Матильда, я приду за тобой!

Глава 4

От брюссельских кружев до…

По реке плывёт буксир. Матильда с Розали и Фонске бегут по берегу и машут рулевому. Потом переходят на шаг и просто гуляют по дамбе, собирая букеты из лесного купыря. Местами на склоне дамбы встречаются целые заросли этих цветов.

– Цветочки совсем как брюссельские кружева, – улыбается Матильда. Так любила говорить её мама.

– Самый красивый сорняк на свете, – вторит ей Розали с целой охапкой в руках.

– А из стебля можно сделать дудочку.

У Фонске слово не расходится с делом: он тут же садится на землю, достаёт складной нож и мастерит себе дудочку.

Издалека доносится звук церковного колокола.

Фонске загибает пальцы:

– Один, два, три…

– Как, уже шесть? – ахает Розали.

Они испуганно смотрят друг на друга.

– Побежали! – И Розали срывается с места. – Иначе нам достанется!

Прихватив свои башмаки, Матильда в одних чулках пускается за ней вслед.

На улице ещё полно детей. Девочки играют на булыжной мостовой в классики, вместо битки у них красивый глиняный осколок. В дальнем конце улицы мальчики гоняют мяч. Женщины переговариваются между собой. На стульчике перед одной из дверей сидит какой-то дедушка и жуёт табак.

Мари разговаривает с молодым человеком, прислонившись к дверному косяку.

– Новый женишок? – хихикает в кулак Розали и быстро проскакивает мимо сестры в дом.

– Здравствуйте, матушка!

– Здравствуйте, тётя? Мы не опоздали? – спрашивает Матильда.

Тётя по-прежнему сидит перед ворохом штопки, будто и не сходила с места. Со стула поднимается соседка.

– Хорошо, тогда договорились. Я за тобой зайду…

Соседка уходит, и Розали прошмыгивает за ней.

– Это вам! – Фонске протягивает маме цветы.

Мама ласково гладит его по голове.

– Можно мне ещё поиграть на улице?

Не успев договорить, Фонске заходится в кашле.

– В горло что-то попало, щекочет, – выговаривает он. – Пыльца, наверное.

– Хорошо, только надень шарф и кепку.

Тётя с тревогой смотрит ему вслед.

– Сегодня днём он тоже кашлял, – помедлив, признаётся Матильда.

– Господи, только бы не чахотка[6]…

Тётя быстро оборачивается к Деве Марии под стеклянным колпаком и крестится.

– С прошлого лета у него этот кашель.

Матильда ошеломлённо смотрит на неё.

– А почему вы не отведёте его к деревенскому доктору?

– Эх, были бы деньги… Из заводских детей столькие заболевают, вот в прошлом году дочка нашего…

Она замолкает и потом издаёт глубокий вздох.

– Это всё из-за дыма и испарений серы. Я даже боюсь подумать, что будет летом. Печи будут гореть без перерыва, целыми неделями.

Матильде становится грустно.

– С Фонске всегда было столько хлопот, – причитает тётя. – Когда родился, он был такой малюсенький, но…

– Но он у нас борец!

Это пришла Мари. Матильда вдруг замечает, какая она красивая, когда смеётся. От улыбки у неё появляются ямочки на щеках.

– Такая хорошая погода, все ещё гуляют, – весело говорит она.

– Что ж, давайте радоваться, пока можно.

Тётя кидает на Мари быстрый взгляд.

– Андреас – хороший парень.

Мари равнодушно пожимает плечами:

– Да, он ничего.

– Ничего?! – взрывается тётя. – Да это ж счастье, что тебе попался кто-то, кто не торчит все воскресенья в трактире.

Мари решительно подхватывает с пола свою дочку.

– Смотри, как красиво!

Она показывает Фине цветы на столе.

– Сходим за водичкой для цветов?

Она быстро берёт ведро и, подхватив Фину, идёт к двери.

– Пойдёшь с нами, Матильда?

– Давай, Мари, убегай! – кричит тётя ей вслед. – Эх, надо было и мне в своё время слушать, что говорит мама, – бурчит она себе под нос.

– По-моему, Андреас – хороший парень.

Матильда осторожно смотрит на свою двоюродную сестру.

Мари пожимает плечами.

– Ну да. Но мне не нужен мужчина… На всю жизнь хватило.

– Что?

Мари останавливается, чтобы подтереть нос Фине.

– Есть вещи, о которых тебе рано знать, – почти неслышно произносит она. И когда выпрямляется, от её улыбки и ямочек не остаётся и следа.

Матильда не находится, что сказать. Вместо этого она улыбается Фине и щиплет её за бочок. Малышка хохочет от удовольствия.

Они встают в конец очереди. Колонка на всю Территорию только одна, кроме них своей очереди ждут и другие женщины с вёдрами. Мари сразу же увлекается разговором с кем-то из сверстниц, а Матильда играет с Финой в «ку-ку». На обратном пути Мари уже вновь болтает без умолку.

На улице уже почти никого не осталось, последних детей зовут по домам.

Тётя, стоя у плиты, помешивает что-то в кастрюле.

– Каша для малышей готова. Розали, достанешь миски? А вы двое, ну-ка прекратите!

И тётя угрожающе замахивается поварёшкой на Проспера с Фонске.

Братья подрались из-за газеты. Матильда и Мари с Финой на руках отскакивают в сторону, к сидящей за столом Аделине. Мальчики уже катаются по полу, и, когда с грохотом опрокидывается стул, малышки начинают плакать.

– А ну-ка хватит!

Рассердившись, Мари выхватывает газету у Проспера из рук.

– Что вы тут не поделили?

Она держит «Антверпенский листок» над головой в вытянутой руке.

– Вы же даже читать не умеете!

– Там есть фотография нового парового трамвая, – почти беззвучно бормочет Фонске.

– Я слышал, что его запустят со следующей недели.

Проспер молниеносно выхватывает газету.

– Матильда, расскажи, что там пишут?

Мальчики встают по обе стороны от неё.

– Паровой трамвай обеспечит сообщение между Антверпеном и близлежащими деревнями.

Продолжая кормить с ложечки Аделину, Матильда поглядывает на заметку:

– На торжественном открытии будет присутствовать бургомистр. И-и… ещё там будет оркестр медных инструментов.

– Наш бургомистр? – спрашивает Розали, ставя на стол кружки и тарелки.

– Ну что за глупая девица… – вздыхает Проспер. – Нет, конечно, в нашу несчастную деревушку трамвай никто не проведёт.

Матильда опять бросает взгляд на статью.

– Зато он будет заезжать в деревню на той стороне реки.

От одной мысли об этом у Фонске загораются глаза.

– О, как бы мне хотелось прокатиться на трамвае!

– Но вместо этого мы сядем и помолимся перед едой, – обрывает его тётя. – Все за стол!

– А разве мы не будем ждать всех?

– Кабы так, то до самой ночи будем сидеть голодными, – мрачно отвечает тётя и многозначительно переглядывается с Мари.

Мальчики второпях произносят молитву и разочарованно оглядывают содержимое своих тарелок. Там нет ничего, кроме двух кусков хлеба.

– А я-то надеялась, что на ужин будет угорь, – тыкает Розали брата-близнеца в бок.

В ответ он пинает её под столом.

– Матушка, скажите ему!

– У меня руки так и чешутся, – усталым голосом предупреждает тётя.

Ужин сегодня состоит из хлеба с патокой да кружки цикория[7].

– Я не наелся, – жалуется Проспер, подобрав последние крошки.

– Хватит ныть, – накидывается на него Мари. – Сам видишь, больше ничего не осталось.

Матильда тоже не отказалась бы от добавки, но решает промолчать. За окном тем временем стемнело. Пора зажигать керосиновую лампу над столом и укладывать спать малышек. Аделина и Фина топочут маленькими ножками вверх по лестнице вперёд Мари. Матильда с грустью вспоминает, как дома часто читала перед сном – а сейчас вся семья осталась за столом при тусклом свете лампы играть в карты. Вся, кроме Фонске: он всё никак не может наглядеться на фотографию парового трамвая.

– Неужели колеса точно-точно попадают в рельсы, по которым едет трамвай?

– Да, – на секунду отвлекается от карт Проспер.

– А насколько трамвай быстрее обычной упряжки? Матильда, ты знаешь?

Отвечая, Матильда откидывается на спинку стула:

– Раза в два, не меньше.

– Матушка, можно мне вырезать фотографию из газеты? – шепчет Фонске на ухо тёте.

– Смотрите-ка, деточке захотелось картиночку! – произносит Проспер сюсюкающим голосом.

Тётя немедля одаривает его оплеухой.

– Больно же!

– Бери, бери себе газету, – разрешает тётя Фонске. – В неё был завёрнут хлеб, – улыбается она Матильде и Мари.

Стук в дверь.

– Войдите! – не вставая с места, кричит тётя.

В дверь просовывает голову соседка.

– Идёшь?

– Да, сейчас.

Тётя поспешно накидывает на себя шерстяной платок.

Мари смотрит на неё глазами, полными ужаса:

– Вы ведь не собираетесь?..

– Собираюсь. Пора вытаскивать мужей и сыновей из трактира.

– Не надо, – умоляет ее Мари.

– Матушка, не ходите, – Фонске, Проспер и Розали стоят у двери и пытаются её не пустить.

Но тётя вырывается.

– Мы с соседками обо всём договорились… Ложитесь спать, оставьте только лампу. А если Проспер будет выкаблучиваться, – поворачивается она к Фонске и Розали, – отец устроит ему взбучку, я обещаю… Вы и заметить не успеете, как мы уже вернёмся.

Дверь за ней захлопывается, и настроение у всех заметно падает.

– Ну что, пойдём?

– Ладно.

Мари берёт с собой наверх ведро.

– Если ночью захочешь в туалет, – поясняет она Матильде.

На чердак они поднимаются в полном молчании.

Сквозь окошко в комнату на чердаке падает лунный луч. Матильда с умилением смотрит на спящих Аделину и Фину. Затем быстро раздевается и залезает под одеяло.

– Спокойной ночи.

– И тебе, – доносится из темноты.

Но Матильда не может заснуть. Она лежит, подложив руки под голову и уставившись на потолочные балки широко раскрытыми глазами. Её сёстры и братья уже давно спят, а она всё ворочается. Сквозь щели в полу пробивается тусклый свет масляной лампы. Как же долго тётя не возвращается… А это что такое? Кто-то поёт вдали? Сначала доносятся только обрывки, но потом звуки становятся более отчётливыми. Пьяное пение вперемежку с руганью – мужчины возвращаются из трактира. Хлопают соседские двери. Раздаются возбуждённые женские голоса. Затем настежь открывается входная дверь их дома. Крики и брань… Тётя плачет… Тяжёлые шаги по лестнице – старшие братья пьяны в стельку. Споткнувшись об узелок Матильды у неё в ногах, они матерятся, а потом начинают громко мочиться в ведро. Вслед за этим прямо в одежде валятся на постели… Ссора на первом этаже продолжается. Кажется, в ход пошла посуда… Никто из спящих не просыпается, как будто это обычное дело.

Наконец тётя поднимается вслед за дядей наверх, тихонько всхлипывая, и они продолжают ссориться в соседней комнатке, но уже не так громко. В конечном итоге наступает тишина.

И в этой тишине Матильда различает шуршание мышей. Или крыс? В страхе Матильда оглядывается. Вдруг одна из них вылезет из-под перекрытий и побежит по постелям?

Фонске вдруг заходится кашлем и подскакивает на своей постели, словно ему приснился кошмар.

– Тише, тише, – успокаивающе шепчет Матильда.

Она уже было собирается вылезти из-под одеяла и подойти, но тут братик с булькающим звуком падает навзничь и спит дальше.

Только теперь в доме стало по-настоящему тихо.

Матильда безрадостно смотрит сквозь окошко в крыше – на улице уже начинает светать.

Значит, это и есть её новая жизнь?

В полном изнеможении она в конце концов всё-таки засыпает.

Глава 5

Соца… Кто?

– Вставай, соня!

Кто это тянет её за ногу? Матильда вскакивает. Сначала не понимает, где она, но потом замечает над чердачным проёмом голову Мари.

– А где все?

Сонно оглядываясь, Матильда видит, что в постелях уже никого нет.

– Отец со старшими с самого утра ушли на глиняный карьер. Остальные внизу. Ты спускаешься?

Матильда торопливо одевается и идёт на первый этаж.

– Доброе утро.

Она опасливо смотрит на тётю, которая занята мытьём полов.

– Можешь умыться прямо здесь… Воду ещё не выносили, – показывает Мари. – И хлеба я для тебя оставила.

Наклонившись над общим ведром, Матильда плещет водой себе в лицо и вытирается висящей рядом тряпицей. Потом подсаживается к Просперу. Он сидит, поставив локти на стол, и угрюмо смотрит в одну точку перед собой. Матильда намазывает себе топлёного жира на хлеб.

– Что-то случилось?

Проспер снисходительно косится на неё, потом переводит взгляд на Мари.

– Ты что, ей так и не рассказала?

– Нет, – качает головой Мари.

– Рабочий сезон в этом году решено начать уже сейчас. Господин директор с управляющим вчера объявили об этом в трактире. Сегодня будем готовиться, завтра уже начинаем. Что ни год, то всё раньше и раньше, – бурчит он недовольно.

– Ну и хорошо, что так, Проспер.

Тётя на секунду прекращает мыть пол и встаёт, опершись на швабру. Она выглядит бледной, и глаза у неё покраснели.

– Зато в доме будет еда.

– Ночные заморозки[8] закончились, – поясняет Мари. – Поэтому директор хочет запустить завод как можно скорее. Ничего не попишешь.

Она встаёт и наливает Матильде цикория.

– Кофейник ещё не остыл. Мама, подлить вам?

Тётя отставляет швабру в угол и подсаживается к столу. Когда она протягивает руку за кружкой, Матильда с Мари с тревогой замечают у неё большой синяк на предплечье. Тётя сразу же закрывает его рукавом.

– Да, Матильда, пока я не забыла… Я обещала соседке, что ты и за её грудничком присмотришь.

– За грудничком?!

– Не бойся, её старшая дочка, ей шесть, тоже будет с вами. Она тебе всё расскажет.

– Матушка, вы уже закончили уборку?

Это Фонске весело выглядывает из-за двери.

– Да, уже можно заходить!

Ведя малышек за руку, Фонске входит в дом. Фина сразу забирается к своей матери на колени.

– Ох, как же мне будет тяжело оставлять свою доченьку, – вздыхает Мари. – Буду уходить, пока она ещё не проснулась, и возвращаться, когда она уже будет спать сладким сном. Но…

Тут Мари берёт Матильду за руку.

– Моё сердце будет спокойно. Я знаю, вы с Фонске прекрасно о ней позаботитесь.

– Уж мы постараемся, да, Фонске?

На это братик с озорной улыбкой подмигивает ей в ответ.

Тётя роется в керамическом горшке, стоящем у плиты.

– Лука на сегодня не хватит.

– Я видела. Схожу в магазин, – отвечает Мари.

– Если нам ещё разрешат взять в кредит[9]…

– У меня всё получится. Пойдешь со мной, Матильда?

Мари встаёт.

– Возьмём с собой Фину и Аделину.

«Начинается летний сезон…» Кого бы они ни встретили, все только об этом и говорят. В этот последний день женщины переворачивают свои дома вверх дном, чтобы вымыть всё дочиста. Некоторые затеяли стирку и трут замоченную в цинковом тазике одежду на ребристой стиральной доске. Ведь неизвестно, когда в следующий раз представится такая возможность.

На улице сегодня не так грязно, как вчера, но всё равно приходится обходить глубокие лужи. Матильда и Мари в прекрасном настроении идут к воротам, каждая с ребёнком на бедре.

– Нормально проспаться им не удалось, – хихикает Мари, огибая последнюю лужу. – Работа на глиняном карьере не из лёгких. Отец с братьями сегодня вернутся домой без сил. Отец – хороший человек, только вот…

Мари искоса, не поворачивая головы, смотрит на Матильду.

– Пьёт он сильно.

– Как и мой, – через силу признаётся Матильда, которая ещё никогда в жизни не произносила этого вслух.

Мари смотрит на неё с пониманием.

Погрузившись в свои мысли, они молча идут рядом, только Аделина и Фина весело лепечут. Матильда вспоминает, какие у них случались скандалы, когда отец возвращался из трактира. Там же он познакомился с Леной, она работала за стойкой… Не хочется об этом думать. Светит солнце, вот бы сходить в деревню!

– В какой магазин вы ходите? – спрашивает она, повеселев.

– В свой, тут недалеко. Им владеет директор завода. Нам нельзя покупать продукты в другом месте.

– Точно! Мне же мама рассказывала.

Они заворачивают в первый переулок за территорией рабочего посёлка. Среди некрашеных домиков с закрытыми ставнями притаился крошечный магазинчик. На крыльце стоят ящики с продуктами, а хвост очереди виден уже на улице. Изнутри доносится голос покупательницы, недовольной тем, что картошка гнилая.

– Слушай, может сходим в деревенский магазин? – тихонько спрашивает Матильда, прикрыв рот рукой. – Овощи тут какие-то пожухлые. Ты только взгляни на этот лук…

– Тихо ты, – шепчет в ответ Мари, приложив палец к губам. – Мы в любом случае должны будем купить всё здесь.

– Понятно, но…

– Если поймают, уволят.

Их очередь.

– Опять ты? – презрительно поднимает брови женщина за прилавком.

Мари притворяется, что ничего не слышала.

– Два килограмма лука, пожалуйста.

– Сейчас, посмотрю, что у меня в книге записано. Так, фамилия у вас Франке́.

Продавщица деловито надевает очки, слюнявит пальцы и быстро-быстро перелистывает страницы.

– Ага, вот и «Ф».

И смотрит на Мари поверх очков.

– Так я и думала. Отпускать больше ничего нельзя, у вас слишком большой долг за эту зиму. Сначала нужно расплатиться хотя бы частично. Я вас с матерью уже несколько раз предупреждала.

И со стуком захлопывает учётную книгу.

Из очереди доносится неодобрительный ропот.

– А что же нам сегодня есть?

Фина начинает плакать, и Мари подхватывает её на руки.

– У них дома девять человек детей! – выкрикивает какой-то мальчик.

Матильда оборачивается и видит в конце очереди Адриана.

– Завтра начинается летний сезон, и мы сможем погасить долг, – предпринимает ещё одну отчаянную попытку Мари.

– Нет.

Высоко подняв голову, Мари берёт курс на улицу, за ней по пятам следует Матильда. Проходя мимо Адриана, она здоровается с ним.

Мальчик сразу же выходит из очереди и идёт следом.

– Пусть твоя тётя зайдёт к нам, мы дадим ей картошки и лука, – предлагает он негромко.

Но Мари уже дёргает Матильду за рукав:

– Давай быстрее, мы торопимся!.. Что у тебя за дела с этим мальчишкой? – шипит она, едва они отходят подальше.

– Он всего лишь предложил занять продуктов у его матери.

– Не уверена, что твоей тёте это понравится.

– То есть?

Матильда останавливается в полном недоумении.

– Эта семья… – Мари понижает голос. – Они социалисты.

– Соца… Кто?

Мари нервно оглядывается, нет ли кого поблизости.

– Ну, знаешь… красные.

Но Матильде это ничего не говорит, ей еще никогда не доводилось слышать о каких-то «соца-что-то-там».

– И что в этом такого страшного? И вообще, это же друг Проспера.

– Мама против того, чтобы они дружили. Скоро он наберётся таких же сумасбродных идей от своего папаши. Тот всё время пытается заманить отца и других мужчин на собрания красных.

В это мгновение из-за угла выбегает Розали.

– Мама сказала, вы здесь!..

– Где тебя носило всё утро? – перебивает её Мари.

– Мало ли, – пожимает плечами Розали. – У меня сегодня последний свободный день… Кобе ходит по всем домам, – продолжает она привычной скороговоркой. – Хочет загнать всех мальчишек помогать готовиться к завтрашнему дню. Но вот Проспера ему не найти, – усмехается она.

Они возвращаются все вместе на Территорию.

– Помянешь чёрта – он тут как тут, – бормочет Мари. – Идём быстро, как будто мы его не заметили.

Но уже поздно. «Чёрт» уже увидел девушек и направляется к ним.

– А кто это?

– Вонючка Кобе, управляющий, – прикрыв рот рукой, шепчет Розали.

Прямо на них идёт высокий мужчина с сальными волосами. Бегающие поросячьи глазки поблёскивают на его изъеденном оспинами лице.

– Гуляете, дамы? – ухмыляется он. – Уж не видели ли случаем Проспера и его друзей?

Матильда незаметно скосила глаза на дорогу, не идёт ли за ними следом Адриан.

– Мы их уже полдня не видели, – уверенно говорит Розали. – А ты?

И она смотрит на Матильду, которая трясёт головой.

– А твоя старшая сестра тоже ничего не знает?

Мари стоит отвернувшись и прижав к себе Фину.

– Жалость какая… Старшая сестра, оказывается, язык проглотила, – ухмыляется Кобе и смотрит на Матильду. – А ты чья будешь? Я тебя раньше не видел.

Он нагло осматривает Матильду с ног до головы. Она опускает глаза, по всему телу проходит дрожь.

– Я д-дочь сапожника.

– А, видел его в трактире.

– Да, Матильда – наша кузина. Будет жить у нас, – тараторит Розали.

– Ого, прямо кузина! Вот это новости. А лет тебе сколько?

– Тринадцать, господин, – тихо отвечает Матильда.

Кобе прикладывает руку к уху:

– Ничего не слышу.

– Тринадцать! – во весь голос кричит Розали.

Он причмокивает губами.

– А ты что? Так и будешь глухой прикидываться?

Кобе делает шаг в сторону Мари, которая только крепче прижимает к себе дочку.

Но тут Фина вдруг поворачивается к нему лицом.

Своей грязной ручищей он треплет её по щеке.

– Вся в мать, – произносит он с ухмылкой во весь рот. – То-то радость, да?

Фина начинает рыдать.

– Ой, это из-за меня?

Пытаясь обратить всё в шутку, он поднимает руки и делает шаг назад.

– Ну тогда я, пожалуй, пойду. Увидите Проспера или кого-нибудь из его друзей – присылайте ко мне на сушку. Будьте здоровы!

– Какой он… мерзкий, – брезгливо произносит Матильда, когда управляющий скрывается из виду.

– Держись от него подальше, – тихо предупреждает Мари. – Он… Он… скотина! – с трудом подобрав подходящее слово, выпаливает она и тут же обрушивается на сестру: – Какого чёрта ты ему всё рассказала про Матильду?!

Розали пожимает плечами:

– Он бы и так быстро всё узнал.

Глава 6

Можно мне с вами?

– Что ж, тогда на ужин будет просто картошка, без лукового соуса.

Мари вместе с тётей пересчитывают оставшиеся картофелины.

– Выходит по две штуки на человека, но это если… – Мари оборачивается, – если Фонске будет кашу?

– Опять? Я уже не маленький, – отвечает тот, не отрываясь от своего занятия.

Высунув от усердия кончик языка, он ножом старательно вырезает из газеты фотографию парового трамвая. Матильда наблюдает за ним, сидя рядом за столом.

Стук в дверь.

– Войдите!

В дверях стоят две соседки, каждая прижимает к себе наполненный чем-то передник.

– Добрый день!

– Проходите, – вежливо приглашает их тётя.

К всеобщему удивлению, соседки идут прямо на кухню и высыпают содержимое своих передников на стол. С десяток картофелин и луковиц катятся в разные стороны.

– Это не много, но на сегодня, во всяком случае, хватит.

Тётя ахает и прикрывает рот рукой.

– Мне же нечем вас отблагодарить!

– Ну нельзя же ложиться спать голодными? Тем более что завтра нам всем придётся трудиться в поте лица.

– Мы и в следующий раз к вам заглянем.

Тётя растроганно кивает.