Таро и Хиро. Становление адских правителей

– Мам…

Она внимательно посмотрела на сына: слишком уж непривычно робко звучал его голос.

– Да, милый, что-то случилось?

Пылая гневом, Лэр-Рэзамэль ворвалась в кабинет к своему супругу. Глаза демоницы искрили от плохо скрываемой злобы и раздражения.

– Ваше Томное Превосходительство… – начала она, усевшись на его стол, заваленный, как обычно, бумагами.

– Ох, и ты туда же, – приложив ладонь ко лбу, устало вздохнул он. – Что стряслось на этот раз?

– Хиро… – едва начала она, как ее нетерпеливо перебили:

– Вот же неугомонный…

– Хиро говорит, будто Таро чувствует себя ущербным… нежеланным ребенком, представляешь?!

– Глупости, – не отрывая взгляда от очередного документа, буркнул Асмодей.

– Почему это глупости? Ты не думаешь, что Таро видит, как мы притворяемся? – наконец-то решилась озвучить свою догадку герцогиня.

Как Асмодей ни пытался делать вид, что занят, всё же при этих словах ему пришлось поднять глаза. Он долго молчал, вглядываясь в лицо Лэр и вспоминая, как ради нее он некогда забыл свою гордыню, затем заговорил:

– И Таро вправе так думать. Отчасти это твоя вина. Несмотря на то, что я на коленях молил тебя о прощении за все свои проступки, и ты знала, что я был готов начать с тобой все сначала, ты все же выбрала Абигора. Может, тебе стоит уравнять наши шансы? К примеру, расстаться с ним и разобраться в первую очередь в себе… Так ли уж он тебе нужен, м-м?

Лэр схватилась за голову, про себя подумав: «А что будет дальше?» – но всё же произнесла:

– Ты хочешь, чтобы я порвала с ним магические узы?

– Именно. Во всяком случае, мальчики уже взрослые и все прекрасно поймут.

– Вот еще! – По телу Лэр, выдавая её злость, прошли языки пламени.

– Кстати, я до сих пор не могу понять, как это у тебя получилось забеременеть от нас двоих сразу. Это нонсенс какой-то среди демонов.

– Расскажи им о пророчестве. Сделай с этим что-нибудь, объясни, я не знаю, ты же инк… – продолжала Лэр, не обращая внимания на речь своего господина, но вовремя осеклась, вспомнив странности, замеченные ею за Таро – например, манию при каждом удобном случае протирать невесть откуда взявшейся салфеткой подлокотник кресла или же подставку для вазы в гостевой зоне.

Асмодей не знал этого, как и того, что незадолго до игры в фаербол пятнадцать лет назад ею овладел и дворецкий Себастиан.

Как предсказало пророчество, Таро не является его сыном; даже несмотря на привязку самого инкуба к демонскому дитю в момент Созерцания.

То предание гласило, что Асмодея свергнет с престола лженаследник, которого явила Тьме порабощенная демоном земная наложница Илэриас, назвавшая своего сына именем Таро.

Таро должен лишить прародителя инкубов и суккубов главной особенности: все те души, которые тот беспощадно загубил и которые на протяжении вечности поддерживали его демонскую силу, должны будут высвободиться из заточения в его теле, чтобы, наконец, обрести покой.

В этом случае Асмодея настигнет страшная кара за всех замученных женщин, и он должен будет стать обычным смертным, обретя человеческую сущность.

Лэр прекрасно помнила тот день, когда впервые увидела Асмодея: концерт, толпа фанатов, ждущих ее выхода, первая химия чувств, возникшая где-то в подсознании… Непрошеным гостем, всплыло воспоминание, как они заключили меж собой договор: тогда глаза инкуба заволокла живая непроглядная тьма, которой она устрашилась. После этого Лэр жила как в тумане, порой чувствуя себя чем-то вроде марионетки, испытывающей чужие чувства, эмоции, желания… Поначалу она готова была поверить в то, что это самообман, но такое чувство охватывало её, хоть и редко, и на краткий миг, но с пугающей периодичностью и неотвратимостью. Она смутно помнила, кто такой Серпент, с трудом вычленяла из сонма знакомых лиц Абигора и лишь много позже из его слов узнала о том, что ему пришлось добиваться ее во второй раз.

Следом вспомнился пик славы их музыкальной группы «Asmodenium», лучшие моменты, проведенные на сцене, и то совместное интервью, когда их прямо на улице застали папарацци. Не удержавшись, Лэр хихикнула и снова привлекла внимание инкуба:

– Ты чему смеёшься?

– Знаешь, я бы не прочь повторить срыв какого-нибудь музыкального фестиваля, как мы сделали в канун свадьбы.

– Да, помню. Это было весело. Мы ещё тогда психов пугали… – мечтательно-задорно улыбнулся инкуб.

– По-моему, это вышло даже более забавным. – Лэр взглянула на Асмодея и, состроив глазки, вновь заговорила с деланной серьёзностью: – Мне кажется, к твоему первому предложению был бы не против присоединиться ещё кое-кто.

– Ты сейчас о ком? – подыграл ей Асмодей. – Не о Даре ли? Значит, всё-таки…

– Я не об этом! – Лэр ткнула его кулачком в грудь. – У него большой потенциал. Помнишь, как он его продемонстрировал?

– Ну как же не помнить! Эта его «Сладкая шлюха дьявола»… Ну, спой он так сейчас, всё было бы по-другому…

– Те, кто нас помнит, будут рады услышать любую песню. Особенно новую.

– Да, но наши поклонники-то уже не те. Понимаешь, о чём я? – вопросительно изогнул бровь Асмодей, взглянув на супругу с усмешкой. – Вероятно, и вкусы у них сейчас другие.

– И правда, – тут герцогиня замолкла. – Это ведь мы можем оставаться вечно молодыми. Ну, тогда завоюем новые сердца, зажжём как раньше. Мне так этого не хвата-а-ает, – застонала Лэр и, как ребенок, с мольбой взглянула в глаза инкубу. – К тому же мальчикам пора показать реальную жизнь. Пусть привыкают, набираются опыта. И хоть немного отвлекутся от рутины.

– А это идея. И вправду, можно устроить… Думаю, заодно и показать, какими мы можем быть. Тогда они сразу позабудут свои никчемные ущербные переживания.

– Вот и обрадуешь их за ужином. Все уже в сборе, кстати, одного тебя не хватает. – Герцогиня улыбнулась и направилась к выходу, мерно покачивая бёдрами и как бы случайно задев кончиком хвоста лицо Асмодея.

Глава 3. Новости на застолье

Все эти пятнадцать – нет, почти шестнадцать, – лет она чтила союз с Асмодеем, соблюдала дистанцию, уважала любое его слово, сказанное дьяволятам, была благодарна за всё, что он делал ради их развития и воспитания. Они выросли и уже видят бремя семьи. «Необычной семьи», как сказал бы Агалиарепт. Видят… А что чувствуют? Если Таро осознает себя ущербным, а Хиро страдает при его виде, значит, ей надо последовать этому нелепому совету. Ради них…

Лэр-Рэзамэль не заметила дороги от кабинета Асмодея в их с Абигором покои и пришла в себя, только оказавшись в них и прислонившись к двери. В голове звенело: «Как теперь смотреть в глаза Абигору? Что ему сказать?» Не справившись с тугим комком, она негромко застонала и осела; ноги сами собой разъехались в стороны, и в следующий миг непрошеные слезы хлынули из глаз.

Застолье уже началось. Асмодей как отец семейства сидел во главе стола, по правую от него сторону расположились сыновья. Абигор напротив Хиро, остальные гости – Серпент, Уфир, Агалиарепт, Дар фон Кейзерлинг – разместились кому где было удобно. Пустовало только место Лэр.

– Где же мама? – обеспокоенно спросил Таро, и его карие глаза во второй раз за сумрачный вечер подернулись нефритовыми сполохами.

Асмодей пристально взглянул на него, а Абигор, случайно обратив взгляд на братьев, заметил, как у стоявшего за их спиной Себастиана волосы внезапно приобрели белый цвет. Подобное бывало и у Лэр после сильнейших нервных потрясений, но так давно, что они оба уже начали забывать. «Что же могло случиться на этот раз?» – мелькнула тревожная мысль, ведь сейчас и именно с ним демоница так счастлива… Генерал Карателей невольно согнул в пальцах вилку, выражение его лица с озадаченного стремительно переменилось на озабоченное.

– Папа? – заметив это и подавшись вперед, осторожно прошептал Хиро.

…

Слезы продолжали обжигать лицо, сквозь соленую пелену очертания комнаты представали серым размытым пятном.

– Не могу… не могу…– уже в который раз прошептала Лэр самой себе и вздрогнула от того, что двери, к которым она прижималась спиной, легонько дернулись.

– Илэриас, – вкрадчиво позвал голос с другой стороны. – Открой мне.

Лэр быстро утерла слезы и, повернув защелку, отползла в сторону. Только после этого Абигор смог войти.