Люди над обрывом

Квартиру Билецкому не пришлось продавать, потому что отец его девушки Сергей Игнатьевич, быстро обеспечил ему карьерный рост и хорошую зарплату. Софья же души в Артуре не чаяла, хоть и знала о богатом и насыщенном девушками прошлом. Единственным по-настоящему несчастным человеком во всей этой идиллии был, конечно же, сам Билецкий, которому изрядно надоела его глупая и постоянно смеющаяся девушка. Она ему просто проходу не давала, заставляя устраивать то какие-то праздники, то какие-то феерии, волоча за собой по магазинам и девичьим вечеринкам. А, как известно, любому мужчине нужно не только разнообразие, но и спокойствие, банальный уют.

Софья же только и умела, что создавать шумиху и много безумия вокруг себя. Конечно, сначала Артуру нравилось живость и позитивность ее характера, но в скором времени это стало утомлять, а затем и вовсе убивать. Но самое страшное состояло в том, что бросить эту девушку, как остальных до нее, Билецкий не мог, и причиной этому были деньги. Артур знал, что когда нужная сумма будет накоплена, он сможет убежать из-под опеки Макеевых, и именно поэтому терпел изо всех сил. Спустя год страданий, мучений и изрядно подпорченной нервной системы Артур все же решился покинуть Софью, когда денег у него накопилось даже с избытком. Вот только когда он сообщил ей об этой, она испуганно произнесла: «Все равно ты от меня никуда не денешься: у нас с тобой будет ребенок!»

Как уже было сказано ранее, целеустремленности Артура не было предела, именно поэтому услышанное не повлияло на выбранный им путь, ведущий к славе, богатству и признанию окружающих. После смерти отца только книга имела для него цену, и только ради нее он мог бы отказаться от всего. Частенько в своих фантазиях Билецкий представал в роли самого известного писателя не только России, но и всего мира. А кем была для него Софья? Никем, лишь человеком, с помощью которого Артур мог достичь своих целей.

– Что ты такое говоришь? И как давно ты об этом знаешь? – вне себя от ярости прокричал Билецкий.

– Месяц назад узнала. Просто готовила для тебя сюрприз, заказала банкет, подписала пригласительные для родственников и друзей… И ты решил вот так меня бросить?

– А чего ты хотела!? Я не буду воспитывать твоего ребенка!.. И вообще, кто знает, мой он или еще какого-нибудь рабочего с фабрики?! Мне вот про тебя, например, несколько человек очень интересные вещи рассказали…

– Какая же ты скотина! Я тебя так сильно любила все это время, да я ради тебя на все была готова! Да, было до тебя у меня несколько любовников, но ведь и ты далеко не святой!

– Согласен, это не важно, вот только я тебя не люблю. Это-то хоть для тебя имеет значение!? И вообще, кто ты мне такая? Всего-то сожительница!

– Разве год, проведенный со мной, для тебя ничего не значит? Разве я для тебя ничего не значу. Или наш с тобой ребенок?

– Для меня имеют значение лишь деньги, которые я накопил благодаря твоему отцу. Кстати, конкретно за это огромное спасибо! А ребенка, так уж и быть, дарю тебе безвозмездно.

– Ушам своим не верю!

– А стоило бы!

– Да мой отец тебя в порошок сотрет, да тебя закопают как собаку где-нибудь под оградой! Ненавижу тебя, козел! Ненавижу!

– Взаимно! А в город я вернусь еще не скоро, еще очень не скоро. Так что извини, пока отомстить не удастся.

– На твоем месте я бы вообще утопилась, потому что когда тебя найдут (а тебя рано или поздно все равно найдут), то будут убивать медленно и мучительно. Я об этом позабочусь!

– Я целый год хотел это тебе сказать: лечи нервы, и отвали уже, наконец, от меня! И знай: при каких-нибудь других обстоятельствах я бы на тебя даже не посмотрел, но деньги… деньги… они так привлекательны. И кстати, когда мне захочется завести семью, моя жена будет идеальна во всех отношениях, а тебе, поверь, до нее будет очень далеко.

– Я лишь молю бога, чтобы наконец-то нашлась та девушка, за которой ты бы ползал на коленях, а она бы об тебя ноги вытирала.

– Поверь, ты не первая, которая мне этого желает, но, как ни странно, никого похожего на ту единственную я даже и на горизонте не наблюдаю.

– Справедливость в этом мире есть. Поверь, за все зло, что ты натворил, тебе воздастся втройне. А ведь меня отец предупреждал о твоем прошлом. Но нет. Я же, как наивная, подумала: людям свойственно меняться и Артур тоже сможет это сделать.

– Сама виновата, нужно было слушать папу.

Софья взяла в руки подушку и крепко сжала, ее мокрое от слез лицо отражало свет горящего камина, единственного в этой комнате излучающего свет и тепло. Билецкий развернулся и пошел к выходу, после чего ощутил, как ему в спину полетела та самая подушка. Развернувшись, он увидел Софью, которая сидя на коленях зачем-то сказала:

– Артур, если ты сейчас уйдешь, то я тебя никогда не прощу… И чего тебе только не хватало!? Да все твои знакомые нам завидовали!

– Я мужчина, а мужчине всегда чего-то не хватает…

– Вернись, и у нас будет счастливая семья, о которой можно только мечтать…

– Я мечтаю совершенно о других вещах и тебе бы советовал!

– А как же ребенок?

– Думаю, что Сергей Игнатьевич быстро найдет ему достойного отца.

– Но люблю-то я тебя, и всегда буду любить…

– Ну и зря. Если ты меня сейчас забудешь, потом тебе будет легче.

– Будь ты проклят, Билецкий, и твоя книга тоже. Отправляйся в ад вместе с ней!

– Прощай. И прекрати реветь, ты выглядишь жалко.

Покинув дом, купленный отцом Софьи для них двоих, Артур с вещами на ночь глядя пошел к Николаю. Тот откликнулся на стук ни сразу, но когда вышел, то не удивился такому позднему визиту. Первый вопрос, адресованный Артуру, был «Ну что, опять с Софьей поругался?», однако, увидев стоящие на пороге вещи, почему-то испугался.

– Артур, неужели ты, наконец, решился от нее уйти?

– Да, и уже навсегда. Может, ты мне позволишь войти?

– Ой, да, конечно. Прости.

Когда за чашкой чая Артур рассказывал о случившемся, ему показалось, что Маргарита начала проявлять агрессию, Коле же было по большому счету все равно. После того, как Билецкий замолчал, Маргарита встала из-за стола и тихо сказала: «Покиньте, пожалуйста, наш дом. Вам здесь не стоит находиться». Николай понял причину такого поведение своей жены, однако вместо того, чтобы пойти у нее на поводу, попросил друга ненадолго оставить их. Когда Билецкий пошел в спальню, Кауфманы осталась на кухне обсуждать эту ситуацию:

– Коль, почему ты меня остановил? Я даже не хочу знать человека, который способен бросить девушку с ребенком. А если бы на ее месте была именно я!? Нет, нет, даже не уговаривай, пусть Артур идет к себе домой.

– Ему нельзя сейчас домой. В первую очередь отец Софьи начнет поиски именно оттуда. Но хотя сюда он тоже может прийти…

– Пусть он идет тогда хотя бы к моей бабушке, у нее точно не будут искать. К тому же у Артура теперь с ней есть общие интересы. И зачем я только рассказала ему об этой глупой деревне!?

– Да ладно. Что сделано, то сделано, а Артура не переделаешь… Но ведь ты так хорошо всегда о нем говорила! И даже когда мы рассказывали разные истории про девушек, тебя не волновали их судьбы. Что же изменилось!?

– Я думала, что все это ребяческие шалости, но чтобы дошло до такого…

– В любом случае он остается моим другом. И так было бы даже тогда, когда бы он кого-то убил. Это и есть настоящая мужская дружба.

– Это называется закрыванием глаз на то, что делают окружающие! Нет. Так нельзя. Прости, но я не желаю больше его видеть. В моем понимании это уже не мужчина. И, честно говоря, если бы Артур не был твоим другом, я бы прямо сейчас пошла к Софье и сказала ей, где он.

– Спасибо хоть за это, что я могу еще сказать… Как только начнет светать, наш незваный гость покинет этот дом. Надеюсь, твоя бабушка не будет против его приезда?

– Я думаю, что не будет. Только вот Артуру до нее ехать придется долго, но это уже не наши проблемы… На такси, надеюсь, у него деньги есть… Хотя правильнее было бы сказать «деньги Софьи».

Когда разговор был закончен, Николай позвал Билецкого на кухню, где сообщил пренеприятную, но предсказуемую для всех новость. Артур, нисколько не удивившись, спокойно согласился с принятым решением.

– Коля, Маргарита, огромное спасибо вам за все, однако хочется сказать, что стены у вас ну очень тонкие… И кстати, лишь половина накопленных мною денег принадлежит Софье, вторую половину я получил от продажи квартиры. И поверьте, мои нервы, потраченные на эту истеричку, стоят много больше, чем все мною заработанное.

– Но подожди, – удивленно сказал Николай, – ты продал квартиру? И мне не сообщил об этом? Я же тебя просил этого не делать!

– Все! Это принятое мной решение, по-моему, верно, и, как говорится, обжалованию не подлежит!

– А кому и когда?