Эликсир для Потрошителя

– Говорят, там ей вкололи какой-то эликсир, и она помолодела?

– Кто сказал такую чушь? – парень явно занервничал. Он перестал растягивать слова и даже повернулся к нам лицом. – Чокнутые девки какие-то, только слухи дурацкие распускают.

– Какие слухи? – рассердилась Алена. – Ты хочешь сказать, что Зульфия выглядит на свои 64 года?

– Операцию она делала, капитальную. – теперь парень разозлился настолько, что даже сел на кровати. – За границей, в Швейцарии. Кучу бабок угрохала, да еще ей там заражение внесли, она в реанимации месяц провалялась. Я думал, и дом, и машины продавать придется, чтобы счета оплатить. А идиотки мелют языками, как помелом. Ты вроде девка разумная, чего их слушаешь?

– Так она не колола эликсир в Новореченске? – от разочарования Алена чуть не разревелась.

– Нигде она ничего не колола! – отчеканил Артур. – И я больше этот бред слушать не желаю!

Он снова улегся на кровать и демонстративно повернулся к нам спиной. Я встала и быстро пошла к выходу, следом поплелась совершенно убитая Алена.

В полном молчании мы дошли до выхода из дома. Парни, сдавшие дежурство, уже ждали меня в машине. Алена криво улыбнулась мне на прощание и прошептала:

– А все же я верю девочкам, а не Артурчику.

– Зачем ему врать? – усомнилась я.

– Не знаю. Но он врет. – твердо ответила Алена.

Глава 6

Президент небольшого союзного государства Виктор Ящуков сидел в своем кабинете и тупо смотрел в окно. За закрытыми окнами царила густая южная ночь – темнота, слегка разбавленная светом уличных фонарей. В кабинете было жарко, даже душно, но Ящуков не чувствовал духоты. Его породистое, мужественное лицо сейчас не понравилось бы избирателям – оно выражало явный страх. Красиво очерченные губы тряслись, тонкие пальцы слегка подрагивали. Он прислушивался к частым шорохам вне кабинета, не решаясь встать и подойти к дверям.

После того, как он обнаружил бездыханное тело Галины, он просидел так уже пару часов, не в силах поднести к уху телефонную трубку. Надо было срочно звонить… но куда? Куда можно позвонить, чтобы через полчаса сюда не примчалась желтая пресса, и не подняла вой, будоража народ? Его выбрали с небольшим перевесом, и народ в любой момент готов был снова выйти на площадь с криком «Долой Ящукова!» «Место убийцы – в тюрьме!». Главари оппозиции только и ждут удобного случая. Наверняка, они и убили Галину, чтобы сгубить ненавистного президента. Убили его Галочку, чернобровую хохотушку…

Он вновь мысленно проделал пусть до каминного зала. Снова почувствовал сладкий аромат цветочных духов, которыми Галинка поливалась сверх всякой меры, до такой степени, что у него иногда слезились глаза. Но девочка была так хороша, что он прощал ей и сильные духи, и яркую боевую раскраску. И сейчас духи вызвали у него не раздражение, а сильное возбуждение. Правда, он успел удивиться – почему Галинка пришла раньше него? Она всегда опаздывала, приезжала на полчаса позже, гордо проходя мимо его черного лимузина и озорно подмигивая шоферу и охраннику. Виктор много раз пенял ей за фамильярность с охраной, но девчонка лишь хихикала: мол, пусть слюни не распускают, она не для них.

Ведомый цветочным ароматом, он по узкому изогнутому коридору дошел до каминного зала, надеясь увидеть разведенный огонь и раскинувшуюся в широком бархатном кресле красотку. Открыл дверь и в недоумении остановился – в зале царила темнота. Неужели он ошибся, и Галина еще не пришла? Но запах… он бил в нос, как будто сгустившись в облако дыма. Ошибки быть не могло – девушка здесь, в темноте… Может, это такой сюрприз?

– Галочка, коханная моя, я тута! – радостно пропел он, включая свет.

Огромная кованая люстра с сотней рожков вспыхнула, ослепляя, и потому он не сразу увидел девушку. Она действительно лежала на кресле, как он и предполагал. Сначала он увидел длинную босую ногу, нелепо торчавшую в сторону, перевел глаза на задранный подол красной юбочки, и лишь затем, не веря своим глазам, уставился на посиневшее, опухшее лицо с приоткрытыми губами и вывалившимся наружу языком.

– Галчонок. – охрипшим голосом позвал он. – Ты пошутить так решила, да? Галочка, ответь же мне… Галина!!!!!

Голос сорвался на самой высокой ноте. Он машинально вытер со лба крупные капли пота и, почему-то на цыпочках ступая по ковру, приблизился к девушке. Лишь дойдя до кресла, он увидел, что на ее шее туго затянут черный нейлоновый чулок.

Президент перевел дыхание, еще раз попытавшись взять себя в руки. Дрожь слегка поутихла, и он вновь обрел способность думать. Надо признать, что эта способность вернулась к нему не сразу. Сначала, убедившись, что девушка мертва, он хотел было позвать охрану, чтобы парни вывезли тело за город и тихо похоронили. Хорошо, что последние крупицы рассудка удержали от безрассудного поступка. Если это подстава, его враги, разумеется, знают про труп. Какой подарок он бы им сделал, тихо избавившись от тела! Тем более, полным безумием было бы вовлечь в это дело двух охранников. Ведь сдадут они его при первой возможности, продадут ни за понюшку табаку! И где тело зарыли, укажут, и все показания нужные дадут – вплоть до того, что Ящуков сам признался им в убийстве.

Подстава проведена мастерски, но… Как убийцы проникли в его городскую резиденцию? Парадный вход охранялся часовыми, зайти можно было с черного хода, но только зная код сигнализации. Он лично менял этот код каждый месяц, сообщая его лишь семье, любовнице и нескольким доверенным людям их охраны. Получается, его предали свои… Но кто? Кто вообще мог знать, что сегодня у него свидание с Галочкой? О своей интимной жизни он не распространялся. Жена подозревала, что у него есть любовница, и даже не одна, но не знала ни имен, ни тем более места и времени очередного свидания. Впрочем, о сегодняшней встрече врагам могла проболтаться сама Галина. Юная девчонка, вдруг ставшая чуть ли не первой леди страны – где ей было удержать за зубами язык?

Ящуков наконец взял себя в руки, достал из кармана мобильник и набрал номер главного прокурора Федченко:

– Олег, беда… Галину убили. В каминном зале, где же еще? Нет, я не пьян. Ее задушили. Удавкой. Как где? Я в городской резиденции, в своем кабинете. Назначил ей тут свидание… Нет, я не сошел с ума. Не могу же я с девушкой номер в гостинице снимать! Что, под дверью портье посажу, а под окнами будет охрана дежурить? У нас в стране все друг друга знают. Да меня этой же ночью папарацци заловят! – он невольно повысил голос, но тут же спохватился. – Олег, бери с собой проверенных людей. Сам понимаешь, стоит хоть одному репортеришке пронюхать новость – и мне конец.

Он бессильно опустил руку с телефоном вниз и чуть не выронил аппаратик, когда тот внезапно завибрировал в его руке. Машинально взглянул на табло и оторопел, прочитав надпись: «Номер скрыт». Позвонить ему напрямую могло совсем немного народу, и он искренне верил, что у всех хватит такта не тревожить его с чужих телефонов. И надо же, именно в такой момент…

Тем не менее, он нажал клавишу «Прием» и нехотя поднес трубку к уху:

– Да?

После секундной паузы из трубки раздался приглушенный женский смех.

– Кто… кто это? – охрипшим голосом просипел он в трубку, мгновенно покрываясь липким потом.

В ответ смех на секунду смолк, словно захлебнувшись, а потом зазвенел с новой силой, напомнив президенту надтреснутый школьный колокольчик, в который он звонил в первом классе на торжественной линейке. Телефон выпал из ослабевшей руки и с глухим стуком упал на каменный пол, расколовшись на две ровные половины. А звонкий женский смех так и продолжал звенеть, пульсировать у него в голове.

Глава 7

Полтора века назад, 1876 год…

К его огорчению, в больнице девушку откачали. Разумеется, пришлось удалить внутренние органы, и детей иметь она больше не могла, но ее жизнь была вне опасности. Более того, врачи сообщили отцу Флоры имя коварного соблазнителя, и тот потребовал жениться ради чести семьи. В противном случае он угрожал застрелить поддонка на месте.

Нейл Крим женился. Но искалеченная жена никакого интереса не вызывала, и он просто сбежал в Лондон, потом в Эдинбург, и вернулся в Канаду лишь после смерти несчастной Флоры. В провинции Онтарио он открыл частную клинику, где стал проводить нелегальные аборты.

Поскольку аборты были запрещены законом и жестоко порицались общественным мнением, незамужние девушки скрывали свою беременность даже от собственных родителей. Доверяли они лишь врачу. Нейл Крим собирался выкачать побольше денег из этих шлюз, чтобы потратить их на свои развлечения. Но стоило первой же девице сесть на кресло и раздвинуть ноги, как он вспомнил Флору. Вспомнил то жуткое возбуждение, охватившее его от криков девушки, от ее конвульсий… И он, «забыв» вколоть морфий, стал с наслаждением кромсать беззащитное тело.

После операции он наконец накачал девушку морфием и отправил домой, велев сказать родителям, что она упала с высоты. Как ни странно, она осталась жива, и никому не пожаловалась на врача-садиста. Что с ней будет дальше, Нейла не интересовало. Не сможет иметь детей? Ее проблемы. Одна такая же цыпа чуть не сломала его жизнь, так что это справедливая расплата.

Он делал подпольные операции, калеча девиц, но ни одна не посмела пожаловаться в полицию. Но в 1879 году он увлекся очередной местной красоткой, Кейт Гарднер, и она тоже забеременела. Но на сей раз Крим не растерялся. Дорожка была проторена.

Он обещал жениться на девушке, но если она позволит ему немедленно провести аборт. За дело он взялся сразу, чтобы несчастная не успела проговориться родителям или подругам. На сей раз кресло он не использовал. Ему хотелось полного повторения того чудного переживания, которое было у него с Флорой. Он привязал Кейт к стулу, и стал мучить. Правда, вместо спицы на сей раз в его руке был скальпель.

Когда девушка скончалась от кровопотери и болевого шока, Крим задумался. Что теперь делать с трупом? Расчленять, прятать останки? Голова была ясной, возбуждение схлынуло, и он принял другое решение. Выволок окровавленное тело во двор, положил рядом бутыль хлороформа и отправился спать.

* * *

Ночное дежурство выдалось ужасным. Алена знала, что на первом этаже дежурит Вовчик, а во дворе – полицейская машина, и тем не менее ей было сильно не по себе. Хорошо развитая интуиция подсказывала – в доме опасно. Готовится новое злодеяние – вот только против кого оно будет направлено? На этот вопрос внутренний голос ответа не давал.

На всякий случай Алена решила не спать. Она строго предупредила все еще заторможенную Зульфию, чтобы та затворила окно и закрыла дверь изнутри на задвижку, и стояла возле ее двери до тех пор, пока не услышала характерного металлического звука, означавшего, что певица не забыла запереться на ночь. Артурчика должен был предупредить Вовчик, но Алена и не собиралась волноваться за противного парня. Она еще раз проверила все комнаты второго этажа, и, несколько успокоенная, зашла в маленькую спаленку, на всякий случай оставив дверь на распашку.

В комнатке, кроме узкой тахты и прикроватной тумбочки, стоял лишь низкий журнальный столик. Ни телевизора, ни любимого ноутбука… Заняться было абсолютно нечем. Алена пошарила у выдвижном ящике тумбочки, достала невесть кем оставленный любовный роман, поудобнее устроилась на низком лежаке и попыталась читать. Через пару минут она отложила книжку, сообразив, что все равно не понимает ни слова. Перед глазами вновь и вновь всплывала жуткая картина – разводы кровь, багровые, почти бурые, изрезанные куски плоти, и кружащиеся за залитым кровью окном лепестки жасмина. Такие белые, невесомые, словно первые снежинки…

За окнами сгустилась темнота. Алена взглянула на часы – ого, уже за полночь перевалило! Ладно, глядишь, потихоньку и дежурство пройдет, а днем она отоспится. Она слегка успокоилась и улеглась на маленькой тахте, сожалея, что при ее росте вытянуть ноги никак не получается. Постепенно ее веки отяжелели, и она стала медленно погружаться в сон.

И вот в этом состоянии между сном и явью она услышала тихий шорох в коридоре, словно кто-то, осторожно ступая, крался к ее комнате. Алена резко села и потрясла головой, пытаясь понять – во сне или наяву она слышала шаги? Кровь настолько сильно пульсировала в висках, что глушила посторонние звуки, даже если они и были. Она начала лихорадочно вспоминать, чему ее учил Миша.

Ага, надо встать возле открытого дверного проема, прижавшись к стене так, чтобы дверь полностью закрывала от врага. Дождаться его появления в комнате, и внезапно атаковать. Что же, так она и поступит. Она в два прыжка достигла двери и спряталась за ней, затаив дыхание и прислушиваясь. Сердце бешено колотилось, и кровь в висках еще пульсировала, но она уже обрела способность соображать.

Внизу дежурит Вовчик, во дворе – наряд полиции, их можно позвать на помощь. Но… А вдруг окажется, что на ее этаже никого нет? Ну, кроме крепко спящей Зульфии. Как будет выглядеть тогда Алена? Пожалуй, работу она потеряет. Кто станет держать в охранной фирме трусливую истеричку?

А если в дом все же проник посторонний, а она не позовет подмогу? Справится ли в одиночку? Почему бы нет? Что там может быть в руках маньяка – нож, скальпель? Ничего, зато у нее боевой пистолет. Стараясь действовать бесшумно, она расстегнула кобуру и аккуратно достала оружие. Стреляет она неплохо, если не убьет гада, то ранит наверняка. Ну когда же он появится в комнате?!

Она постояла возле стены еще несколько минут. Но все было тихо. Если она действительно слышала шаги, то теперь злоумышленник либо остановился, либо куда-то зашел. Она похолодела – а вдруг он постучал в комнату Зульфии, а та, одурманенная лекарствами, открыла дверь? Забыв об осторожности, Алена сжала в руке пистолет и, держа его на уровне груди, выбежала в коридор. Он был абсолютно пуст, только в самом конце тянуло прохладой от широко распахнутого окна.

Алена прижалась к стене, не понимая, что теперь делать. Еще час назад окно было закрытым, в этом она не сомневалась. Его открыли недавно. И что сие означает? Неизвестный маньяк влез в окно… а дальше? Он снова вылез, или все еще на этаже? В пяти свободных комнатах могла спрятаться целая рота маньяков. И проверять это в одиночку – безумие. Стоит ей войти в комнату, и притаившийся за дверью маньяк нанесет смертельный удар.