Так куй свои лапти, башмачник,
а я подкую стишок.
Ведь короли мордастые
хотят и хотят ещё
молчаливых башмачников скорбных,
сильной боли в моей спине,
снов людей очень горьких
и в их башмаках камней!
Обида и хоровод
Нас войнами обидели,
нам дали три рубля
на храмы и обители.
Обида не прошла.
Не прошло мировое горе,
не прошло и «голым по полю»,
не прошла покосевшая хата.
Не ушли мужики в заплатах,
а сели и ждут чего-то:
когда кончатся все заботы
или войны сгинут с планеты
да детям раздарят конфеты.
И закружится хоровод
весёлый такой и соврёт:
«Всё хорошо, ребята
красивые стоят хаты,
но голым по полю не нужно!»
А мы подпоём ему дружно:
– Нет, нас никто не обидел,
потому как никто и не видел
слёз из глаз наших красных.
Тебе не люб хоровод? Напрасно!
Российские поля
А российские поля,
говорят, сошли с ума:
покатились стога,
докатились до гумна,
встали колом и стоят,
вкатываться не хотят.
Мы нагоним на них
престрашнейший дедов чих:
чих, чих, чих, чих!
Поплюём ещё на них
и поставим в угол.
Ну где вы там, ворюги?
А ворюги как придут,
мы уж будем тут как тут:
их в мешок и на кол!
Бабы будут плакать,
плакать, плакать, горевать,
сено во поле сажать: