Академия драконов. Золотая пыль

Письмо жгло руку и возбуждало любопытство. Сломав печать, я развернула сложенный вдвое листок белой бумаги, на котором очень аккуратным, почти каллиграфическим почерком было написано:

«Госпожа Иоланта!

Вы совсем не знаете меня, а я вас, но мы с вами почти соседи здесь, и там, откуда вы родом. Я из соседнего округа, из Освана, поэтому и пишу вам в надежде на приятельство или если всё удачно сложится, то и на дружбу.

Дело в том, что остальные две девушки родом из столицы, и на провинциалок, вроде меня и вас, не обращают внимания. Но это не самое худшее. Вы ещё сами убедитесь, что здесь принято заносчивость и гордыню почитать за добродетель и проявление высокородности.

О вашем приезде я узнала от своей горничной и в знак доброй воли хочу передать вам рецепт простенького зелья для приветственного фокуса. Возможно, вы и не нуждаетесь в нём, потому как имеете сильный Магический дар и, безусловно, сможете показать его на первом вечернем занятии.

Я не смогла, и это привело к тому, что остальные стали избегать моего общества, презрительно называя «слабородной». Почему же мне не помог это рецепт? – спросите вы и будете правы.

Всё просто. Тогда я о нём не знала. В Академии я уже больше двух месяцев и кое-чему научилась. А помочь вам желаю из добрососедских побуждений. И с робкой надеждой на дружбу. Быть одиночкой в Академии – удел сильных, но это заставляет меня всё чаще грустить о доме и сожалеть о метке, появившейся на плече.

С чувством глубокого уважения, Мидара Гревес.

P.S. Не старайтесь увидеться со мной до вечернего занятия. Здесь так не принято. Позже я подойду к вам сама».

2

Я всё раздумывала, можно ли доверять человеку, приславшему письмо и не решалась опробовать подаренный фокус. Вскоре пришла Велизия с чашкой горячего молока и с интересом уставилась на письмо, которое я ещё держала в руке.

– Это прислали вместе с чемоданами, – ответила я на немой вопрос и протянула бумагу горничной. – На, прочти. Не бойся, я хочу знать твоё мнение.

– Я не могу, – Велизия с ужасом посмотрела на письмо, опасаясь даже касаться его, и отступила на шаг, будто я предлагала ей что-то идущее вразрез с её представлениями о собственных обязанностях. – Вдруг на нём наложено заклятие от любопытного глаза.

Бороться с провинциальными суевериями – тяжёлая и неблагодарная работа, но сейчас мне было необходимо участие горничной, поэтому я настаивала.

Со вздохом поднялась на ноги и подошла к зеркалу, просмотрев на отражение письма.

– Ничего такого здесь нет, – категорично заявила я, повертев бумагу в руках так, чтобы она отразилась в зеркале с обеих сторон. – Бери и читай. Я приказываю.

Горничная немного успокоилась, но, видимо, тоже не особенно доверяла моему Магическому дару, потому что письмо взяла, но зажимала его лишь двумя пальцами каждой руки и не подносила близко к лицу. Заклятие, которое в простонародье называлось «от любопытного глаза» имело действие скорее унизительное, марая краской, светящейся в темноте, руки и лицо того, кому вздумалось нарушить тайну чужой переписки.

Пробежав взглядом строки, Велизия почтительно вернула бумагу мне, на всякий случай перекрестив пальцы и прошептав спасительный оберег. Слуги не обладали развитым Магическим даром, но знали кучу полезных в быту заклинаний. Например, как уберечься от наказания и господского гнева, или как извести в доме мышей.

– У вас, госпожа, и так наверное готова парочка отличных фокусов. Зачем рисковать и пользоваться чужим? – ответила горничная, склонив голову набок и сощурив глаза. – Вдруг это ловушка и кто-то задумал посмеяться над вами? Здесь народ недобрый. Я вон ходила за молоком, так еле достала. В главной кухне меня чуть пинками не погнали, а ведь и платье у меня чистое, из добротной ткани, и башмаки ухожены, из телячьей кожи, что ваша матушка на ярмарке в прошлом году купила. Не у каждой горничной есть такие!

Я махнула рукой, чтобы остановить поток жалоб Велизии. Иначе можно в нём утонуть, она со всеми подробностями примется рассказывать о своём нелёгком пути в поисках горячего молока и станет перечислять всех, с кем успела перемолвиться словом.

– Зачем же вы меня спрашивали, госпожа Иоланта, если и дослушать не желаете? Я сказала не то, что вы хотели бы услышать? – проворчала Велизия и с обидой повернулась ко мне спиной, склонившись над чемоданами, делая вид, что хочет немедленно заняться проветриванием вещей.

Но тут она попала в самую точку. Была у моей горничной такая черта: скажет неудобную правду с ехидством, не переходящим границы дозволенного, и угодит не в бровь, а в глаз.

Отмахнувшись от обиды горничной (не до неё сейчас было), я ещё раз прочитала рецепт зелья. Действительно, несложно. И молоко у меня уже есть, я восприняла это как своеобразный знак, что всё делаю правильно.

Растолчённый корень майорана я привезла с собой, он часто упоминался в зельях из моих старинных книг, как и листья тысячислова, неказистого растения, произраставшего высоко в Восточных горах.

– Велизия, мне понадобится сода, полевой цветок и два пера чёрного ворона, – сказала я, подойдя к горничной ближе и погладив девушку по спине. Та обернулась и, почёсывая подбородок, начала размышлять, где всё это достать:

– Сода на здешней кухне есть, даже идти в главный замок не придётся, зуб даю. А с вороном… Хорошо, госпожа, я найду то, что вам нужно. Вы вывезли меня из этой дыры, под названием Саклен, где добрая половина слуг и читать-то не умеет, я уж вас не подведу!

Засмеявшись, я обняла горничную. Не ожидая подобной милости, она покраснела и быстро высвободилась, утирая слёзы краем платка из простой грубой ткани.

– Полно вам, госпожа. Я не высокородная дама и никогда ей не стану, хоть матушка ваша и обучила меня грамоте. Да и, вообще, относилась так, будто я родная.

Теперь уже девушка не стеснялась слёз, которые капали на её большие руки, которые не раз утешали меня во время недавних любовных переживаний. Я достала свой платок из ткани такой невесомой, будто она была соткана из дуновения южного ветра. Матушка и тут постаралась и не поскупилась, чтобы никто в Академии не посчитал меня нищенкой.

Видела бы она местную публику, ярким представителем которой был Бертольд Вильямсон, поняла бы, что тратит деньги понапрасну!

Наплакавшись вволю, Велизия с таким же энтузиазмом принялась выполнять поручение. Пока я мерила шагами комнату и кусала в нетерпении губы, выглядывая за занавески во внутренний дворик, не идёт ли моя верная служанка, минуты тянулись ужасающе медленно.

А когда Велизия вернулась со всем необходимым, поняла, что уже опаздываю.

Зелье было готово за считанные минуты. Тренироваться мне не требовалось, за время разлуки с лордом Генри я поднаторела в этом деле и могла на внешний вид отличить удачное снадобье от непонятной бурды.

Фокус был простеньким. Достаточно вылить на живой цветок приготовленный настой, и он воспламенит его, превратив в живой факел. Больше никаких подробностей в рецепте не разглашалось, наверное, на этом всё. Но сейчас я не расстраивалась, всё равно ничего лучшего у меня не было!

Посмотрев на себя в зеркало перед самым выходом, я только вздохнула. Короткие волосы не хотели слушаться и лежать волосок к волоску.

Они вились от природы, но совсем немного, и в красивые локоны укладываться никак не хотели. Вот и получилось невесть что: несколько прядей торчали в стороны, будто патлы старой ведьмы.

Безуспешно воюя с ними, я потеряла пару драгоценных минут, а потом махнула рукой, выудила со дна саквояжа золотистый ободок и нацепила его, вмиг сделавшись похожа на малолетнюю ученицу. Зато выглядела вполне пристойно.

– Пожелай мне удачи! – попросила я Велизию и крепко-накрепко запретила ей провожать меня. Во-первых, здесь это не принято, о чём было указано в буклете, лежащем на столе, во-вторых, так мне будет спокойнее.

Ещё одной насмешки, боюсь, мне не перенести. Если здесь все такие, как этот противный Вильямсон, увидев меня в обществе служанки, адепты засмеются и приклеят титул «маменькиной дочки». Только этого не хватало!

Однако уже выйдя за порог комнаты, я пожалела о своём решении отправиться в трапезную в одиночку. Пока я шла, колени дрожали, и сердце колотилось, будто вот-вот выскочит из груди.

Но это не самое страшное. Пройдя в одиночестве заученным по карте маршрутом, я очутилась перед главным замком. Высокие шпили упирались в хмурое темнеющее небо, и флаги империи, колыхающиеся на ветру, казались зловещими призраками.

Другие адепты, торжественные и молчаливые, шли мимо меня по главной аллее и не обращали никакого внимания на провинциалку, застывшую с поднятым к небу лицом у подножия мраморной лестницы.

Это придало мне сил, и, вздохнув, я поспешила внутрь, отбросив на время все печали и сомнения.

Глава 7

1

К счастью мои самые большие страхи не сбылись. Малая трапезная едва вмещала тридцать человек, значит, все адепты и преподаватели Академии даже при большом желании здесь не поместились бы.

Я ожидала увидеть мрачный зал с высоко парящими под сводчатым потолком летучими огнями, освещающими каменные палаты. Воображение дорисовывало деревянные столы безо всяких скатертей, убогие миски и похлёбку на овощном бульоне, поблёскивающую в свете магических шаров каплями растительного жира.

Словом, аскетичное существование адепта, призванное напомнить ему, что плоть вторична, а устремление духа к знаниям важнее жизненных удобств.

Реальность оказалась гораздо мягче и приятнее. Малая трапезная была небольшую, почти свободной от мебели комнату, стены которой пестрели красивыми гобеленами с изображениями драконов в полёте, но всё это я отметила позже.

Длинный стол, изгибающейся буквой «П», был накрыт белоснежной ажурной скатертью и заставлен изысканными яствами, которые я видела дома только по большим праздникам. В высоком камине, напоминающем пасть огнедышащего монстра, весело потрёскивали дрова. Однако и это я заметила не сразу.