А что ему, коту?
Окромя блох
и бед нету.
Собрался Васька, взял узелок,
залез в сапог,
вылез, плюнул,
так за совестью дунул!
Пока шёл, устал,
лёг, поспал,
потом бегал за бурундуками,
за мышью, за птицей с силками,
пожрал, опять поспал,
каку свою закопал,
почесался, умылся;
понял, что заблудился,
жалобно замяукал, плюнул
и домой без совести дунул!
А Совесть ходила кругом
под самым толстенным дубом
и всё ждала кого-то,
наверно, Ивана из сказки.
Закрывай, Егорка, глазки
спи да думай о совести крепко:
это тебе ни репка,
её не посадишь в землю
и поросям не скормишь,
а за ней лишь, как кот Васька,
в лес ходят и ищут, и ищут…
Книга, брага и кощей
– И зачем тебе, дед, писания,
когда брага поспела? «Сказания
в письменах сокрыты великие.
Видишь книгу, молчит открытая.
А копнёшь поглубже, раскрывается:
Кощей Бессмертный из нее усмехается,
ведуны, колдуны… Слышишь, бабка,
неси-ка брагу, коль сладка!
Я под брагу читать как-то пытался,
да язык у меня заплетался,
а любить под брагу я умею:
потоптал не одну Пелагею!»
– Пелагея это я, ты дед, рехнулся!
– Да нет, родная, обернулся
я конём да тридцать три уж раза!
– Эх ты, старый пень! «А ты зараза!»
Вот так мило и поговорили,
бражки тридцать третий раз налили
и пустились в пляс!
Пускай хохочет
Кощей Бессмертный,