Горбуны2.Сны
На следующий день мы играли во фризби на поле:
– Джаспер мой, – сказала мне Яся и побежала играть с американцами в своих неудобный белых спортивных сабо без задника.
Американцы периодически подкидывали мне: – But Jake… – так развел руками Рассел, когда мы в следующий раз пошли играть в фризби. Потом эту же фразу сказал мне Дэвис, сначала поиграв со мной в тарелку…
Несколько следующих лет в компании американцев, друзей Джейка, на мне лежала печать девушки, которая понравилась Джейку. Я чувствовала себя Jake’s property5…
В группе было две Кейт, и мы решили их различать. Одну – высокую, худую с заметной щелью между передними зубами мы называли Тюши, от Катюша. Она сама предложила. Как одноименную военную пушку. А вторую невысокую блондинку с кучерявыми волосами, голубыми глазами-щелочками, тонким ртом и острым носом просто Кейт или Кейти.
Тюши говорила мало, сдержанно, часто шутила с Брэндой и уместно посмеивалась. Тюши всегда казалась немного приторможенной, замороженной, как будто она всегда хотела спать. У нее даже глаза всегда были полузакрыты.
Кейт говорила всегда восторженно и дружелюбно и много улыбалась.
Мы также часто играли на стадионе университета во фризби, как и с летними американцами. Новые тоже играли хорошо, особенно Тюши…
В американской тусовке появился новенький Егор и постепенно подружился с Джаспером.
Егор очень маленький и очень худенький, черноволосый, хиленький, тонкокостный. У него было длинное худое лицо. Его легенда – он из семьи баптистов, и у него две старших сестры. Он был то ли адыгеец, то ли армянин, из национальных меньшинств. Постоянно посмеивался и хорошо говорил на английском – учился на лингвистике. Сначала говорили, что он был на курс старше меня, а потом он вдруг стал однокурсником Саши Янченко. Егоров тоже было несколько, и мало кто их различал. Один Егор «загружал» себе язык и поэтому так хорошо говорил, и на самом деле он учился не на лингвистике, а на юридическом и его отец был следователем, а Егор был приставлен к этой американской компании и пришел за своими показаниями…
Джаспер Фрост среднего роста, блондин, с коронной американской улыбкой и красным лицом. Его черты лица – типичный страшный убийца ку-клукс-клана, его еще называли «пеленки». Овально недлинное лицо, небольшие светлые глаза, густые светлые брови и высокий морщинистый лоб. Его широкая красивая искусственная ровная улыбка – главный акцент на его лице, улыбка была постоянной и неизменной… Во всем его поведении было что-то детское, я не могла представить, что он может убить даже муху, кому-нибудь причинить вред… У него была часто небольшая светло-русая бородка. Его ноги были слишком тоненькие для его верха, у него была верхняя комплекция, «отбиты» ноги, с которыми явно были проблемы. Джаспер был среднего роста. Он ходил часто в высоких натянутых до колен гольфах – значит, из богачей. Как и сказал Саша, в этом году приехал Джаспер – богатый американец…
Джаспер носил сразу несколько маек, белую, поверх серую и т.д. Саша Янченко называл его «капустой», богачом… Потом выяснилось, что американских Джасперов было два – один был принудительным трансвеститом и за год до, чтобы выйти из «людей бегущих», поменял свое тело. А другой проштрафился и приехал в Россию, незаконно убив дочку американского шерифа. У одного был двойной подбородок, у второго не было. Джасперы отличались носами и ушами.
Саша Янченко сказал, что Джаспер приехал убивать наших негров – к неграм приехал палач. Джаспер дружил с Брэндой, они были из одного штата Огайо.
Рассел был невысоким, немного выше меня, худым. Это был кареглазый брюнет с густыми бровями и широким в области пазух носом, очень прыщавый. Он сначала приехал, а потом уехал. Вернулся через год. Иногда, чтобы он возвращался в этом учебном году, американцы ставили для него черные дыры. Мы с ним мало общались…
Дэвис приехал в Россию на два месяца позже остальных. Это был худой парень среднего роста с узким лицом, голубыми глазами и светло-русыми волосами, острым носом и тонким ртом. Он мне чем-то напоминал ковбоя, ему не хватало только ковбойской шляпы. Он был симпатичным и в обоих ушах носил кольца. Я даже как-то спросила у Брэнды, не гей ли он. Она замялась и сказала, что нет. Клоном Дэвиса легко могла быть женщина. Он любил бегать, как и Эдам Хейсонд. Однажды он играл в фризби в грязной майке. Его майка была абсолютно грязной от земли.
– Я бегал вчера и упал, – сказал он мне. Он мог несколько дней ходить в грузной майке – американцы не стирали одежду. Такие ковбои обычно женились на смертницах с опухолями, которые давали показания против серьезных авторитетов, и хоронили своих жен.
Серьезный клон Дэйва навсегда оставлял дырки в ушах.
У всех новых американцев было что-то особенное во внешности – им было очень сложно подобрать «долгих» клонов, у Брэнды рот и тело, у Рассела очень широкий нос, у Тюши дырка между зубами…
Если весь прошлый год с американцами был у меня раскрашен яркими красками, то последующие годы были как во сне – я должна была хорошо запомнить Джейка…
Дятлы
Однажды ранней осенью я пошла в американский центр на встречу. Эдам начал меня «водить», постоянно говорить маты, думая, что я могу быть «человеком бегущим» и мой «забег» может сегодня начаться.
– Арина, ты хочешь выйти-поговорить? Bitch, – в конце встречи спросил у меня Эдам. Он постоянно при мне добавлял теперь в речи маты.
Я была немного потеряна, для меня это было впервые, мы вышли с ним из американского центра поговорить на улице. Он сел у общежития иностранцев на широкий пень недавно срубленного дерева.
Я решили поговорить с Эдамом о программисте из параллельной группы, в которого была влюблена по уши с первого курса, своего убийцу… При нашем разговоре присутствовал Джон, муж Аманды с первого курса, которая носила деревянные сабо. Он очень постарел по сравнению с прошлым годом, стал седым, морщинистым и подстриженным короче…
– You shouldn’t let him down. If you hurt him he will try to hurt you in return… Fuck…6 У Морген тоже были проблемы… Но я любил ее, окружил ее любовью… и теперь она стала лучше, она может опять доверять и любить… – он часто переводил разговор на Морген и как он ее любит.
Я чувствовала такую болезненность и не понимала, почему все вокруг меня «ранят» матами. Но Эдам говорил со мной очень равнодушно, как будто ничего вокруг меня не происходило, я хотела бы услышать от него какие-то другие слова. Поддержки, что ли… Именно тогда я поняла, что была слишком очарована американцами и начала немного разочаровываться в них, относиться к ним спокойнее, что ли.
Американцы тогда искали нового «бегущего человека», но в этот раз это была не я, другая девушка из американского центра. Мне до «бегунов» оставалось еще несколько месяцев.
В этот раз роль Эдама играл старичок-полицейский. В это время сам Эдам повесил, убивал и расчленял молодую девушку-полицейского, которая собирала против американцев доказательства, шпионила, «сестру» одного из русских клонов Джейка. Он убил ее абсолютно беспощадно – русские еще привыкали к жестокости американцев…
Аманда «дятел-летучая мышь» у американцев была наемной убийцей, весной 2004 года собиралась, а потом все таки убила какого-то полицейского в высокой должности Юрия Павловича. Мать Аманды умерла в детстве, и она была обделена материнской любовью. Она стремилась наказать всех, кто плохо относился к своим матерям…
У ее мужа Джона тоже был тип внешности «дятел», но какой-то редкий, с красным хохолком. Американцы называли его то мужем, то братом. Такого дятла называли «ядовитым», с красным ядом. Джон тоже приехал за своей жертвой. Он нашел бедную многодетную семью полицейского, забрал их младшего сына к себе кормить и растить, якобы чтобы семье было легче. Так он забирал ребенка второй год, а потом этому ребенку растворили раковую опухоль, потому что родители не могли его содержать. У мальчика начались сильные головные боли. И тогда решили родители отдать его американцам на лечение…
Мальчик ехал в Америку, чтобы шпионить за Джоном и его семьей. Они консервировали органы детей и животных, делали операции по пересадке органов. Но Ваня не понимал, что оказался в руках «чужих», врагов. Полицейские теперь рожали много детей, чтобы было кого убивать. Но Джон забрал Ваню, чтобы издеваться. Думали, что их отцу скрутят «монстра» за то, что американцы воспитают Ваню. Дедушка семьи знал, что будет, но ничего не мог сделать…
Родители думали, что он умер в Америке в больнице, и семья Джона оплачивала его лечение, а на самом деле он умер под пытками, пытаясь дозвониться домой и рассказать семье, что с ним делают, унижают, кастрируют, прокалывают спицами… Он умер сам от головных болей, бросившись с крыши их большого дома… Так умер тот мальчик Ваня, которого отдали на воспитание в семью в Америку, поверив в доброту американских преступников… «Бесплатный сыр только в мышеловке».
Отец был игрок, и его родители, конечно, были очень кровожадными. Его отец потом ухал в Америку забирать труп сына, но ребенок был в ужасном состоянии, изможденный, больной, у него не было ни одного целого органа. На труп было больно смотреть. Тогда «дятлы» придумали, что Ваня якобы убежал и жил бомжом, они его искали, но не смогли найти, а родителям боялись сказать. А потом он нашел их дом и хотел залезть на крышу, но упал вниз головой…
Вот так отдавать детей в Америку…
«Мечты и последствия»
Церковь Святого Георгия отремонтировали, отреставрировали, покрасили…
В этом году мы также у американцев смотрели фильмы, теперь уже в общежитии. Американские встречи также проводились по понедельникам, средам и четвергам. Но я туда теперь ходила мало – мой мир был раскрашен серым, и встречи у американцев казались скучными.
Однажды ранней осенью мы сидели перед телевизором в общежитии у американок и смотрели фильм о путешествии мужчины в ад за женой. Этот фильм американцы уже показывали в прошлом году в американском центре и сегодня повторяли.
– Здравствуйте, я Ира, – в общежитие вошла Ира Штолярова, она немного опоздала, она мило улыбалась нам всем, представилась. Мы с Ирой уже были знакомы. Мы все для Иры назвали себя по кругу. У Иры кого-то посадили в тюрьму недавно.…
– О, Арина! Привет… Ой, я вас так всех прямо не запомню, ну Сашу и Ясю я знаю… А это?
– Тюши, из новых американцев…
– А это?
– Это Джаспер. Тоже надолго останется.
– Хорошо, – улыбалась нам Ира. – Я тогда здесь присяду. – Ира устроилась смотреть фильм. Ира Штолярова этот фильм в том году не видела – тогда она вообще на встречи ходила мало… Хотя в Ириной внешности было что-то отталкивающее, она вела себя так приветливо, говорила только правильные слова, и очень сильно мне нравилась. Я почему-то считала ее лучше себя, во много раз правильнее.
На фильмах я опять засыпала…
Дженнифер показывала фотографии с прошлого кэмпа.
– Джейк начал встречаться с Сулгвин.
Я опять почувствовала укол ревности.
После России американцы отправились путешествовать по Европе. Как рассказывали Шерил и Дженнифер, Джейк, «ladies lover», а по-русски «дамский угодник», начал встречаться с умирающей Сунгвин. Она ему напоминала девушку из Китая, с которой он заигрывал до меня. В Интернете можно было посмотреть их совместные фотографии. Потом американки рассказывали, что когда Джейк вернулся в Америку, он опять сошелся со своей бывшей девушкой… Как все и думали… То есть у Джейка одновременно было две девушки…
– Вот посмотрите, Джейк будет и дальше с Сулгвин! – сказал Саша Янченко со знанием дела.
– Джейк? А кто это? Вы мне все время о нем говорите, а я никого не знаю! – у Иры был очень мягкий, нежный голос. Она говорила очень тихо и постоянно улыбалась.
Когда летние американцы уехали, Аня Петрилина начала встречаться с высоким Сашей. Они встречались недолго – пару летних месяцев после отъезда американцев. Аня сказала Саше, что он мешает ей учиться. Ее мама была против и все время переживала, что Аня забросит учебу. Саша говорил, что теперь следующие серьезные отношения у Ани будут через десять лет…
Ире передали альбом с фотографиями.
– Ой, давайте я посмотрю, – она улыбаясь взяла альбом. – А это Джейк? Этот высокий американец? – Ира никогда не красилась. – О-о-о, вот какой он, – Ира крутила в руках маленький широкий альбомчик формата а-шесть и внимательно рассматривала фотографии, приближая альбом к глазам и рассматривая лица.
– А это Райли? Какой он смуглый… А это Элисон? Она ведь медсестра? А это Келвин Спенсермэн? Вот он какой! – она внимательно рассматривала фотографию с лицом Келвина, особенно долго. – А это чьи фотографии?
– Это Дженнифер. Она скоро уезжает… У Арины тоже осталось много фоток с кэмпа.
Дженнифер забрала свои небольшие альбомы… Она вскорости собиралась возвращаться в Америку устраиваться на работу – Джен приезжала на год. В конце лета Саша сказал, что «козленочек» в России останется, а «некозленочек» уедет. Уехать собиралась Дженнифер… Значит, «козленочек» все-таки Шерил – поэтому она и решила остаться в России, а не возвращаться в Америку. Так она надеялась избежать смерти. Ее отец решил, что если она такая умная, знает несколько языков, математику, если он даст ей хорошее образование, сделает ее умной, то ее обязательно спасут, сохранят ей жизнь, и можно сделать ее «козленочком» и прожить на ее гейзере «богатства» всю жизнь. Шерил была смертницей, должна была умереть, как «маленький» Саша из лагеря 2003 года.
Мне Ира Штолярова сразу понравилась, хоть у нее и была немного отталкивающая внешность. Она была очень милой, всегда приятно улыбалась и говорила только правильные вещи нежным голосом, была верующей протестанткой, читала Библию, и для меня это был еще один плюс. Ира была аккуратно и невызывающе одета, на ней была майка, юбка по колено и сумка через плечо – все в постельных тонах, она тоже одевалась неброско, по-протестански, вела себя очень дружелюбно и скромно. Вообще считалось, что у верующих протестантов были принципы, они старались быть хорошими людьми, друзьями, возлюбленными, они были во всем правильными, читали правильные книги, рассуждали об Иисусе Христе и вере… Или только казались такими…
Я сделала пару переводов для Лиды, отдала Саше на проверку, я считала, что он знает английский лучше меня. На моем практически грамотном переводе на станице в линию Саша все-таки нашел две ошибки, крупно их зачеркнул и исправил. Я тут же почувствовала себя неполноценной и неграмотной…
Саша Янченко с нами смотрел фильм про мечты и путешествие в ад. Нам поставили слайды из фотографий с кэмпа и фотографии американцев с дальнейшего путешествия по Европе. Было много фоток Джейка с Сулгвин.
– Так Джейк с Сулгвин стал встречаться? – все не унималась я.
– Конечно! – без тени сомнения ответил мне Саша.
– Они будут вместе, а ты сомневаешься? – на меня внимательно посмотрела девушка, сидящая справа, типа «вот ты в жизни не шаришь»…
Лида- образина убедительно покивала головой.
Я особенно долго и томно рассматривала фотки Джейка по слайд-шоу и не скрывала грусти, как будто у нас с ним что-то было…
– Арина у нас… Арина, блин! Ты на Джейка так смотришь?.. Блин! Ты прям вообще, – Саша был даже разочарован и закатил глаза.
Потом он сказал:
– А мне полицейский объяснил, что Аринин тип свидетельницы – «монашка», она всегда в кого-то влюблена, а по сути, остается одна. Как только Джейк уехал и пропал из зоны ее досягаемости, она тут же в него влюбилась… – Саша посмотрел на меня и махнул рукой, он как будто внутренне успокоился.
Я сделала тайком себе фотографию «Джейка в облаках», которую Райли сделал в кэмпе. Райли перед отъездом отдал пленку одному из наших парней, и я попросила у него пленку, сделала себе эту фотку и хранила среди других фоток американцев. Фото по плечи, где длинноволосый обычно паясничавший на фото Джейк на фоне неба со смешной детской улыбкой-оскалом, где он был похож на проказника-ангела в облаках…Мне нравилось возвращаться в воспоминаниях в тот лагерь и последующий месяц, во время своего успеха. Мне нравилось, что такой взрослый перспективный американец обратил на меня внимание. Нравилось думать, что тогда Джейк из всех девушек тогда выделил именно меня, он симпатизировал именно мне.
Моя «большая рыба» махнула хвостом и утащила меня на глубину, я не могла вспоминать Джейка без довольства собой, гордости собой, и я всегда бы хотела вернуться в тот внутренний триумф – такой взрослый, успешный американец, который нравился абсолютно всем американкам, обратил на меня внимание! И думая о Джейке, я всегда возвращалась в тот период своей жизни, к той уверенности, тому внутреннему состоянию…
Но непостоянный Джейк уже встречался с Сулгвин, и я думала, что это был плохой выбор, она же точно не была красавицей, у него же в Америке была еще девушка… Американцы были на самом деле слишком свободны для меня…
Новые американцы смотрели фильм вместе с нами… Полина Ганченко разговаривала с Ирой:
– Арина – человек бегущий. У нее Владик …
– А-а-а, теперь понятно, почему она здесь, – говорила Ира также улыбаясь. Потом говорили, что в этот день с нами смотрела фильм «клон» Иры из полицейских, и она не хотела, чтобы я сильно очаровывалась русскими у американцев.. – Ну Олег брат, – она имела в виду программиста из параллельной группы, который должен был меня убить, ко мне был приставлен профессиональный киллер еще работорговцами, он был прописан мне еще со школы.
Двуликий Владик был по талантливым детям, внимательно следил за моей жизнью, вредил во всем, как и всем подопечным, и все думали, что он все-таки меня загонит в могилу…
Сегодня была и Полина Ганченко, красивая, с длинными светлыми волосами. Душа ее бабушки жила в комнатной рыбке в аквариуме, и ее душу иногда переносили в тело Полины. Полина становилась плоской, желто-синей рыбой-ангелом, а ее бабушка – Полиной. У них было одно человеческое тело на двоих. Я уже пару раз видела Полину на американских встречах – она появлялась нечасто. Сегодня пришла девочка Полина, а негров профессионально убивала и расчленяла для Эдама ее бабушка в теле Полины…
Полина тоже была «человеком бегущим». Но ее переписали на меня, в «бегущие люди» отправили меня, собирали подписи, кого можно вытащить за мой счет, их вытащили, а меня отправили, меня туда прописали еще казахстанские работорговцы, когда мне было десять, приплатив за это нашему правительству, и до сих пор никто не вытащил… Вот «бегущие люди» вены резали.
Потом Полина Ганченко уедет по программе обмена в Париж, будет учиться там в магистратуре и останется там жить. Она выйдет замуж за такого же перенесенного. В своей прошлой жизни ее бабушка с ним были знакомы и даже любили друг друга. Дедушка и внук тоже делили общее тело, и один из них всегда жил в теле их собаки. Полина во Франции родит девочку и перенесет душу внучки в новорожденную девочку, навсегда похоронив душу новорожденной. А бабушка навсегда останется в теле Полины со своим любимым – в новом теле, до конца новых дней…
В тот раз я мельком увидела Дженнифер – она ненадолго приезжала в Россию, забирала последние документы, а потом уехала навсегда…
Я опять проспала весь фильм…
Кофе
Однажды осенью в октябре 2004 года толстая американка Брэнда пригласила меня в кафе погулять и поговорить о Христе.
Брэнда Гибонсон – ну очень толстая американка. Бренда была примерно моего роста и примерно сто тридцать килограммов, не меньше… Брэнда тоже носила необъятные майки и джинсы. У нее было очень загорелое лицо; как у всех толстух, небольшие глаза и короткий курносый нос, плоский и широкий рот, очень тонкая верхняя губа и широкие крупные ровные зубы, темные волнистые волосы по плечи и карие глаза, она всегда ослепительно и белозубо улыбалась. На толстых лицах любые глаза и нос кажутся маленькими.
– Она какая-то сявотная, сказала о Брэнде, глядя на ее фото, моя староста-одногруппница.
– Бедненькая, – говорила о ней моя подруга, имея в виду ее колоссальный вес, Брэнда была просто необъятной. Она была дочкой судьи, который всегда носил с собой прослушку и этим и запомнился. Поэтому Брэнду сделали такой толстой – ей легко было прятать прослушку.
Мы пошли в кафе на Красной, поднялись по лестнице на второй этаж, кафе располагалось над телекоммуникационной компанией. Кафе было известно, оно было приемлемым даже для студентов. Мы сели за круглый столик в середине зала.
Официант принес нам меню. Оно было на английском.
– Could you translate for me?
– Sure!7
Я перевела несколько строчек для Брэнды. Мы решили попить кофе. Я долго рассматривала меню и в итоге выбрала эспрессо. Я в кофе совершенно не разбиралась. Мне понравилось название и цена.
Брэнда по-английски назвала капучино с молоком. Она вдруг совершенно неожиданно для меня заговорила по-русски – ей только что вкололи русский язык… но я говорила по-английски, и русский ей тут же убрали…
Пока мы ждали кофе, я рассказала, что учусь на информатике, а она уже отучилась на ветеринара.
– I just love big dogs! I just love them! – она была очень эмоциональна и много во все зубы улыбалась. У нее была очень тонкая верхняя губа. – Big shaggy dogs!
– I have a black cat… She is not very nice8.
– Черная? А у нее короткая шерсть?
– Нет, длинная…
– А, длинная…
Официант принес ей большую чашку с пенкой и мне совершено маленькую чашечку черного кофе и крошечную шоколадку к нему. Мы в кафе пили кофе.
Брэнда громко рассмеялась.
– It is so small!9 – она прямо расхохоталась. – It is so small! – Брэнда продолжала смеяться и показывала пальцами размер моей чашечки…
Мой кофе был очень горьким. На дне остались зерна, и Брэнда предложила мне погадать. На дне чашки ничего не было видно, и она перелила мои зерна в свое блюдечко.
– Let’s see… It looks so complicated… Maybe it is a goose… Arina, you are a goose10.
Я в блюдечке не увидела и намека на фигуру гусыни. Или я как-то не так смотрела.
– Вот, смотри, это ее шея. А это клюв… Или это пес…
Она хотела поговорить со мной о моих показаниях, но я еще не знала о проделках американцев. Все мои показания отправляли в уровни памяти N – если бы я на самом деле стала талантливым писателем, то я бы все вспомнила, и только в этом случае.
– Твой дедушка имеет медаль «за заслуги», и мы можем иногда ставить вето на операции Эдама…
Тут открыли черную дыру, и в ней появился отец Брэнды, судья Гибонсон, загримированный по нее. Его тоже интересовало, собираюсь ли я давать показания. Его от Брэнды мне было сложно отличить…
– Она как ребенок, – сказал судья обо мне. – Но сначала показания будет давать Яся и Саша Янченко. А потом через пять лет Яна.
– Знаешь, сколько отец живет? Он 1917 года! Представляешь! Его «вечным» сделали в противовес российским судьям 1917 года, которые жалели Николая Второго и водой его поили перед смертью!
– Эдам поклоняется маскам. Таким преступникам, как Кай Беспощадный с Трутона. Ничего святого… Видишь, какая она белая. Чтобы клоны на все тело хоть краску наносили. Ты попробуй-найди такой цвет кожи!
В черной дыре потом появлялся американский шериф… Судья достал черную сумку с растяжителем времени…
– Знаешь, сколько ему денег заплатили, чтобы он никогда не открывал дела Эдама Хейсонда? И закрывал на все глаза…
Шериф почему-то закрыл лицо руками и расплакался. Его дочь сейчас «висела», была на краю гибели, ее пытал Эдам Хейсонд. Шериф выдвигал новые обвинения против Эдама, а Эдам шантажировал шерифа дочерью, чтобы он закрыл дела, а судья Гибонсон ему помогал. Кстати, этой дочерью шерифа была будущая жена Дэвиса.
…– Примите единственно правильное решение, – похлопал его по плечу судья… – Он приехал сюда узнать, собирается ли кто-либо давать показания против Эдама, но здесь все еще бесперспективнее, чем у нас… Видите, здесь также… Одна темень и ни одного нормального свидетеля. Они будут давать показания, но позже…
Судья приобнял шерифа, и они скрылись в черной дыре… Через время судья появился и сказал: – Он подписал! Шериф закрыл все дела против Хейсонда!
Судью поздравили с триумфом, Брэнда жарко обняла папу. А где-то от беззаконий Эдама зашло солнце.
– Смотри за ней, – сказал он дочери напоследок и благословил на испытания в России. – Это ваша основная гусыня! – он показал на меня пальцем и навсегда скрылся в черной дыре…
Настоящего шерифа избили и отправили в колодец, а его место занял клон Эдама. В Америке прошло две недели, не знаю, сколько мы сидели в том кафе… Шериф сидел в колодце, и все боролись за его жизнь. Клон подписал за шерифа закрытие дел. В итоге дела были закрыты, Гибсон пополнил карманы. А шерифа достали с отбитыми руками – Эдам всегда думал, что лучше держать послушных и боящихся, а этот шериф уже был управляемым… Закрытие дел подписал клон шерифа, а настоящий шериф потом подписал документы задним числом и их заменили. Так теперь в Америке закрывали дела преступников.