Азбука спасения. Том 4

Ты одеваешь меня пресветлым, прекрасным царским одеянием – Собою Самим, по Писанию: елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся (Гал. З:27) и одеждами вещественными, – очищаешь мои прегрешения, исцеляешь и очищаешь многие и лютые страсти мои греховные; отъемлешь мое душевное растление в державе безмерной благости, премудрости и крепости Твоей, исполняешь Духом Твоим Святым – Духом святыни, благодати; подаешь душе моей правду, мир и радость, пространство, силу, дерзновение, мужество, крепость, и тело мое одаряешь драгоценным здравием, научаешь руце мои на ополчение и персты мои на брань (Пс.143:1) с невидимыми врагами моего спасения и блаженства, со врагами святыни и державы славы Твоей, с духами злобы поднебесными; венчаешь успехами дела мои, о имени Твоем совершаемые…

За все сие благодарю, славлю и благословляю всеблагую, отеческую, всесильную державу Твою, Боже Спаситель, Благодетель наш. Но познан буди и прочими людьми Твоими тако, якоже мне явился еси, Человеколюбче, да ведают Тебя, Отца всех, Твою благость, Твой промысл, Твою премудрость и силу и прославят Тебя со Отцем и Святым Духом ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Ежедневно благодари от всего сердца Бога за дарование тебе жизни по образу и по подобию Его, жизни разумно-свободной и бессмертной. Особенно благодари за то, что Он тебя падшего в вечную смерть восстановил и направил опять к жизни, и не простым действием всемогущества, ибо это несообразно было бы с правосудием Его, а даровавши в выкуп за нас Единородного Сына Своего, пострадавшего и умершего за нас; благодари еще за то, что Он тебя ежедневно, волею чрез грехи падающего из жизни в смерть, бесчисленное множество раз – снова дарит жизнью за то только, что ты от сердца скажешь: согреших, Отче, на небо и пред Тобою (Лк.15:18)!

Благодари еще за то, что Он тебя, безрассудно ввергающего себя в болезни – предвестницы смерти телесной, часто избавляет от них, исправляет твои ошибки и не лишает тебя земного живота* твоего, зная, что он дорог для тебя, что ты не готов еще к той вечной жизни. Благодари Его за все средства к жизни, за все радости и скорби в жизни, ибо все от Него, Всеблагого Отца, все от Первой оной Начальной Жизни, всем уделившей и взаимодавшей жизнь.

Куда ни посмотрю сердечными очами – внутрь ли себя, на себя ли, вне ли себя, – везде вижу сильный повод к благодарению и славословию Господа. Особенно когда смотрю только внутрь себя, тогда вижу самый сильный повод к прошению, благодарению и славословию. Вся сила сердца моего, весь свет очию сердца моего – от Бога, вся крепость телесная, все служащее к поддержанию жизни телесной – от Бога. Везде вижу славу, единую славу Бога моего, и ничего не вижу в себе, чем бы я мог хвалиться как своим. Слава дающему мне крепость! Слава действующему мною и во мне! Так как я ничего своего не имею, а имею все от Бога до малейшего доброго движения сердечного, до мысли святой и светлой, а без Бога я – ничтожество, хуже – всякое зло, то я имею сильный повод за всем прибегать с прошением к Богу. Особенно я имею сильный повод благодарить Бога моего за пречистые и животворящие Его Тайны – Тело и Кровь, – Они все для меня. Горячо славословлю Бога и Господа Иисуса Христа за неизреченную Его любовь к нам, смертным, в Святых Тайнах явленную.

Когда вкушаешь бессмертную пищу и питие – Тело и Кровь Господа, возносись благодарным сердцем к Господу и говори: благодарю Тебя, Господи, Хлебе жизни и Источниче бессмертия. Тело и Кровь Свою в пищу и питие нам даровавый, да, предочищаемые и освящаемые здесь, внидем в вечное Твое царство – наслаждаться вечно Твоего лицезрения и Твоей блаженной жизни. Не попусти Господи, да пекусь только о телесном хлебе и питии, не попусти, да пристращусь к ним, но к Тебе единому да прилеплюся. Когда вкушаешь тленные сласти, благодари Господа, говоря: благодарю Тебя, Сладосте вечная, несравненная, без числа превосходящая все сладости земные, плотские и грубые, Сладосте нетленная, животворная, святая, тихая, легкая, премирная, прерадостная, не иссякающая; благодарю Тя, яко и сии тленные сладости мне даровал еси ко вкушению наслаждению да, хотя отчасти, познаю, сколь сладок Ты, что Ты весь сладость, весь желание.

Осияваясь светом вещественным, говори: слава Тебе, Свете незаходимый, пресладостный и всерадостный, яко сим тленным, но прекрасным светом – образом Твоего неприступного божественного света нас осияваеши, да от сего света вещественного востекаем непрестанно мыслию к Тебе, вечному, незаходимому Свету, и да стремимся чистотою жития достигнуть Твоего всеблаженного созерцания. Дыша посредством легких воздухом – этою живительною и прохладительною стихией, непрестанно для нас нужною к поддержанию жизни тленной, опять взойди мыслию к Господу Животворящему, Духу Святому, со Отцем и Сыном, Коим мы живем, движемся и существуем, благодаря Его за непрестанное дыхание, и знай, что как тело без воздуха, так душа без Духа Святого ни минуты не может жить истинною жизнью, и чистым, воздержным житием старайся непрестанно быть в общении с Богом: ибо без Него душа умирает; так от всякой твари восходи непрестанно к Творцу, за все благодари Его и ни к какой твари не прилепляйся, никакой твари не служи паче Творца: ибо служение или рабство твари, пристрастие к земным вещам – есть идолопоклонство.

Все для всех и для меня окаянного Господь многомилостивый и щедрый; все Божие, а моего ничего нет (отречение от всякой собственности). Я с благоговением должен благодарить Бога за все: и за струи воздуха, света, воды, за глотки пищи, за одежду. Все – и сами тела наши – воистину земля и вода. Аминь.

Человеколюбче Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, благодарю от всего сердца моего, яко молитву мою о люблении ближнего и призрении земного услышал еси и мирную, разумную и сладостную любовь в сердце мое излиял еси. Утверди, Боже, сие во мне молитвами Пречистой Владычицы нашей Богородицы, и да буду я чадо Твое, Господи, и чадо Ее истиннейшее.

Июля 26 дня 1864 г., 11 часов вечера.

Господи, благодарю Тебя от всего сердца моего за благодатные веяния Духа Твоего Святого во время Богослужения общественного и домашнего, за очищение грехов, за мир, умиление и слезы, за отеческое утешение, за дерзновение, за силу.

Благодарю Господа, сильного в благости и благого в крепости Своей, за помилование скорое и великое, за исцеление глубоких язв сердечных, причиненных грехом. Что не могла сделать домашняя продолжительная молитва, то сделало одно прикосновение к животворящему, славному и страшному престолу Божию в храме святых первоверховных Апостолов Петра и Павла: язва сердца, смущение, скорбь и теснота вдруг исчезли, как бы великая гора отпала от сердца и я сделался мирен, на сердце стала легкость, простор и дерзновение. Дивны дела Твои, Господи! Дивен Ты, сидящий на престоле славы Своей, в храмах христианских. Господи, Судия праведнейший и Спаситель многомилостливый и Вседержитель! Слава непобедимой благости Твоей, Царь веков!

Благодарность Богу должна вознести верующая душа

Вспомните, с какой радостью, с торжеством, с всецелой преданностью Богу и благодарностью к Нему шли христиане на все виды мучений, до бесконечности лютых и разнообразных, шли все святые и какие венцы удостоились получить от Бога! Сколь богата добродетелью природа человеческая, истинно богоподобная.

Не ропот, а терпение и благодарность Богу должна вознести верующая душа даже за самые тяжкие болезни.

Уделяй из своего состояния требующим, нуждающимся, нищим братьям своим, которые для того оставлены в этой жизни, чтобы ты мог доказать на них свою любовь, благодарность Богу и удостоиться за то награды от Бога в вечности.

Иисус Христос, раздавая пищу, предварительно взирал на небо, благодарил, благословлял, потом преломлял и подавал. Апостол Павел на корабле делал так же. Так и мы должны благодарить Бога за пищу и питие и за все блага вещественные, но в особенности – духовные.

Для чего нужно за все благодарить Бога и добрых благотворительных людей? Больше для нашей же пользы: чтобы нежнее, тоньше были чувства нашей души, чувство зависимости нашей во всем от Бога и от добрых людей, признательной к ним любви и чувство нашего ничтожества без Бога, чувство нашей немощи обойтись без помощи добрых людей.

Что есть ложная благодарность Богу?

Ложная благодарность – когда, получая от Бога щедрые, незаслуженные дары духовные и вещественные, языком благодарят за них Бога и употребляют только в свою пользу, не разделяя их с ближними, получают и скрывают их в своих сокровищницах, сундуках, книгохранилищах, лишая через то многих братий своих духовного просвещения, назидания, утешения или пищи, пития, одежды, жилища, врачевства в болезни или передвижения с места на место для добывания средств к продовольствию. Такая благодарность есть ложная и богопротивная. Это значит языком благодарить, а делом являть крайнюю неблагодарность и злонравие. А как много таких благодарных, или, вернее, неблагодарных!

Человек всегда должен помнить, что он все имеет от Бога и имеет туне, даром душу и тело, все силы и способности, власть, богатство, красоту, здравие, силу – все, а свои только грехи и недостатки, и, сознавая это, должен всегда признавать искренно свое ничтожество, благоговеть пред Богом, всегда благодарить Бога и по крайнему разумению и силам служить благу людей, благу страны и отечества.

Веруйте от всего сердца, без малейшего сомнения, что единородный, воплотившийся Сын Божий пострадал и за вас, именно – и за вас, чтобы избавить вас от вечных мучений, которым мы должны были подвергнуться по правосудию Отца небесного, и теперь подвергнемся, если не будем всем сердцем веровать в Сына Его, взявшего на Себя грехи мира, и соблюдать Его заповеди. Приблизьте Его муки к своему сердцу, оцените их по возможности своими слабыми умами и переносите великодушно, без ропота, с благодарностью Богу каждый в собственной жизни свои собственные скорби, болезни и страдания, и да пылает огонь любви в ваших сердцах к Тому, Кто из любви к вам терпит мучительный огонь страданий телесных и душевных.

*Живот (устар.) – жизнь.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Благодарение Богу за дары, какие сподобился получить святой отец, и поучение, в коем он показывает, как и каковым является Бог тем, кои чисты сердцем

Поклоняюся, припадаю и благодарю Тебя, Господи всяческих и Всесвятый Царю, что Ты явил милость свою мне, недостойному никакой милости. В самом начале бытия мира облекши меня славою и честию в образе Твоем, по коему благоволил создать меня, Ты и все прочее устроил для меня, человека, бывшего по образу и подобию Твоему, и сделал меня царем над всеми земными тварями Твоими, во славу величия Твоего и благости. Благодарю Тебя, что всякое мое прошение и желание Ты совершил во благо, как обещался нам, рабам Твоим, и мне, недостойному неба и земли, даровал паче того, чего я надеялся и желал. Ты сказал: елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам. Просите, и приимете (Ин.16:23—24).

Благодарю Тебя, благий и великодаровитый Господи, что, когда я сильно возжелал увидеть одного из святых Твоих, веруя, что посредством его обрету милость у Тебя, Ты, многоблагоутробный Боже мой, не только сделал сие для меня и мне показал искреннего раба Своего, блаженного, говорю, и святого Симеона, и благоволил быть мне любимым от него, но даровал мне и другие бесчисленные блага, которых я и не чаял. Ибо откуда было мне, бедному, узнать, что Ты таков, благий Владыка наш, чтоб восприять желательное стремление к Тебе? Откуда бы узнал я, что Ты являешь себя приходящим к Тебе, если они находятся и в мире, чтоб притрудно взыскать, да вижду Тя? Откуда было знать мне, что приемлющие в себя свет благодати Твоей сподобляются получить такую радость и такое утешение? Откуда и как узнал бы я, бедный, что верующие в Тебя получают Святого Духа Твоего? Я думал, что верую в Тебя совершенно и имею все, что даруешь Ты боящимся Тебя, тогда как совершенно ничего не имел, как после узнал я самым делом.

Откуда было узнать мне, Владыко, что Ты, невидимый и невместимый, видим бываешь и вмещаешься в нас? Как мог я подумать когда-либо, что ты, Владыко, создавший всяческая и сотворивший человеков, соединяешься с ними и делаешь их богоносными и сынами своими – чтоб прийти в пламенное возжелание того, взыскать и получить то и себе? Откуда было узнать мне, Господи, такого Бога, такого Владыку, такого Заступника, Отца, Брата и Царя, – Тебя, ради меня обнищавшего и приявшего зрак раба? Воистину Владыка мой, человеколюбче, совсем не знал я ничего такого. Хотя и случалось мне читать Божественные Писания о сем, но я думал, что там говорится о других лицах и вещах, а не об этом, и был бесчувствен ко всему написанному, и не мог никогда войти в смысл того. Слыша, что взывал и говорил Апостол Твой Павел: ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его (1Кор.2:9), я думал, что в созерцание таких благ невозможно прийти человеку, находящемуся еще в теле, и заключить, что Ты ему только показал их, по особенной к нему милости, не зная, бедный, что это дается от Тебя всем любящим Тебя.

И откуда и как мог я знать, что всякий верующий в Тебя бывает членом Твоим и сияет божеством, по благодати Твоей? И кто бы поверил сему и стал блаженным, не сделавшись воистину блаженным членом Тебя, блаженного Бога? Откуда было знать мне, что Ты вместо чувственной пищи бываешь бессмертным и нетленным хлебом, ненасытно вкушаемым теми, кои алчут и неудержимо желают Тебя, – источником бессмертным для тех, кои жаждут Тебя, и одеждою пресветлою для тех, кои ради Тебя носят смиренные и нищенские одеяния? Слыша же, как это говорили проповедники Твои, я думал, что и это будет лишь в будущем веке и после общего воскресения, но не знал, что все сие бывает и теперь для нас, крайнюю в том имеющих нужду.

Всего такого и не знал я, Всесвятый Царю, и не желал никогда, и не искал получить от Тебя, но, воспоминая грехи свои, искал только отпущения их, и желал, как сказал впереди, Владыка, найти какого-либо посредника и ходатая, чтоб чрез посредство его и мое собственное рабское ему послушание получить прощение многих моих грехов, хотя в будущем. Слыша при сем, как все согласно говорили, что в нынешние времена нет такого святого на земле, я впадал в великую печаль. Впрочем, никогда вполне не верил тому, но отвечал таким, Владыка мой, и говорил, как знаешь: Господи, помилуй! Ужели диавол настолько стал сильнее Господа Бога нашего, что всех увлек к себе и перетянул на свою сторону, и никого уже не осталось на стороне Божией? За это, как я думаю, человеколюбче Царю, Ты и воссиял свет Твой святый во мне, сидевшем в тме мира сего и среди стольких зол, и показал мне единого от святых Твоих, как сделал Ты с рабом Твоим Павлом, коего божественным своим явлением призвал Ты к себе, когда он гнал Тебя.

Ибо когда он увидел Тебя и вопросил: кто еси? Ты не сказал ему: Я есмь создавший небо и землю, Я есмь устроивший все твари, – и так не сказал: Аз есмь Сый, или – Бог Саваоф, или – Бог отцов твоих, не сказал и никакого другого из славных наименований Твоих, но сказал ему только: Аз есмь Иисус, егоже ты гониши, – давая ему ясно разуметь, что Ты еси Бог, воплотившийся ради нас, которого он гнал. То же самое сделал Ты и со мною, когда благоволил указать мне святого Твоего Симеона. Ибо когда божественный Твой свет осветил все и меня, бедного, и сделал ночь светлейшею паче дня, тогда сподобил Ты меня с трепетом увидеть и его, на оной высоте божества Твоего как на небе, где стоял он близ божественной славы Твоей, не венцом каким украшенный, не в светлую одежду одеянный и не в другом каком виде, но каким был он, когда находился со мною, и каким видели его каждый день на земле, таким Ты показал мне его и на небе. Чего же ради таким? Того ради, чтоб я не думал, что иной есть тот, кто бывал со мною, и иной тот, который явился мне на небе, не впал чрез то в ошибку и не лишился доброго пастыря, – я, овча погибающее.

При всем том, однако ж, и этим бывшим со мною чудом не вразумился я, окаянный, и не пришел в чувство, но мало-помалу увлекся опять миром, по нерадению моему и лености, и впал в прежние худости или еще и большие. Ты же, благоутробный и долготерпеливый Царю, и после сего не отвратился от меня, но меня обратил к Себе опять посредством сего святого, сподобив меня припасти к святым стопам его, когда державною рукою Твоею и мышцею Твоею высокою исхитил и извлек меня из прельстительного мира и от всех мирских дел и утех, отдалил вместе с тем от всего телесного и душевного (о чудо, о любовь, о снисхождение, какое являешь Ты к нам, человеколюбче Боже!) и ввел в чин работающих Тебе единому. После сего Ты даровал мне, Владыко, молитвами святого, не только прощение бесчисленных грехов моих, но и все блага, о коих я сказал выше, или, лучше сказать, Ты Сам соделался для меня всем. Ибо так как Ты прежде обитал внутрь его и просвещал его светом божественной славы Твоей, то, когда я приблизился к нему и ухватился за ноги его с покаянием и верою, тотчас почувствовал в себе божественную теплоту; потом от слов его почувствовал некое божественное веяние, после – огнь сердечный, в силу коего начали источаться непрестанные потоки слез; затем – почувствовал внутрь ума моего тонкий луч, блеснувший быстрее молнии; далее – явился мне как бы свет ночью и малое облако пламеневидное, которое село на главе моей в то время, как я, павши лицом ниц, творил молитву мою; потом оно взлетело горе и спустя немного опять явилось мне на небе.

После сего, когда я рассуждал, что бы значило такое явление, совершилось нечто другое, еще более дивное, чем это. Ибо, будучи однажды искушаем во время сна злыми демонами и некиим их искусством возбуждаем к страстному истечению и по сему случаю сильно противоборствуя им и призывая Тебя, Господа света, помочь мне, я проснулся и избежал от рук демонов неискушенным. Когда затем дивился я сам в себе противоборству своему и мужеству, и особенно неподвижности на страсть, и рассуждал, – откуда бы явилась во мне такая необычная победа, что, даже когда сплю, противоборствую, и бываю сильнее борющих меня врагов, и побеждаю их державно дивною победою, – вдруг (о чудо!) Того, Кого я воображал сущим на небе, узрел внутрь себя, – Тебя, говорю, Творца моего и Царя, Христа. Тогда уразумел я, что то была Твоя собственная победа, в коей Ты соделал меня победителем диавола. Впрочем, я еще не знал, Владыко, как следует, что в видениях тех Ты еси, создавший меня и даровавший мне все сии блага, – не знал еще, что Ты еси в них, многоснисходительнейший Бог мой и Господь.

Ибо я не сподобился еще слышать глас Твой, чтоб познать, что это Ты. Ты еще не сказал мне таинственно: Аз есмь, потому что я был недостоин того и нечист, так как имел слух душевный еще заложенным перстию греховною и очи мои держимыми (из слов: очи ею держастеся) неверием, неведением и мраком страстей. В таком находясь положении, я и видел Тебя, Бога моего, но как не знал и не верил, что Бог является человеку, поколику возможно Ему явленным быть ему, не понимал, что Бог, или слава Божия, есть то, что мне являлось, иногда одним, иногда другим образом. Необычайное оное чудо привело меня в изумление и исполнило радостию всю душу мою и сердце до того, что мне подумалось, что даже и тело мое стало причастным неизреченной благодати. Впрочем, я все еще не знал ясно, кто есть Тот, Кто являлся. Я часто видел свет, и иной раз он являлся внутрь меня, когда душа моя имела мир и тишину, а иной раз являлся он вне, вдали, или даже совсем скрывался и, когда скрывался, причинял мне чрезмерную скорбь, потому что тогда думалось мне, что, верно, он совсем не хочет уже более являться.

Но когда я начинал плакать и проливать слезы, и показывать всякую отчужденность от всего и всякое послушание и смирение, тогда он являлся опять, как солнце, когда оно разгоняет густоту облака и мало-помалу выказывается радостотворное, блестящее и круговидное. Так наконец Ты, неизреченный, невидимый, неосязаемый, приснодвижный, везде, всегда и во всем присущий и все исполняющий, видимый и скрывающийся каждый час, или, скажу так, и днем, и ночью удаляющийся и приходящий, исчезающий и внезапно опять являющийся, – мало-помалу прогнал бывшую во мне тму, рассеял покрывавший меня облак, очистил зеницу умных очей моих, открыл душевный слух мой, снял покрывало нечувствия с сердца моего и вместе с сим усыпил плотскую сласть и совсем изгнал из меня всякую страсть. Сделав меня таковым, Ты очистил от всякого облака небо мое, то есть душу очищенную, в которую приходя невидимо, не знаю, каким образом и откуда, Ты, вездесущий, внезапно обретаешься в ней и являешься как другое солнце. О неизреченное снисхождение!

Вот, братия мои, дивности Божии, которые творит Он в нас! Когда же приходим мы в совершенную добродетель, тогда не приходит уже Он более как прежде, безобразным и безвидным, и не делает присещения и прихода света своего в нас без шума, но приходит в некоем образе, впрочем – в образе Бога, ибо Бог не является в каком-либо очертании или отпечатлении, но является как простый, образуемый светом безбразным, непостижимым и неизреченным. Больше этого я не могу ничего сказать. Впрочем, являет Он себя ясно, узнается весьма хорошо, видится чисто, невидимый, говорит и слышит невидимо, беседует естеством Бог с теми, кои рождены от Него богами по благодати, как беседуют друг с другом, лицом к лицу, любит сынов своих, как отец, и любим бывает ими чрезмерно, и бывает для них дивным некиим видением и страшным слышанием, о которых не могут они говорить как должно, но опять, и молчать не могут.

Горя всегда сильною к Нему любовию и научаемы будучи от Него, сыны Его, иногда болезнуя и плача о чужих страстях, пишут о них; – иногда выставляют, как на зрелище, собственные свои падения, – иногда с благодарностию повествуя о благодеяниях и действах благодати, бывших в них, богословски песнословят Того, Кто богодейственно изменял их на лучшее, – иногда, слыша, что что-нибудь говорится о душевном спасении нашем противно истине и погрешительно, исправляют то, по мере данного им ведения, пиша и представляя свидетельства из Божественного Писания. И не могут они совсем иметь покоя или насытиться возвещением истины, потому что не суть более господа над самими собою, но суть органы Духа Святого, в них обитающего, который подвизает их и Сам опять подвизаем бывает ими, – и бывает в них все, что, как слышим, в Божественных Писаниях говорится о царстве небесном, именно: маргарит, семя горчичное, закваска, вода, огнь, хлеб, питие жизни, одр, чертог брачный, жених, друг, брат и отец. И что, много говорить мне о неизглаголанном? Ибо чего око не видало, о чем ухо не слыхало, и что на сердце человеку не входило, то как может измерить язык, и как можно сказать словом? Поистине сие невозможно. Хотя мы стяжали все сие и имеем внутрь себя от Бога, давшего нам то, но нисколько не можем ни умом того измерить, ни словом изъяснить.

Все сие написал я, возлюбленные братия, не с тем, чтоб себя показать. Да не будет. Что имею я собственного, чтоб показывать то и хвалиться тем, кроме грехов, нечистот и беззаконий многих еще от чрева матери моея, которых больше песка морского? Но за тем возвещаю вам о сем, чтоб открыть вам чудеса Божии и представить их в слове хотя столько, сколько достало у меня на то сил. При этом и для того я это сделал, чтобы сказанием сим попользовать тех, которые думают, что от святого Крещения имеют Духа Святого, хотя не сознают того.

Ибо настоящее слово поучает нас, во-первых, о полной темноте и мраке, или о совершенном отсутствии божественного света, которое бывает в человеке, когда он явно сказывает о неведении, какое имеет о Боге; потом оно поучает нас об обличении, которое бывает от совести; далее – о страхе; затем – о желании человека получить отпущение грехов, когда он ищет и какого-либо посредника, и помощника в сем деле, так как он один не имеет дерзновения приступить к Богу, чувствуя себя обремененным многими грехами; после сего слово наше сказывает, как человек улучил посредника и пастыря, которого искал, и как видел его, при своем умном осиянии от Святого Духа, которое показывает, что в нем положилось начало внутреннего озарения, о котором он не знал прежде; – сказывает еще при сем, как после того, как совершилось в нем такое откровение, опять удалилось видение Духа, и он, лишившись его, опять впал во тму многих согрешений; за этим слово объявило о втором призвании, какое сделал ему Бог чрез пастыря его; за этим – о послушании, вере, смирении и покорности, какие имел он к сему пастырю; за этим – о явном изменении, которое совершилось в нем мало-помалу с сознанием и видением дела, которого если кто не сознает совершившимся в себе, о том, как сказало слово, никак нельзя полагать, что в нем обитает Дух Святой.

Все сие настоящее слово, как я сказал, излагает пространно и выставляет меня не хвалящимся, а повествующим о дивных благодеяниях Божиих, какие по любви и благости делает Он взыскивающим Его от всей души и от всего сердца, чтоб всякое преслушание получило праведное воздаяние в день он, в который Бог имеет судить род человеческий. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Благодарение Богу за полученные от Него благодеяния; о духовной молитве и о преспеянии в ней; о божественном озарении, о необманчивом созерцании и о любви к Богу

Благодарю Тебя, Владыко, Господи неба и земли, что от сложения мира предопределил Ты произойти мне из не-сущего в бытие. Благодарю Тебя и поклоняюся Тебе, Всесвятый Царю, что прежде рождения моего, Ты, единый бессмертный, единый всемогущий, единый благий и человеколюбивый, снисшел с высоты святыя Твоея на землю, воплотился и родился от Святой Девы, чтоб меня воссоздать, меня оживотворить, меня освободить от прародительского греха и приготовить мне восход на небеса. Потом, когда я родился и немного подрос, Ты обновил меня возрождением во святом Крещении, облек меня одеждою благодати Святого Духа, дал мне светлого Ангела Хранителя, и пока пришел я в совершенный возраст, Ты хранил меня невредимым от всякого зла и от всех сетей диавола.

Но как Ты праведно постановил, чтоб мы, разумные, спасались не по какому-либо принуждению и насилию, но по произвольному избранию и решению, то оставил и меня явить в себе честь самовластия, чтоб чрез исполнение заповедей Твоих я показал самопроизвольную мою любовь к Тебе. Я же, небрежник и неблагодарный, подумал, что достоинство самовластия есть разрешение такое же, как разрешается неразумное животное от пут; почему, как только почувствовал разрешение, так удалился от господства власти Твоей и вверг себя в ров многих зол. При всем том, однако ж, что находился в том глубочайшем рве в бесчувствии и потерпел большие повреждения, Ты не отвратился от меня и не оставил меня навсегда валяться в этой скверноте, но по благоутробию милости Твоей извлек меня оттуда и почтил меня еще паче, неисповедимыми судьбами Твоими избавив меня от царей и начальников, которые желали обратить меня на служение мiрским и житейским пользам, не попустив меня увлечься дарами злата и сребра, хотя я сребролюбив, и расположив меня презреть, как мерзость, славу и честь настоящей жизни, которые мне давали, вместо стяжания святости Твоей.

Я же, все такие Твои ко мне благодеяния вменив ни во что (исповедаюсь Тебе в сем, Господи неба и земли), опять вверг себя, бедный, в ров тинный и нечистоту скверных помыслов и дел, – и когда низринулся я опять в этот раз, то попал во власть мысленных разбойников, из рук которых не только я один не мог бы освободиться, но если б и весь мир собрался, то и он не мог бы освободить меня.

Но Ты, благоутробный и человеколюбивый Владыка, не потерпел, чтоб я оставался в этом рве в жалком состоянии, был бедственно влачим и посмеваем этими врагами, не попомнил худостей моих, не отвратился от непотребного нрава моего и не допустил долгое время быть мне мучиму теми душегубцами; и хотя я, держим будучи у них в плену, рад был тому, как бесчувственный, но Ты, Владыко, не мог более смотреть, чтоб они составляли из меня безобразные зрелища и, к сраму моему, влачили меня туда и сюда, – а сжалился надо мною и явил милость свою ко мне, не Ангела, и не человека, послав ко мне, окаянному и грешному, но Сам, движимый утробами благостыни Своей, преклонил к тому глубочайшему рву и простер пречистую руку Твою ко мне, который, быв погружен в глубину тины той, не видел Тебя, ибо как бы мог я открыть глаза и видеть, будучи потоплен в ту скверноту и поглощен ею? Так ты взял меня за волоса головы моей, то есть просветил помыслы мои, и, потянув с великим усилием, извлек оттуда. Я чувствовал влечение и понимал, что поднимаюсь наверх, но совсем не знал, кем влеком есмь, или кто есть держащий меня и поднимающий наверх.

После же того как Ты извлек меня из того блата наверх и, поставив на землю, передал одному рабу и ученику Своему меня, всего оскверненного, у которого и уста, и уши, и очи завалены сквернотою. Я же, несмотря на то, что вышел на землю, все еще не видел Тебя, кто Ты; только одно то узнал я, что Ты – некто благий и человеколюбивый, извлекший меня из глубочайшего рва всяких нечистот. Но Ты, сказав мне: прилепись к этому человеку и последуй ему, потому что он проведет тебя к источникам и омоет там, – и даровав мне твердую к нему веру, удалился и отошел, не знаю куда. Я же, Всесвятый Владыко, по повелению Твоему, не озираясь вспять, последовал за тем, кого Ты указал мне.

Он с большим трудом повел меня к источникам, то есть к Божественным Писаниям и божественным заповедям Твоим, а я, как слепой, взявшись за него сзади рукою веры в него, которую Ты дал мне, нудил себя следовать за ним. При этом он, как хорошо видевший, поднимал ноги свои и переступал чрез камни, рвы и всякие преткновения, попадавшиеся по пути; я же спотыкался о камни и падал во рвы, и много терпел трудов, прискорбностей и бед. Он в каждом источнике и ручье мылся, и омывался каждый час, а я, не видевший хорошо, большую часть из них проходил так. Ибо когда он не брал меня за руку, не привлекал к источнику и не направлял рук ума моего, то я не мог находить совсем и струи водной, где она.

И опять, когда он подводил меня к струе и оставлял одного мыться чистою водою, то я много раз вместе с водою захватывал и сор, какой случался там подле источника, может быть, захватывал иногда в горсти и грязное что и тем замарывал лицо свое. Не раз бывало, что, ища ручья или колодца воды, сталкивал вниз всякий сор, землю и глину и возмущал воду, но как совсем не видел ничего, то, моясь без опаски, пачкал лицо мое грязью, думая, что мою его чистою водою. Ах! Где мне рассказать все неприятности, какие я испытывал опять от этого? Где мне описать также, сколько зла терпел я от тех, кои советовали мне и говорили каждый день: что трудишься попусту, глупый, и последуешь этому обманщику и прельстителю, и бесполезно и тщетно терпишь, чая прозреть? Того, чего ты желаешь, невозможно достигнуть в настоящие времена. Что же и следовать тебе за ним, раздирая и кровеня только ноги свои?

Почему бы тебе не пойти к милостивцам сострадательным, которые просят тебя к себе, обещая добре покоить тебя, питать и врачевать? Ибо в теперешние времена невозможно тебе избавиться от душевной проказы и прозреть. И откуда явился этот обманщик-старец таким чудотворцем и обещает тебе такие вещи, которые невозможны для людей нынешнего рода? Горе тебе, что и покой со всяким угодием, какие обещают тебе сострадательные люди, Христолюбцы и братолюбцы, потеряешь, и скорби, и лишения, какие переносишь, протерпишь с тщетною надеждою, не получив ничего из того, что обещает тебе этот обманщик и обольститель. Что может он тебе сделать? Ужели и сам ты не можешь этого рассудить, хотя бы мы и не говорили о том? Что же, и мы все ужели не видим? Или мы слепы, как говорит тебе этот в прелести сущий? Поистине мы все видим, – не прельщайся. Никакого другого зрения и нет, которое было бы лучше того, какое имеем мы.

Но Ты, милостивый и благоутробный Боже, от всех этих заблуждших прельстителей, которые, по Пророку, напаяют подруга своего развращением мутным (Авв.2:15), избавил меня силою веры и надежды, данных Тобою мне. Ими укрепил Ты меня перетерпеть все это и другое многое. Итак, в то время, как я переносил все это и не пропускал ни одного дня, чтоб не мыться и не измываться водою, как научил меня Апостол Твой и ученик, в один день, когда я бежал на источник воды, встретил меня на пути Ты, опять Тот же, что и прежде извлек меня из нечистоты. Тут в первый раз блеснул Ты в слабые очи мои пречистым сиянием божественного лица Своего, – и я тотчас потерял и тот малый свет, который, как мне думалось, имел я, не могши узнать Тебя. И как было возможно увидеть мне Тебя и узнать, кто Ты был, когда я и самого сияния лица Твоего не мог видеть и разуметь? – С тех пор благоволил Ты, снисходительнейший, чаще приходить ко мне, в то время, когда я стоял у источника, брал голову мою и погружал ее в воду, и давал мне видеть чаще свет лица Твоего, – и тотчас отлетал, делаясь невидимым и не давая мне понять, кто был Ты, делавший сие, откуда приходил и куда уходил, – как даже и доселе не даешь мне понять сие.