– Ну а что! – она невозмутимо повела своими худенькими плечиками в модной кофточке. – Юр! Давай я за тебя возьмусь!
– Чего?
– Того! Давай я тебя приодену, ну, там, сходим куда-нибудь, потусим, чтоб ты шагал в ногу со временем!
– Да на кой хрен мне все это надо? – он стукнул своей лапищей по столу. – Я хочу жить так, как я хочу, чтоб мне кофмортно было! А мне комфортно ходить на рыбалку, а не в клуб! И бабу я себе хочу комфортную! Чтоб не бояться, вдруг не то сказал, не то сделал, вдруг ей стыдно будет…
Он замолчал.
– Это деревенскую надо, – подумав, в тишине произнесла я.
– Глупости! Юр, наливай! Сейчас подумаем, что делать.
Думали они еще час. В итоге, пока я переносила уснувшую у телика Катю в ее комнату, они уже пели песню мушкетеров про дружбу. Как от поиска невесты дело дошло мушкетеров – не знаю. Тут водка помогла. Я глянула на стол и обомлела. Там стояла вторая бутылка, запотевшая и только что вскрытая.
– Мать-перемать! – выдохнула я. – Откуда?!
– Из морз-ик-илки, – выдала Стеша.
– Давай, такси ей вызывай, – сказал Юра, поднимаясь из-за стола.
– А ты куда? – уточнила я.
– Куртку надену. Провожу ее до дома, а потом на такси вернусь. А то… не ходячая она уже.
С того, что Стеша не ходячая, я ржала, пока вызывала такси и когда Юра волок ее из квартиры и заталкивал в машину.
Утром меня разбудил телефон. Было восемь часов. Какая, спрашивается, сволочь звонит в такую рань по субботам? Я в гневе от того, что сама же не отключила звук, прошлепала к телефону, который, как и полагается по закону подлости, лежал за три попы от дивана.
Звонила Стеша.
– Да? – удивленно спросила я. Вообще-то она сейчас должна умирать в лучшем случае в своей постели, в худшем – возле своего унитаза.
– На-а-асть…
– Боже, вот это голос. А может, ты терминатор и пришла за мной из будущего? – на всякий случай поинтересовалась я.
– Иди ты… – дальше последовала нецензурная брань, – я по делу…
– Ну? – я все еще была в шоке. Это ж какое дело поднимет полумертвого человека после пьянки так рано?
– Мы это, переспали.
– ???
– С Юрой…
Я пребывала в полнейшем ступоре. А потом у меня перед глазами встал образ Юрия, всклокоченного и воняющего рыбой, запашок из кухни от вчерашних пакетов, благополучно забытых на полу, этому способствовал. А рядом с ним Стеша, вся такая модная телочка, йога, фитнесс, диеты, кислотный педикюр, ламинирование волос… ну и все, что там есть. И вот они… вместе?!
Я начала ржать, как взбесившаяся лошадь. Мимо в туалет прошлепала Катя, сдвинув грозно брови. Но даже это не могло меня остановить, я хохотала до слез.
– Да заткнись ты, – просипела она в трубку, – у меня башка сейчас лопнет.
– Ой, не могу, ой, уписаюсь! Вы, блин, как дельфин и русалка, не пара, не пара!
– На-а-асть, заткнись, – жалобно проскулила она.
– Не могу, – я продолжала ржать, – а что, не понравилось совсем?
– Ну вроде понравилось… Я как бы плохо помню, местами…
Тут у меня просто уже началась истерическая икота.
Катя вышла из туалета.
– Ма-а, ты плачешь или смеешься? – она настороженно смотрела на мое мокрое от слез лицо.
– Катюх, все хорошо, – сквозь слезы ответила я, – меня Стеша рассмешила.
Катя пожала плечами и ушла.
– О-о-ой, – выдохнула я, немного успокоившись, – ну давай, рассказывай нормально.
– Да что тут рассказывать?! Я сама плохо помню. Зато утро очень четко в памяти сидит, блин.
– А что утром? Он, наверное, покраснел, застеснялся и сбежал? – улыбнулась я.
– Хрен! Он сказал, что я ему подхожу, и вечером он приедет за мной и вещами.
Боже, меня чуть не порвало.
– Ой, ой, не могу, Стеш, дак ты, значит, комфортная баба, будешь теперь на рыбалку ходить?
– Насть, я сейчас трубку брошу…
Я просто хрюкала от смеха.
– Стеш, а ты будешь ловить на спиннинг или…
Тут у нее нервы не выдержали, и она бросила трубку. Я не спеша сходила в туалет, потом умылась. Пусть успокоится, и я заодно, чтоб не смеяться над ней.
Мы с дочкой позавтракали.
– Мам, я не хочу рыбу, – сморщила носки Катя.
– С чего ты взяла, что мы будем есть рыбу?
– Воняет потому что, – лаконично объяснила дочь.