– Не надо, я уже потушил. Ничего страшного. Просто дыма много. Сейчас проветрю.
Справившись с огнём, Максим открывает окна, нажимает специальные кнопки на стене, чтобы сирена заглохла, и поворачивается к нам. Егор так и не надел на себя футболку и стоит сейчас только в джинсах с голым торсом. На мне кофта наизнанку, под которой нет лифчика. Я ловлю взгляд Максима на своей груди и смущенно скрещиваю руки.
– Чувак, я тебя ненавижу, – Егор первый прерывает молчание.
– За что? Ничего же страшного не случилось. Я хотел подогреть мясо, но слишком сильно включил огонь. Не ожидал, что будет столько дыма…
– Блеать, Макс, ты… – Кузнецов обрывает его на полуслове. Он зол. – Ты нам все обломал!
Самойлов смотрит на Егора с вызовом.
– Что обломал?
Несколько секунд они сверлят друг друга глазами, пока Кузнецов не сдаётся. Он шумно выдыхает и машет рукой:
– Ладно. Ничего. – Разворачивается и выходит из кухни.
Я слышу, как Егор поднимается по лестнице в мою комнату. Но я не иду за ним. Я так и остаюсь в дверях, продолжая смотреть на Максима. Он медленно подходит ко мне вплотную.
– Ты ведь это специально, да? – говорю ему с усмешкой.
– Да.
– Зачем? Ты ведь обещал уйти.
– Обещал. Но когда представляю тебя с ним, мне сносит крышу. – Максим подносит к моему лицу ладонь и мягко гладит по щеке. Почти шепотом продолжает. – Пожалуйста, не делай это. С ним.
От прикосновения Максима сердце начинает предательски колотиться, а воздух в лёгких заканчивается. Он снова сломал мою броню.
– Я прошу тебя, Кристина.
– У тебя же есть Оля, – я хочу сказать это, как можно ровнее, но сарказм все равно пробивается наружу.
Он отрицательно качает головой.
– У нас с ней ничего серьезного. Я хочу только одну девушку.
Я ничего ему не отвечаю. Разворачиваюсь и ухожу наверх.
Егор лежит на моей кровати, смотря в потолок.
– О чем ты с ним говорила? – спрашивает, не переводя на меня взгляд.
– Сказала, что он полный придурок, и я его ненавижу.
– Ясно.
Я опускаюсь на кровать рядом с ним. Тоже поднимаю глаза в потолок. Мы оба молчим, понимая, что момент упущен.
Минут через пять Егор встает, находит футболку и натягивает на себя. Опускается на локоть рядом со мной, другой рукой поворачивая мое лицо к себе.
– Малыш, я люблю тебя. Мы обязательно все сделаем. Может, даже хорошо, что сейчас не получилось. Это было бы слишком обычно. А я хочу, чтобы твой первый раз был особенным. Может, съездим куда-нибудь на выходные?
– Может, – отвечаю Егору бесцветным голосом.
– Хорошо, – Кузнецов мне мягко улыбается. Целует губы и встает, чтобы уйти. – Я тогда подумаю, куда нам съездить.
– Ага.
Егор уходит, а я понимаю, что никуда с ним не поеду. Я ведь на самом деле тоже хочу только одного мужчину. Того, кто почти ежедневно причиняет мне боль.
– Кристина, что в письме из Гарварда? – сходу начинает отец, когда я еще даже не успела сесть на своё место за кухонным столом. Сегодня они с Еленой ровно к ужину.
– Вызывают на собеседование.
– Когда?
– 10 мая.
– Еще есть время подготовиться, это хорошо. Я поеду с тобой. И готовить к собеседованию тебя тоже буду я.
Меня немного удивило такое рвение отца.
– Пап, а у тебя точно есть время?
– Для такого дела найду.
– А как ты будешь меня готовить? Откуда нам знать, о чем они будут меня спрашивать.
Отец хмыкнул.
– Это же американцы. Их волнует примерно один круг тем. Права геев, лесбиянок и негров, харассмент, толерантность, расизм.
– Ясно, – я утыкаюсь в свою тарелку.
Несколько минут мы все едим молча. Я периодически ловлю на себе задумчивый и пристальный взгляд папы. Замечаю, что такой же он кидает на Максима.
– Кристина, а что по второму пункту моего сообщения? Какое решение ты приняла?
Моим первым порывом было застыть на месте с поднесённой ко рту вилкой. Но ни в коем случае нельзя показывать отцу, что его вопрос застал меня врасплох. Он делает это специально. Еще раз заставляет выбирать в присутствии Максима. Ни он, ни его мама не понимают, о чем меня сейчас спрашивает отец, поэтому спокойно продолжают орудовать приборами.
Я пристально смотрю отцу в глаза. Он меня испытывает.
– Я выбираю Гарвард, папа, – отвечаю, как можно более невозмутимо, – главное теперь, чтобы Гарвард выбрал меня.
Вторую часть моего предложения отец пропускает мимо ушей.
– Ты хорошо подумала? От таких решений зависит дальнейшая жизнь. И не только твоя.