся другие, что будут говорить, как примут.

– Ты со мной и кого-то боишься?! – Подняв бровь, игриво спросил Федор Иванович. – Оставь их мне! – Дальше он просто нежно поцеловал ее в лоб, накинул ей на плечи свой пиджак и, взяв за руку, повлек за собой в зал, переполненный людьми. Их сразу же встретили любопытные взгляды и посыпались поздравления от близких знакомых. Недавний партнер по танцу взъерошено-обиженно нахмурился.

Казалось, что Анна счастлива. По крайней мере Федор Иванович, пристально за ней наблюдая, так решил, пытаясь убедить себя в том, что не принудил ее против воли, имея власть директора или воспользовавшись ее уязвимостью, к данному незапланированному повороту событий.

Федор Иванович отметил и то, что Михаил сдержанно, двумя словами, поздравил его, без своего специфично-прямолинейного выражения мнения.

– Я слышу твою тишину. – Тихо сказал Федор Иванович Михаилу, приблизившись, выкроив момент, с двумя бокалами виски для себя и для него.

– И? О чем она?

– О противоречивости, неуверенности, предрешённости.

– Я не Нострадамус, мой друг. Если уж этот вечер подарил тебе интересный сдвиг в отношениях, то насладись намечающейся любовью, твори отношения и будь счастлив. Правда сегодня будут плакать твои многочисленные поклонницы. Но, рано или поздно, это должно было произойти. – Сдержанно улыбнувшись сказал Михаил.

– Но ты не одобряешь Анну. – Прямо глядя в глаза и пытаясь не упустить скрытых эмоций друга, проговорил Федор Иванович.

– Может я просто завидую, что ты отхватил такую красотку и прелесть? – Ухмыльнулся Михаил.

– Ты не считаешь ее прелестью, хоть и признаешь, что она очень красивая и привлекательная. Ты не уверен в правильности моего решения?

– Уверенность – это приверженность к одной ограниченной точке зрения. Это обычно ослепляет, сужая взор до отдельной детали, лишая видения всей картины и лишая осторожности. – Ответил доброжелательно Михаил. – Ты просто боишься серьезных отношений. Но все постигается в процессе, в проживании, там же и уходит страх, уступая место знанию, доверию и опыту. Да, я не уверен – я просто ее не знаю, но она твоя женщина и твой выбор. Так заставь весь мир и меня в том числе, заткнуться. Не оборачивайся на мнения людей. Твоя реальность видна и понятна только тебе.

– Так…. Выпьешь со мной? – Наконец улыбнулся Федор Иванович.

– Мой друг, мы оба не пьем.

– Мне прямо сейчас немного, совсем немного, надо выпить. – Заключил Федор Иванович.

– Понял! – Ответил Михаил и взглядом позвал бармена, который за какие-то несколько секунд предоставил им виски.

– Кстати, я тоже ее не знаю. Ее невозможно знать. Она непостижима. – Наблюдая за Анной, что-то увлеченно рассказывающей другой сотруднице неподалеку, произнес Федор Иванович.

– Ооо, ты действительно и безоговорочно капитулировал – влюбился!

– Чувствую себя весьма странно и непривычно.

– Прекрасно! Тебе надо было это испытать! – Михаил стал громко и теперь по-настоящему радостно смеяться. Федор Иванович был счастлив, что Михаил был сегодня рядом, словно именно Михаил был для него семьей, которой представляют избранницу и ждут материнского принятия, отцовского благословения.

– Как думаешь, будет перебором предложить ей переехать ко мне жить? Мне необходимо, чтобы она была рядом.