я хочу да требу воевать!
Токо где найти ту «рать на рать»,
если все пьют горькую сидят?
– Будимирович да наш ты Соловей,
ты присядь, поешь, попей:
пир почёстный идёт!
Эх дурной мужичий род,
Соловей присядет да поест, попьёт,
захмелеет, а захмелев, осмелеет
да без боя и поножовщины
передавит, перемнёт
весь великий Новгород!
А мы хвалу ему споем,
так как в Житомире живём.
Наш воевода
– Наш воевода самый красивый!
– А народ говорит, спесивый.
– Нашему воеводе ничего не страшно,
татара потоптал: тьма!
– Ага, и бабы ваши
от него без ума.
– У Илюшеньки-воеводушки
руки аршинные.
– И как колодушки,
ножки не длинные.
– Коренаст, не спорим,
зато плечист.
– И языком доволен,
уж больно речист!
В общем, гуси-лебеди полетели,
пока хвалу воеводе мы пели.
Гуси-лебеди крылами махали,
нашу песню с собою забрали.
И разнесли по белому свету:
лучше Илюшеньки нету
имени для мальчугана!
Беги, Илюшенька, к маме,
вырастай большой да могучий,
и будешь ты Муромца круче!
Богатырь Алёша
Алёша богатырь самый молоденький!
Он по реченьке нейдёт,
идёт по броденьку.
Он и спит, что не спит,
глаз открытый свербит.
Он и матерью с отцом обласканный,
говорят они ему очень ласково:
– Береги себя, сын,
ты у нас пока один,
тебе всего лишь двадцать лет,