Пышка с пробегом

Зайти в вет. аптеку купить все то же самое, но для собак (не перепутать, как в прошлый раз, когда я выпила Херово глистогонное вместо парацетамола)

Кстати, тогда мне таблеточка антипаразитарная сняла головную боль. А еще спазмы в желудке и выпадение волос (не повторять, опасно для жизни)

– Боже, ну какая ты дура, – прорычал этот коварный тип гражданской наружности, заталкивая меня в свой новенький джип. – Ты почему до сих пор не съездила в больницу для толстых идиоток?

– Ыыыыы, – простонала я сквозь боль. Тошноту и слезы. Ну да, мне стало плохо прямо на банкете. Где-то приблизительно после третьей подачи блинов моей ба, на который господин Соколов отреагировал нервическим подергиванием кадыка и щеки.

Все засуетились, стали скорую вызывать. А там им сказали: «Шалаш вам индейский, а не машину с эскулапами, ибо машины на перечет, а потомки Гиппократа так вообще дефицит страшный и даже по блату и за деньги не поедут, потому что у них сегодня праздник на подстанции. И отвлекаются они только на инфаркты и параличи»

И даже вопль моего нового рабовладельца, похожий на рев недоспарившегося тиранозавра их там не впечатлил вообще.

– Слушайте, вы здорово, конечно, переплатили за удовольствие меня втоптать в грязь, – икнула я. Сказать ему что ли, что меня укачивает в любом авто? Даже в самом крутом, поэтому я стараюсь автобусы обходить по кривой дуге. – Можно было просто в тапки мне наплевать и под дверь их подбросить. Эффект бы был даже сильнее, уж поверьте.

– Рот закрой, муха залетит, – рявкнул синеглазый недобог, выпятил вперед челюсть свою и подбородок квадратный. Явно же уже и сам пожалел о своем необдуманном поступке.

– Бегите, безумец. Игрушки для кошек, произведенные нашим ИП не нравятся даже уличным Муркам, про поводки и шлейки я вообще молчу. Вы прогорите, обнищаете и ваша Бетси сбежит от вас к кому-нибудь более успешному, – вредно всхлипнула я, чувствуя приближение скорой катастрофы. Тошнота моя стала нестерпимой и жгучей.

– Если ты не заткнешься, я выкину тебя из машины к чертовой бабушке. К твоей бабке, в общем. На тебя даже скоряки отказались ехать, мать твою. Что ты за исчадье? – взревел спаситель угнетенных полных тетенек. Меня сотряс первый спазм, но он не обратил на это никакого внимания, занятый своим злобным клекотом.

– Да. О, да. Пожалуйста, выкиньте меня, вон туда в кусты, – булькнула я, все еще стараясь сохранить лицо и свой съеденный с утра завтрак, состоящий из шпинатного омлета и смузи с семенами чиа. – Нет, поздно. Простите, у вас нет случайно пакетика какого нибудь?

– Эй, ты чего задумала? Слышь, только попробуй, твою мать… Охереть, – наконец напрягся «махнат». Долго же до него доходит. И как только он богатым стал? Хотя, наверняка, Ритка права. Родился Роб с золотой ложкой во рту, и гнет из себя хозяина мира, а сам…

– А я ведь предупреждала. Я не переношу автомобили, наглых хамов крохоборов, воюющих с женщинами и… – сдавленно просипела я, согнулась от очередного спазма, взвыла от боли в ребре и… Кажется отрубилась. Да нет, отрубилась я абсолютно точно.

Очнулась я от тепла и качки. Как знаете, бывает, когда на лодке плывешь? По залитому солнцем озеру, стрекозы вокруг летают. И так хорошо, пасторально. Вот странность, машины я не выношу, а все водные виды транспорта – сколько угодно. При чем меня не пугают ни качка, ни шторм. Ритка говорит, что в прошлой жизни я наверняка была вонючим пиратом сифилитиком, загнувшимся от чумы. Уж не знаю, откуда у нее такие фантазии, но…

– Чума болотная. Бешеная колбаса. Черт, лучше бы я вчера на хрен разбился в этих гребаных тапках. Лучше бы я сдох еще в подъезде, сломав шею, когда летел со ступеней. Еще одна машина. Эта баба страшнее чумы. Она…

– Да нормально все с девкой, Роб. В ребре трещина. Неприятная, но не большая. Колени сбиты. На ладонях характерные повреждения. Ну ты затейник, конечно. Такого мамонта завалить, не у каждого получится. Девка то ничего, прямо Кардашьян в ее лучшие годы. Сейчас она схуднула, весь шарм растеряла. Раньше была пэрсик. А как же твоя сушеная мартышка Лизон? Ох, фулюган, на сладенькое разлачило? Правильно, но за холестерином следи, – захохотал кто-то над моей головой. Я вздрогнула и открыла глаза и уставилась на склонившегося надо мной симпатичного мужика в медицинской шапочке.

– Ты кого мамонтом назвал, муфлон? – вяло поинтересовалась я. Господи, что я несу? Я же воспитанная, добрая, никогда никого не обзываю. Что происходит вообще.

– Ну вот, я и говорил, мадам жива и почти здорова. Зрачок реагирует нормально, значит мозг не стряхнут. До свадьбы заживет. Вы бы поаккуратнее там экспериментировали, Роб. Все таки весовые категории надо учитывать. Я выпишу лечение. В стационаре вас, девушка, оставлять нет никакого смысла.

– До какой еще свадьбы? – взревела я в один голос с чертовым подонком, отирающимся возле моего одра.

– Зайцев, мля, я эту выдру сбил машиной вчера. Не неси пургу, – прорычал Роб. – Слушай, не посмотрю, что ты мой одноклассник, если кому вякнешь свои фантазии относительно меня и этой. Табло начищу, понял?

– Слышь, я должен сообщить в полицию. Девка то криминальная, – растерял радостную дурашливость Зайцев. Ха, получи фашист гранату. – Роб, мне на хрен проблемы не нужны.

– А ты думаешь какого я ее к тебе привез, а не в богадельню бесплатную? – елейно поинтересовался чертов бог. – Скажи спасибо, я тебе вчера не притаранил ее Хера.

– У нее есть Хер? – напрягся доктор. Я закрыла глаза, и попыталась расслабиться. Этот балаган становится уже утомительным.

– Еще какой. Жирный, кудрявый и блюющий.

– Вы богатые совсем очумели там, – простонал врач, и начал что-то писать. Наверняка направление в дурдом. Я бы на его месте именно так и поступила.

– Хер, это мой пудель. Его Херальдиньо зовут, – хныкнула я, собрав все силы.

– Ааааа. Пудель это хорошо. Пудель это… Это не… Боже, коньяк вроде был у меня. Короче, Сокол. Постельный режим прописываю я, тугую повязку и обезболы. И это… Вы ко мне не приезжайте больше. Я это, только недавно антидепрессанты пропил. А перед этим машину пропил и гараж. Ну их эти стрессы.

– Тугую на шею, надеюсь? – хмыкнул мой мучитель. – Эй, погоди, какой постельный режим. Я ее купил, она должна работать.

– Ну, это ты, конечно, погорячился. Девка то нестандартная, на любителя Много заплатил то?

– Не очень, копейки, но заплатил же, – ощерился Соколов, гад такой.

– А я говорила, крохобор, – рявкнула я, и резко вскочила с кушетки, на которой лежала в позе мавзолейной мумии. – Доктор, бюллетень мне выпишите, пожалуйста. А то этот рабовладелец Роб еще чего доброго меня плетьми на работу выгонит, а у меня другие планы.

– О, да, планы у тебя в ближайшей перспективе весьма занятные, ты будешь…

– Избавьте меня от подробностей ваших извращений, – хмыкнул доктор Зайцев и боком двинул из кабинета, опасливо косясь на нас с чертовым дадским кошмаром. Мы застыли друг напротив друга, словно два кикбоксера, готовые схлестнуться в смертельном спарринге. Кулаки сжали, как в «кине». – У тебя сейчас порвутся ноздри, – рявкнула я, чувствуя дыхание моего врага на своем лице. Чертов синеглазый ирод, играющий желваками. Ненавижу. Ненавижу его. Ну, он сам виноват.

– Ты… Ты… Завтра чтобы была на работе как штык.

– У меня сломано ребро, вообще-то. По вашей вине. И вообще, я увольняюсь.

– А у меня сломана психика. И ты обязана доработать две недели. И я тебе обещаю, они будут для тебя невыносимыми.

– Ну что ж, ты сам напросился, – я улыбнулась даже. Ну как улыбнулась, постаралась. Но в глазах мерзавца мелькнуло что-то паническое. Или мне показалось?

Глава 11

Роб Соколов

Толстая дура права. Я родился с золотой ложкой во рту. Даже не с золотой. С платиновой, инкрустированной уральскими каратными алмазами. Папуля мой бриллиантовый король, а я… Я его вечный головняк и разочарование. И то, чего я добился сам, сбежав из-под родительского крыла, моего родителя совсем не вдохновляет и не радует. Потому что хозяин сети торговых центров для него всего лишь, цитирую, «барыга с вокзала».

Домой я ввалился злой, как сто чертей. Вот уж не думал, что одна баба, похожая на распухшую зефирину, может так меня вымотать и довести. Уставился на Бетси, мать ее, маячащую в холле, словно метущийся призрак белой дамы и сразу понял, что…

– Тут беда, Бобби, – как-то истерично, с нотками паники в голосе прошептала чертова силиконовая идиотка, прижимая к чересчур раздутым сиськам, чуть прикрытым тонким шелком, свое лысое сокровище. Я больше чем уверен, беда, сидящая сейчас, скорее всего, в моем кабинете, заценил прелести моей любовницы. – Там… Там…

Это не беда. Это катастрофа. Охеренительный день только так и мог закончиться.

– Свободна, милая.

Я прикрыл глаза. Отец умеет появляться словно джинн из бутылки. Стройный, подтянутый, белозубая улыбка, в волосах легкая седина. Он на свои годы не выглядит. Похож на актера. Актер он и по жизни.

– Роб, расплатись с бабой, – приказал папуля и звонко, с оттягом хлопнул Лизку по заднице. Она аж взвизгнула. – И какого черта у тебя в доме делает крыса? Слушай, у вас тут что какие-то новые извращения появились?

– Отец, Бетси…

– Не оправдывайся, ты у меня мальчик взрослый. Я тоже, порой, эскортоницами балуюсь. Только мои подороже бабы. Люксовые. Тебе видать деньжат не хватает на товар подороже. Живешь, как зверь в норе… – оглядел мои хоромы папуля брезгливо, сразу же потеряв интерес к пышущей яростным молчанием Лизке.

– Это лофт, отец, – выдохнул я, прекрасно понимая, что спорить с родителем дело гиблое и бесперспективное. – Явился зачем?

– Вижу, что не царские палаты. Шику мало.