Лучшие уходят первыми

И пошло-поехало. Зачем да почему, да в котором часу, да не заметили ли кого-нибудь поблизости, не находили ли, не трогали, не топтали, не подбирали.

Стасик уже в десятый раз повторил, как он посмотрел на костер и вдруг увидел… И как закричит! А дед Андрон оставил их сторожить, а сам поехал звонить в полицию – свой мобильник он забыл дома. Они подошли ближе посмотреть, а она как зашевелится!

– Ребята! Я рад, что на месте происшествия оказались такие сознательные люди, как вы, – сказал капитан Алексеев. – Для следствия важна любая мелочь, любая подобранная с земли бумажка, обрывок трамвайного билета, оторванная пуговица, сигарета. Даже обгоревшая спичка очень важна, так как может навести на след преступника. Понятно?

Свидетели кивали, что понятно, но, к сожалению, ничего из вышеупомянутых предметов на поляне ими найдено не было.

– Честное слово! – клялся Стасик. – Мы тут все облазили!

Последнее заявление противоречило предыдущему утверждению о том, что они сидели смирно и ждали, но Алексеев не стал уточнять, прекрасно зная, как ненадежны бывают свидетели и как путаются они порой в собственных показаниях.

В протоколе осмотра места происшествия было отмечено, что около полуночи на поляне находилась большая группа людей, примерно десять-двенадцать человек, приехавшая на двух автомобилях, которые были запаркованы под скалой. Люди жгли костер на поляне из привезенных с собой поленьев. Поленья были облиты бензином для скорейшего возгорания. Судя по следам на траве, люди в основном стояли. Или сидели. Что они там делали – непонятно. Около костра был обнаружен обнаженный труп женщины лет тридцати – тридцати пяти с тринадцатью ножевыми ранениями в области груди и живота, завернутый в лоскут шерстяной ткани черного цвета. На груди женщины лежал разорванный кожаный шнурок с серебряной подвеской в виде черепа. Смерть наступила около полуночи или несколько раньше в результате удара ножом в сердце. Остальные двенадцать ран носят поверхностный характер и причиной смерти не являются. Незадолго до смерти жертва приняла снотворное, находившееся, по всей видимости, в кофе. Личность убитой выясняется.

Глава 2

Переводчица (часть I)

Телефон трезвонил без передышки. Умолкал на минуту и взрывался снова. Я упорно притворялась, что меня нет дома, прекрасно зная, кто звонит. Людей, которым я нужна в восемь утра, можно пересчитать по пальцам. Да и в другое время дня и ночи тоже. Один из них – главный редактор издательства «Арт нуво» Савелий Зотов, которому я неделю назад твердо пообещала закончить перевод романа Кэтлин О’Брайен «Навеки вместе». Срок, предусмотренный контрактом, истек две недели назад. Савелий не стал поднимать шума – у нас прекрасные деловые отношения. Я вкалываю на них уже шесть лет. Работа клевая, хотя случаются, разумеется, и профессиональные трудности. То книжка совсем дурацкая даже для масскульта, то непереводимые технические детали в описании огнестрельного оружия бруклинских мафиози начала прошлого века или кабины космического корабля далекого будущего со всякими прибамбасами и наворотами, которых пока нет в толстых технических словарях.

То ли дело любовные романы! Вот где можно гнать туфту, извините за выражение. Легкая необременительная работа, даже приятная, особенно вначале, когда сюжет видится еще в тумане. Вообще, все женские романы выстраиваются по одному сюжету, знакомому до боли. Одна из героинь Агаты Кристи, писательница, однажды призналась, что все ее романы – это по сути одна и та же книжка, но читатели об этом даже не подозревают.

Героини, как на подбор богатые красавицы, проводят время на международных лыжных курортах, одеваются у знаменитых кутюрье, каждую ночь тусуются на дипломатических приемах и подвергаются домогательствам разных негодяев. Или наоборот: бедные, скромные, трудолюбивые, добрые, но тоже подвергаются домогательствам негодяев.

Сюжеты «моих» книжек тоже не блещут разнообразием. Самый востребованный из них – история Золушки. На современном этапе – с криминальными добавками. Судьба красивой, но бедной девушки или (усложним задачу!) некрасивой, бедной, невезучей, но умной, которая вдруг!.. О чудо! Блестящая метаморфоза в результате неутомимой работы над собой. И любовь, любовь, любовь! Море любви. Учитесь, бедные, некрасивые, невезучие! Это классика, это всегда идет на ура.

На втором месте – сто тысяч пятьсот тридцать седьмая версия бессмертного графа Монте-Кристо! Страшная месть. Его унизили, оскорбили, испоганили доброе имя, убили брата, он набрался сил, пришел и всем отомстил. И любовь, снова любовь и опять любовь!

Затем супермен. По убойной силе сюжет о супермене может тягаться лишь с сюжетом о Золушке. Обыкновенный человек, живет тихо, никого не трогает, днем работает бухгалтером на обувной фабрике, а ночью переодевается в красивый черный костюм, надевает маску, ходит по улицам и выручает попавших в беду девушек. Обладает всякими необычными свойствами вроде умения прыгать с крыши на крышу, бегать по стенам и заглядывать в окна. Плюс любовь.

Агент ноль-ноль семь. Рыцарь плаща и кинжала, агент Интерпола, международного отдела британской МИ-6, французской Сюрте, испанской… как ее? И так далее. Борющийся за справедливость во всем мире, против маньяков, шпионов и терроризма. Погони, стрельба, красивейшие порочные и беззащитные женщины в бриллиантах, автомобили экзотических марок, баснословно дорогие шестизвездочные отели и приемы в королевских дворцах. Роджер Мур, Шон Коннери, Тимоти Далтон, Пирс Броснан… Ох!

А как они дерутся! Это же с ума сойти, как они дерутся! У каждого полные карманы новомодных примочек для убийства, а они молотят и дубасят друг друга с убойной силой пещерного человека. Красивая драка – украшение любого романа, не говоря уже о кино.

Еще, пожалуй, несчастная любовь. Она любит, а он нет. Тоже классика.

Вот и все сюжеты, пожалуй. Ах да! Частный детектив. Бывший мужской жанр. Теперь – унисекс. Сильный, честный, дерется. Волк-одиночка. Несчастлив в любви или счастлив, но недолго. Читательницам не нужны счастливые герои, обремененные женой, детьми, не говоря уже о внуках. Давно замечено, что девяносто девять романов из ста заканчиваются маршем Мендельсона. Заканчиваются! Потому что дальше уже никому не интересно. Да и сказать, по сути, нечего. Дальше – рутина, все как у людей…

Английская писательница Кэтлин О’Брайен придумала героя по имени Майкл Винчестер, очередного агента Интерпола и отдела МИ-6 Министерства иностранных дел Великобритании, мужественного красавца, очередную модификацию Джеймса Бонда. «Навеки вместе», третий роман о Майкле, который я перевожу, повествует о схватке Майкла с международным террористом Уго Ривальесом, младшим братом печально известного Рамиреса Шакала.

Вы же понимаете, что драки, терроризм, снайперы на крышах – все это интересно лишь в качестве гарнира, а главное – любовь! Любовь как роза красная… Какой дамский роман без любви? Героиня романа – француженка Элен Моррисет, известная скрипачка, случайно пересекается с Майклом во время музыкального фестиваля в Берлине и помогает ему скрыться от головорезов Уго. Винчестер и Уго преследуют друг друга по очереди. Теперь негодяй Уго преследует их обоих. Они летят с парашютом в парном затяжном прыжке, пробираются по зловонным трубам очистных сооружений Будапешта и мчатся на автомобиле по трущобам нью-йоркского Гарлема. В конце концов Уго попадает в хитроумную ловушку, расставленную Майклом, и его хватают сотрудники Интерпола.

Финальная сцена: прощание Майкла и Элен, место действия – Формоза.

– Мой личный самолет доставит вас в Париж, – говорит Майкл глухо.

– А вы? – шепчет Элен, потупясь.

– Меня ждет новое задание, – отвечает он.

Вдали виден черный лимузин с погашенными фарами. Они вспыхивают и снова гаснут.

– Я не хочу… – Голос девушки прерывается. – Я люблю вас, Майкл!

– Моя дорогая, – отвечает он небрежно, – мы неплохо провели время, но я… не люблю вас!

Рыдающую француженку уводят. Майкл смотрит ей вслед. На глазах его слезы… Он думает о…

Тут бодяга насчет того, о чем он думает, а думает он о том, что он – волк-одиночка, орел в вечном полете, живет без тепла и любви, на грани фола, без привязанности, так как любая привязанность – это слабость, а в его жизни слабостям нет места. И если однажды он не вернется с боевого задания, то никто не заплачет и не принесет цветы на его могилу…

Это вкратце. Кэтлин растянула сцену прощания на двадцать две страницы. Описание расставания героев в книжке английской писательницы могло бы исторгнуть слезы даже из камня.

Я помню, как рыдала над каждым романом в самом начале своей карьеры, как мчалась в библиотеку, переворачивала горы словарей в поисках одного-единственного подходящего по смыслу слова, как чуть ли не среди ночи звонила профессору английской литературы родной кафедры, вызывая недовольство и подозрения его жены. Словом, вела себя как идиотка. Все это в далеком прошлом. Я достигла таких высот перевода, что иногда дописываю диалоги героев романа, делая их более выразительными, или употребляю более сильные слова и выражения. Причем совесть меня совершенно не мучает – я же не напрашиваюсь в соавторы! Конечно, можно влететь, но кто будет проверять?

Савелий, как мне кажется, о чем-то догадывается, во всяком случае, он часто повторяет, что у меня буйное воображение. «Арт нуво» выдает на гора до тридцати новых названий в месяц, разве за всем уследишь?

На последней сцене я застряла. Майкл, меняющий смокинги, лимузины, оружие и женщин, скачущий на арабском жеребце по крыше Вестминстерского аббатства, висящий на крыле самолета над небоскребами Гонконга, падающий через стеклянные крыши в бассейны с рыбками, слегка… как бы это сказать… утомил меня. Набил оскомину. Если честно, меня уже тошнило от него. И от этой безмозглой скрипачки. Неужели непонятно, что такие, как Майкл, не созданы для семейного счастья, а самое большее, на что они способны, – это смотреть ей вслед со слезами на глазах, да и то она об этом даже не догадывается! Какая семья, какие дети?

А может, я просто ревную?

Вокруг меня – нормальные мужики с маленькими глазками и хроническим насморком, кривоногие и лысые. А тут Майкл Винчестер в белом смокинге. Нету правды жизни в ваших романах!

А может, и не надо? Праздника хочется!

Я падаю в кресло перед компьютером, который вообще никогда не выключается – что-то там заклинило. Шевелю мышью. Открывается текст последней главы перевода нетленки Кэт О’Брайен, начатый неделю назад. Кстати, а почему «Навеки вместе»? Они же расстались, в конце концов. Я давно заметила, что название романа зачастую не имеет ничего общего с содержанием. Я бы назвала роман иначе. Как? Нужно подумать. Ну, например…

– Так, уважаемая девица Окулова (так называет меня креативный Савелий Зотов), – одергиваю я себя, – если ты сию минуту не закончишь перевод и сегодня же не отнесешь его Савелию, то останешься без работы. Сейчас только ленивый не переводит. И не пишет романы, кстати. Ну, поехали!

Сделав над собой усилие, я закончила перевод в тот же день. В девять вечера я переступила порог главного редактора. Савелий раньше полуночи с работы не уходит, а иногда там же и ночует. Ходят слухи, что в стенном шкафу хранится весь его небогатый гардероб, включая носки и пижаму.

Мы попили чаю с каменными пряниками. Савелий был озабочен, я – счастлива как человек, выполнивший свой долг и могущий позволить себе пару дней «дольче фар ниенте». Завтра прямо с утра забегу в бухгалтерию за деньгами – и в загул! Позвоню Люське, уговорю ее смотаться на реку, поваляться на пляже. Или можно еще прошвырнуться по лавкам, пообедать в хорошем ресторане и сбегать к косметичке.

«Эх, хорошо-то как!» – воскликнула когда-то героиня одного старого фильма. «Эх, хорошо-то как!» – думала я, гоняя чаи с Савелием, грызя каменный пряник, пахнущий мышами, и ощущая приятную расслабленность во всем организме и благодарность к кому-то, кто за все в ответе. Прощай, Майкл Винчестер! Good bye, my love, good bye![1 - Прощай, моя любовь! (англ.)] Ты неплохой парень, даже отличный, но по жизни так не бывает. Хоть ты тресни!

Домой я добралась около одиннадцати. В гастрономе по соседству накупила понемножку всяких копченостей, которые укорачивают жизнь, горячий хлеб и торт «Метро», где слои крема перемежаются с абрикосовым повидлом. Ощущение «эх, хорошо-то как» не только не прошло, но и усилилось. Я красиво разложила снедь в тарелки, отступила от стола и взволнованно замерла. Полюбовавшись, щелкнула кнопкой электрочайника и побежала переодеться. По дороге решила пригласить на ужин Людмилу. Начало двенадцатого – детское время для творческого человека.

В телестудии ее не было. Недовольный женский голос сообщил, что Людмила Константиновна «давно ушли». Ушли?

Я набрала Люськин мобильник, и оператор сообщил мне, что абонент вне пределов досягаемости. Домашний телефон долго не отвечал, а потом предложил оставить сообщение на автоответчике.

– Люсенька! – закричала я, надеясь, что она все-таки дома и, услышав мой голос, снимет трубку, но ее никто так и не снял.

Разочарованная, я уселась за ужин в одиночестве.

Кажется, я сегодня не завтракала. Голод у меня обычно прорезается ближе к ночи. А самый жор – в полночь. Я достала коньяк – подарок Савелия – и рюмку. Коньяк шарахнул по мозгам, жидкий огонь рванул внутрь, я закашлялась и расхохоталась.

– Что человеку нужно? – философствовала я с набитым ртом. – Хлеба и зрелищ. Интернет, книги и TV. Еще Люська, работа, Савелий…

И Майкл Винчестер! Я привыкла к нему, как наркоман к зелью. Он дает мне то, чего у меня никогда не было: блеск, остроту жизни, приключения и любовь! Майкл Винчестер как лекарство от одиночества. Эх, Майкл!