Обещание волку

– Ладно-ладно, ухожу. Все-таки я беспокоюсь за спокойствие брата.

Затаив дыхание, София дослушала до конца весь разговор, после чего достала из сумочки блокнот с ручкой и написала: «…Я больше не хочу тебя видеть. Не ищи меня, не пиши мне. Прощай. София». Долго не думая, она тихо вылезла из вагончика и, оставив письмо у волчьей клетки, пошла в сторону своего дома. Несмотря на не слишком теплую погоду, София шла медленно и размышляла о том, что только что услышала. Ей не хотелось плакать, пока она не подошла к дому.

– Где ты была? – громко спросила Анастасия, которая уже много часов дожидалась прихода дочери, сидя на стуле. – Опять была с этими бродягами?! Ты же обещала, что не будешь больше туда ходить! Я думала, что с этими твоими ночными прогулками уже давным-давно покончено! Разве ты никогда не слышала рассказов о том, как похищают детей?!

– Можешь не переживать, этот раз был последним, – расстроено ответила София. – И не спрашивай меня о том, что произошло. Пожалуйста, давай забудем об этом.

– Забыть? – удивилась Анастасия, после чего быстро встала со стула. – Да, в последнее время я была занята своими проблемами! Тобой должна была заниматься Мария Александровна, но, видимо, она тоже была занята своими проблемами, раз недосмотрела тебя. Я ее уже уволила, кстати. Тебе всего лишь десять, я и не думала, что в таком раннем возрасте тебя заинтересуют мальчики.

– Прости меня, пожалуйста, умоляю: поговорим завтра, – растерянно ответила та, после чего развернулась и направилась в свою комнату, несмотря на несмолкающие гневные замечания матери.

Как ни странно, Федор так больше и не побеспокоил Софию, поняв всю серьезность ситуации. Анастасия же лишь через неделю узнала правду о том, что же произошло с ее дочерью. Однако, она поступила с несвойственной для нее мудростью: обняла Софию, простила ее и попросила впредь не поступать так же безрассудно. Но многого ли стоят обещания юных переменчивых девушек?!

Глава 2

2005 год. Москва.

Больше всего на свете Софии нравилось находиться одной в комнате, наблюдая через окно за переменами в погоде и окружающем мире. Ее отец, Андрей, тоже был любителем на досуге поразмышлять о причинах и следствиях, поэтому иногда советовался с дочерью в философских вопросах. А ее мама, Анастасия, часто называла дочь нудной, потому что мысли Софии всегда были слишком туманны, а предложения перегружены словами.

Софию нельзя было назвать красивой или яркой, но симпатичной – вполне. Ей никогда не нравился пепельно-русый цвет своих волос, оттенок которого при близком рассмотрении немного напоминал седину. Зато серо-синий цвет ее глаз, похожий на затянутое дождевыми тучами небо, ее саму устраивал полностью. Она никогда не переживала по поводу практически полного отсутствия у нее груди или наличия слегка нестандартной внешности, ведь все это было для нее неважным.

София всегда любила осенние дожди, потому что только в такую погоду она не слышала упреков от членов семьи касательно своего бесконечного нахождения в четырех стенах. Однако, несмотря на свою привычку постоянно находиться дома, еще со времен Красноярска она обожала ездить в машине, погружаясь в собственные мысли.

Анастасия же на протяжении последних пяти лет постоянно пыталась привить своей дочери любовь к светской жизни. Она всегда брала ее на мероприятия, знакомила с обеспеченными парнями и своими «силиконовыми» подругами. Однако сказать, что все это не нравилось Софии, значит ничего не сказать. Конечно, Анастасия быстро уговаривала свою дочь, однако не могла понять одной простой истины: все люди разные, и то, что для одних мед, для других – яд.

Родилась София восемнадцать лет назад, и, если тогда ее семью можно было смело назвать богатой, то со временем они становились все беднее и беднее. Ее родители возлагали на дочь большие надежды, пытаясь познакомить ее с богатыми наследниками их знакомых. София же была уверенна в том, что многие девушки, которые были красивее, умнее и богаче ее, больше подходили на роль светских львиц. Конечно, Анастасия преподносила свою дочь как совершенство. Но саму себя София всегда оценивала объективно, мирясь со всеми своими недостатками и подчеркивая достоинства. Софии, в принципе, всегда было легко общаться с людьми, но порой ее прямолинейность буквально ввергала их в шок. Особенно ей бывало тяжело в те моменты, когда собеседники принимали ее объективную критику за грубость, высокомерие или даже гордыню. Уж таким человеком была София: любит находиться одной в комнате, ни с кем не разговаривая, однако промолчать в обществе ну никак не может.

На каких-либо светских мероприятиях зачастую многие не замечали ее, однако люди, которые с нею все же знакомились, отмечали ее обаяние и ум. Для большинства окружающих же София ничем особенным от других людей не отличалась. Несмотря на искру индивидуальности, для многих она все же оставалась серостью, мимо которой можно было легко пройти. Но вот что нельзя было в ней не заметить – так это ее любви к животным. Заходя в дом, она всегда спрашивала, есть ли в нем питомцы, а затем тискала тех.

Лет десять назад, в Красноярске, у семьи Боевых была своя псарня, но из-за долгов пришлось продать всех собак, поэтому Андрей, раньше страстно любивший охоту, отказался от нее раз и навсегда. Однако больше всех из-за продажи животных расстроилась София, которая воспринимала их как своих друзей. Когда она была еще совсем маленькой, то частенько играла с собаками, гладила их постоянно и спрашивала о чем-то своем. Когда же собаки молчали, София сама придумывала за них ответы, улыбалась и таким вот образом общалась с ними. Анастасия всегда очень переживала по поводу охотничьих псов, которые, несмотря на дрессировку, все же могли в любой момент укусить. Но, как ни странно, за всю жизнь ни одно животное Софию так и не укусило, не считая, конечно, насекомых, и одну рыбу, в рот которой та нечаянно засунула палец.

Когда Андрей еще был заядлым охотником, София восторгалась лишь собаками, осуждая отца за убийство диких животных. Она не понимала жажды убивать не из-за потребности в еде или одежде, а из-за удовольствия. Несмотря на то, что с виду ни Андрей, ни его брат Петр не являлись жестокими людьми, они с абсолютным хладнокровием могли пристрелить животное или же перерезать ему горло. Софии еще с ранних лет приходилось видеть нечто подобное, но все равно она так и не смогла привыкнуть к этому.

Однажды, еще в детстве, в комнату к ней залетела оса и села на окно. В общем, Софии пришлось такие планы придумывать по ее захвату, что она сама даже удивилась своей сообразительности. Когда в итоге оса, которая так и не смогла никого ужалить, улетела на свободу, девочка побежала к отцу, чтобы рассказать о своей находчивости.

– Молодец, милая, ты умная как твой папочка! – сказал Андрей, а затем добавил фразу, которую маленькая София запомнила надолго: – Доченька, любимая, мне не понять только одного: почему ты ее просто не убила?

Вот тогда, стоя перед отцом, она поняла, насколько они все-таки отличались друг от друга, ведь в голове Софии и мысли не было об убийстве осы. Но в любом случае Андрей понимал свою дочь намного больше, чем кто-либо еще. Он всегда обладал хорошим чувством юмора, что позволяло ему завуалировано говорить людям горькую правду или колкие вещи.

Анастасия родилась в Москве, в семье почетного члена коммунистической партии, там же познакомилась со своим будущим мужем, студентом Андреем Боевым. София родилась спустя полтора года после их свадьбы, и к тому моменту они уже жили в Красноярске. Из Москвы чета Боевых перебралась по нескольким причинам. Во-первых, у отца Софии возникли политические разногласия с начальством, отчего он долгое время жил в страхе за себя и свою семью. Во-вторых, Петр, родной брат Андрея, женился на обеспеченной девушке из Красноярска, в дом которой и переехал.

Однако пять лет назад Анастасия, как человек деятельный, решила вернуться в столицу. Подключив свои старые связи, она быстро продала дом в Красноярске и приобрела новый в элитном районе Москвы. Спросили ли Софию о том, хочет ли она этого? Конечно, нет. И если до переезда у Софии было несколько друзей, с которыми она буквально росла вместе, то теперь ей просто-напросто не хотелось ни с кем близко общаться.

– Мама, я решила поступать на философский факультет, – набравшись смелости, сказала София в день своего совершеннолетия.

– Глупости! Зачем нужна вообще философия? От нее никакой пользы! И где ты себе потом работу найдешь? – широко раскрыв глаза, произнесла та. – Только если в своем университете и останешься работать, на кафедре.

– Философия помогает понять сущность и происхождение многих вещей в теории, не делая при этом ошибок на практике. Если, конечно, объяснять так, чтобы тебе было понятно, – расстроено ответила София.

– Ты хочешь сказать, что я глупая и специально для моего маленького мозга ты мне упрощаешь задачу? – начала повышать голос Анастасия.

– Просто ты и сама мне не раз говорила, что не понимаешь моих слов, – пожав плечами, ответила София. – А насчет учебы я все решила.

– Интересно, а мужа ты будешь себе искать среди своих «ботаников»? – спросила Анастасия, посмотрев в зеркало и поправив макияж. – И в кого ты такая уродилась, будто не от мира сего?! Хотя кого я спрашиваю?! Конечно, в отца! Ничего, тебе я подыщу партию получше!

– Слышал бы тебя отец! А насчет парня ты меня уже достала! Сейчас двадцать первый век на дворе, а ты кого-то для меня постоянно ищешь! – резко сказала София и, встав с кресла, направилась в свою комнату.

Анастасия Боева по приезду в Москву довольно-таки быстро снискала уважение со стороны местного светского общества, потому что сумела правильно себя падать. Все ее любили и считали доброй милой и позитивной. Однако никто не знал, какой она, порой, бывала в гневе, будто изнутри видя самые больные места в человеке. София редко говорила матери о своих промахах, недостатках и сокровенных тайнах, потому что знала: в гневе мама об этом обязательно вспомнит.

В этом году зима в Москве была мягкая, январь был снежным, однако, снег быстро таял, оставляя повсюду грязь, нередко замерзавшую буграми. Возвращаясь на машине из магазина вместе с мамой, София сказала:

– И все-таки в Красноярске было лучше. Да и с отцом в последнее время ты стала чаще ссориться.

– Это не из-за Москвы, а из-за денег, – с грустью в голосе ответила Анастасия. – Нам стало тяжелее.

– Неужели все так плохо? – испуганно спросила София. – И почему же ты молчала? И не надо говорить, что старалась ради меня.

– Наше финансовое положение привело к тому, что между мной и твоим отцом стало возрастать напряжение. В конце концов, это уже не важно!

– А что будет с нами, если мы не на этот раз не выкарабкаемся? Я тебе давно говорила, что мы могли бы переехать в более дешевое жилье!

– Глупости, милая, это все глупости, – улыбнувшись, сказала Анастасия. – Твой отец что-нибудь наверняка придумает, ведь он всегда был умным мужчиной. Не хочу больше об этом говорить! И вообще, раз уж пошел такой разговор, вот ты, вся такая возвышенная и неземная, а жизни не знаешь совершенно! В твоем возрасте я тоже о многом мечтала, искала во всем смысл, но со временем поняла одно: все везде одинаково. Одни и те же люди, одни и те же пороки, одна и та же любовь и ненависть. Поэтому при выборе мужа выбирай не любовь, а деньги. Любовь проходит, а деньги остаются. Знай: я хочу тебе добра, и не обижайся на то, что я постоянно тебя кому-то сватаю.

– В этом-то и проблема: я знаю, что ты мне хочешь только добра, поэтому не могу на тебя злиться. Оставь мою жизнь мне, а там уж я как-нибудь и сама смогу разобраться, – совершенно без агрессии в голосе сказала София.

– Ладно, – недовольно ответила Анастасия, после чего уставилась на дорогу. – Но сегодня вечером должна быть на ужине обязательно!

С наступлением вечера все собрались за столом. Даже не притронувшись к еде, Анастасия радостно выпалила:

– Я беременна!

От услышанного впали в шок не только члены семьи, но и домработница, ставившая на стол хлеб.

– Ого, – только и смогла выдавить из себя София. – У нас с ребенком будет разница в восемнадцать лет. Ну, поздравляю, что ж тут еще скажешь…

Андрей, конечно же, был в восторге, потому что уже даже и не надеялся повторно стать отцом. София же прежде, чем радоваться новости, на секунду подумала о том, что беременность после сорока лет может быть, мягко говоря, сложной.

– О, прости меня, я не знал, почему ты мне не сказала, я бы никогда в жизни… – начал еле слышно причитать Андрей, обнимая свою жену.

– Что происходит, папа? – сразу заподозрила что-то неладное София.

– Ничего, я просто рад, – ответил Андрей, однако в его глазах читалось явное чувство вины. – А ты разве не рада, что нас станет четверо? Это такое счастье!

София, конечно, выразила свой восторг, ведь она действительно давно мечтала о брате или сестренке, однако после восемнадцати лет ожидания ее надежда уже полностью угасла. Но странное поведение отца все никак не давало ей покоя, поэтому уже на следующий день София решила поговорить с домработницей.

– Только не говорите своей маме о том, что я вам рассказала, – шепотом произнесла хрупкая девушка. – Однажды за дверью кабинета вашего отца я услышала плачь и разговоры о какой-то молодой девушке, с которой тот познакомился на работе. Анастасия Владимировна рыдала, спрашивала, любит ли ее муж ту девушку, а тот все отрицал.

София не могла поверить в то, что услышала, однако ни с отцом, ни с матерью ей говорить не хотелось. Она поняла, что так сильно была занята своим внутренним миром, что совершенно перестала обращать внимание на происходящее вокруг. София почувствовала горечь опустошающего разочарования в собственном отце, в человеке, который во многом был для нее примером. Через несколько дней решившись на разговор с матерью, она пришла к ней в комнату и спросила прямо о происходящем.