Идентариум

– Это требуется тебе?

– Нет. Нам обеим.

– Я не готова к этому, но попробую тебя услышать.

– Ты стала ощущать Ангела из-за одиночества?

– Одиночество позволило мне ощутить его.

– Ты поняла суть моего вопроса. То есть ты его не создала, чтобы спрятаться от одиночества?

– Ангелов создали Высшие силы. Я лишь смогла его прочувствовать, когда мне никто не мешал это сделать.

– Я тоже испытывала пустоту внутри себя. Но рядом со мной не возник Ангел. – Эрика ощущала твёрдость позиции, какую заняла подруга.

– Возможно, тебе не требуется диалог с Ангелом, – Ида пожала плечами, будто всё было и так понятно.

– О да, я предпочитаю закрывать пустоту в душе другим способом.

– Чем насытить жизнь, чтобы не возникало ощущение пустоты?

– Людьми.

– Это временно. А порой и обманчиво.

– Чаще обманчиво. И временно. Но они точно потеснят пустоту.

– Ненадёжно.

– Сама жизнь лишена надёжности – она не вечна. Она в любой момент способна прерваться. Не это ли причина, чтобы забросать пустоту отношениями?

– Во мне больше не имеется пустоты.

– А если Ангела окажется недостаточно?

– Исключено.

Эрика давила в себе желание встряхнуть госпожу Сатову за плечи, как это сделал бы Вальдемар, или же грубо оборвать её фантазии словами. В какой-то момент ей стало казаться, что красивая, но отстранённая от реальности женщина, сошла с ума. Тихо, культурно, с сохранением достоинства и обличья.

– Не задумывалась над тем, как ещё можно устранить пустоту в душе?

– Нет.

– Я всё же подскажу, как. Пустоту нужно заполнять удовольствиями, в том числе теми, которые обеспечивают люди.

– То есть не людьми, а тем, что они могут дать?

– Да.

– Потребительский подход.

– Нет. Это взаимообмен. Ты ведь тоже им будешь отдавать то, что им требуется.

Ида посмотрела на близкого человека, и ощутила лишь то, как они отдаляются друг от друга. Они всегда были разными. Сейчас и вовсе стали кричаще несхожих друг с другом.

– Мне стало достаточно Ангела.

Эрика закрыла ладонями лицо, как когда-то в детстве от безысходности, когда ничем не могла помочь горячо любимой матери, периодически походившей на обитательницу клиники для душевнобольных. По мере взросления Эрика понимала, что непростая психика позволила её матери создать немало литературных произведений, вполне даже требующихся отдельной категории общества. Высокой ценой. Чрезмерной. И заплатила таковую не только Амели Рихтер-Мезанс, но и её дочь. И если бы не мужчины в жизни Эрики, она бы не смогла прочувствовать саму себя. Но это был её рецепт исцеления. И его не следовало вручать другой женщине, быть может не знавшей, что такое быть на грани.

Глава 63

Нетерпение терзало мужчину, ожидавшего наступления вечера, что позволило бы ему остаться наедине с инновационными мыслями. Не своими, что совершенно не оскорбляло. Напротив, чужие гениальные суждения обладали большей безопасностью. И это также не играло существенной роли. Филипп спешил проникнуть в когнитивное пространство Вальдемара Сатова. Устроившись в постели, он распахнул ежедневник, ища заложенную страницу.

«Всю свою жизнь я встречал, пусть и редко, людей, будто отличавшихся от большинства. В них присутствовало что-то отстранённое, неземное, и даже если они вели аморальный образ жизни, в них сохранялась частичка чистоты. Такого абсурда я не мог испытывать. Но именно это ощущение настигало меня при встрече с такими личностями. Я перестал осуждать тех, кто совершал ошибки, если в их облике видел отличительную черту. Я не понимал, с чем имею дело, но настроился выяснить, что же придавало выделяемым мною персонам особенность. И я узнал ответ.

В этих людях имелся ангельский ген. Такого не могло быть. Обычные люди, пусть даже талантливые, красивые и умные, но точно не ангелы. И я продолжал изучать этот странный ген. Как оказалось, он отличался от основных генов, участвующих в придании человеку его облика, характера, ума и прочих особенностей. Этот ген имел уникальную структуру и каким-то невероятным образом встраивался в цепочку ДНК. Мне повезло шагнуть дальше, и отыскав носителя такого гена, с ещё живыми родителями, я сумел убедить тех пройти секвенирование генома. Ни у матери, ни у отца этого гена или какого-либо схожего с ним, не оказалось.

Знал бы кто, какие средства я выложил за проверку собственных предположений, он бы пришёл в исступление. Но я потратил слишком мало, ведь поздно начал изучать самую суть того, что отвечает на вопрос о смысле и причине рождения человека. Я не доплатил своим временем. Начни бы я по молодости лет вкладывать свой капитал в изучение невидимой глазу тайны, возможно, привёл бы человечество к пересмотру мнимых истин.

Но я всё-таки успел приблизиться к первостепенному открытию века. А следовало идти дальше. Я продолжил искать источник этого гена. И таковой обнаружился, и им выступала душа.

Сличив генетические паспорта нескольких людей и их кровных близких, я утвердился в гипотезе, что ангельский ген в ДНК встраивала душа во время формирования плода. На этом этапе я зашел в тупик. Точнее, я не мог понять, что происходит, ведь тело представляет собой материю, а душа не обладает таковой или же человек не располагает данными о том, из чего она состоит. Я не смог остановиться. Сопоставляя информацию, полученную от собственных исследований с тем, что говорит официальная наука, я выдвинул следующую гипотезу, что ДНК тела и ДНК души взаимопроникаемы, то есть происходит межпространственный химеризм. С чем-то подобным мир не сталкивался, либо об этом не было известно настолько широко. Конечно, состоятельность моей гипотезы ещё придется доказывать, но главное, что рождена идея. А обнаружение уникальных фрагментов в ДНК тела представляется научным прорывом. Человечество может измениться, стать по-настоящему лучше. Для этого достаточно встроить в эмбрионы, что будут созданы в лабораторных условиях, ангельский ген. Я позаботился о том, чтобы это произошло. Ангельский ген может быть выделен из ДНК человека при помощи инновационной методике, после чего его растиражируют лучшие генетики. Они лишь ждут старта. Осталось дело за малым – чтобы отыскался тот, кто пожелает изменить мир».

Глава 64

Достаточно увидеть силуэт человека, чтобы узнать его мысли. По крайней мере, Казимиру хватало и очертаний, чтобы осознать суть. Человек, пришедший на территорию не смирившихся с новым миропорядком, испытывал недовольство. И как казалось, Казимиру, в отношении всего мира, и может даже, и всех людей. И он сам успел разочароваться в мире и людях, но ему было проще свыкнуться с этим чувством, ведь и не ждал больше, чем ему могли предложить. Привыкший жить простенько в несущественные детали не вдаётся.

– Я застаю тебя за бездельем всякий раз, когда появляюсь на этом кусочке мира.

– А чем ещё здесь можно заниматься?

– Мне стоит попробовать.

– Тебе не понравится.

– Напротив. Пища из автоматизированной теплицы, вода добывается из воздуха, жилье всегда тёплое за счет горячих источников и ванну можно принять хоть летом, хоть зимой. А за всё это в городе приходится дорого платить.

– У тебя никогда не возникало вопроса, почему всё это доступно инфрамистам, а не законникам?

– Если честно, я не думал об этом.

– И очень плохо.

– Скажешь ответ?

– Нет. Думай. И делай так, чтобы иметь всё то, что ты перечислил.

– Наверное, мне нужно для этого бросить город.