Дни за Гранью

– Ага, из воздуха, – хохотнул Дым, – тебя же из воздуха сюда доставили. Вот и все остальное так же. Ну или наоборот, тебя закидывает туда, там, где все условия соответствуют твоему желанию, ну или варианты с временной шкалой. В любом случае действительность для тебя начинает соответствовать твоему самому сильному, полному и насыщенному желанию. Улавливаешь?

– Ну… как бы да…

– Так вот, про галюны, – благодушно продолжил Дым. – Тебе главное не думать про белую обезьяну, если не хочешь увидеть ее хвост. Понятно? – вставая спросил Дым.

– Блин… а вы как сами? Как?! – растерянно и немного паникуя чуть не вскрикнул Турист.

– А мы сами люди бывалые, в сказки не верим, и вообще, специально для хороших людей специальный аппарат имеется, – облегченно закончил монолитовец, плотно нахлобучивая шлем на голову и приоткрывая забрало. – Не дрейфь, Сеня! Жизнь еще и не такое показывала! За мной, не отступать! – подбодрил он и, призывно махнув рукой, словно командир, призывающий подняться в атаку бойцов, бодро зашагал по тропинке. А там вдалеке уже виднелись те самые снесенные гаражи с открытыми глотками полузатопленных погребов.

Глава 13. Тропа

Два человека, один одетый с ног до головы в камуфляж, с черным матовым шлемом на голове, другой в синем спортивном костюме и камуфляжной куртке, шли по узкой, плохо видимой тропинке через ряды разрушенных до основания строений, ранее бывших гаражами. Было уже светло и, казалось бы, ничего не могло вызывать опасений, но шедший позади человек боязливо жался к уверенно шагающему первому номеру.

– Дым, ты все-таки нехороший человек, редиска, – нервничая и потому не особо выбирая слова сказал Турист. – Это же надо было меня так успокоить, чтобы я еще сильнее боялся, – поневоле задерживая взгляд на пугающих его ямах, жаловался парень. От волнения его голос звучал тоньше, как у подростка.

– Не боись, герой, я с тобой! – весело ответил Дым, его вообще забавляла реакция новичка в условиях, приближенных к максимально безопасным. – Здесь место особое, ха-ха, – не сдержался он, – аномальное, – он поднял указательный палец вверх, не оборачиваясь на шагающего позади. – Но уже выдохшееся, всех барабашек отсюда повытолкали, – Дыму определенно нравилось пугать парня, хотя раньше он никогда не замечал у себя подобных наклонностей.

– Ба-арабашек?! – дрожащим голосом протянул Турист, чуть ли не прилипая к монолитовцу. – А это… здесь? – теряя остатки мужества и поддаваясь панике, взвыл Турист.

Почувствовав перебор и борясь с каким-то садистским желанием довести-таки парнишку до состояния у-лю-лю, Дым остановился. Турист ткнулся ему в спину, как поросенок медведю из известного мультфильма.

– Турист, тебя даже в отмычки не возьмут. Смотри, будешь так себя вести, назовем Сеней или еще как.

– Как? – не очень соображая, глупо спросил Турист.

– Тебя это меньше всего должно сейчас волновать, как мы тебя назовем, – нарочито серьезно сказал Дым, подавляя желание громко сказать «БУ!!!», чтобы свалить того в обморок. Городской и совершенно не подготовленный к Зоне человек забавлял его, вызывая давно забытые эмоции.

– А что мне делать, вы-то вон, специальные аппараты имеете, – имея в виду пси-шлем, сказал парень. – А мне что делать прикажете?

«Действительно, чего это я?» – мысленно осек сам себя монолитовец. – Здесь раньше пси-аномалия была, то, что осталось, остатки фона, от мусора, – уже вполне серьезно сказал он. – Шлем тебе не положено, ты не в штате, – Дым замолчал, задумавшись, или вышел с кем-то на связь, – да и вообще, рано тебе еще. Пой песню, а еще лучше, думай песню… самое оно, когда страх за душу берет, – посоветовал Дым. – Минут через пять выйдем, а пока держись и пой, держись и пой… – напел он на известный мотив песни из советского кинофильма, – нейтральное что-нибудь.

Турист кивнул, судорожно сглотнув несуществующую слюну. «А про что здесь петь-то?» – думал он, оглядывая жуткие развалины и торчащую из мусора, словно лапы насекомых, арматуру. Определенно, второй раз проходя здесь, он испытывал более полное чувство ужаса, чем когда самостоятельно пробирался здесь первый раз. Тем не менее вспомнить подходящую для его состояния песню получилось легко. Одна из первых песен легендарной Арии, «Тореро», вспомнились те самые простые аккорды, на которых можно было ее сыграть на гитаре, ля минор, соль мажор, фа мажор, ми мажор. Постепенно вместе со словами Кипелова в его голове возник удивительно четкий, стеклянный звук хэви-металл гитар с полной партией соло. Всю песню он не помнил, но последний куплет и пару строчек припева были самыми памятными:

«Эй, тореро, сын вдовы,

Твой красный плащ, твой траурный покров,

Эй, тореро, ты будешь убит,

Под песню мадридских часов…

Бог хранит тебя,

Смерть щадит тебя…

Пусть не знает никто,

Что творится в душе…»

Турист шел, строки песни невольно повторялись губами, и чем больше он позволял этой песне выходить из него, тем четче он слышал музыку. Вот уже перед его глазами возникла ночная сцена, подсвеченная софитами, бессмертные музыканты первого состава, распустив хаер, изматывают струны электрогитар, вокалист, протянув руки к беснующейся толпе, чьи лица выхватывались отблесками прожекторов, пел и пел свою песню, то приближаясь лицом, то отдаляясь от зрителя. Неожиданный вид концерта, сумасшедше качественный стеклянный звук, словно он надел наушники, а не просто прокручивал песню в голове, так заворожил и ошеломил парня, что, растерявшись, он встал, почти дойдя до границы, где действие остатков пси-аномалии должно было закончиться. Расширив глаза с устремленным в никуда взглядом, он вслушивался. Музыка теперь, ему казалось, уже была не только в его голове, она была всюду. Он словно стоял в водопаде музыки, она лилась сверху, с боков, даже снизу, она была объемной, а внутренний взор так кристально ясно видел первые ряды зрителей и сцену, что трудно было удержаться, чтобы не начать потряхивать головой в такт. Туристу показалось, что можно протянуть руку и отвлечь на себя вон того парня в косухе, увешанного железными цепочками, чтобы перекинуться с ним парой знаков или чем-то еще… Плохо соображая, что делает, Турист огляделся в поисках источника музыки и, определившись с направлением, полез в открытый погреб. Он уже не видел, как Дым, поднявшись на пригорок и обернувшись, вдруг заметил, чем занимается его подопечный, и с криком рванул за ним, схватил за многострадальную куртку, за которую, казалось, хватались все кому не лень, и поволок прочь. Турист не понимал, что влеком монолитовцем, и, барахтаясь как пьяный, он пытался вырваться и уползти к одному из многочисленных погребов, с прогнившими и провалившимся внутрь деревянными люками, которые так пугали его в начале.

И только спустя десяток минут, силой удерживаемый Дымом прижатым к земле, он начал приходить в себя. Взгляд прояснился, звуки стихли, оставив в голове опустошающую тишину и вакуум.

– Дым?! – удивленно и растерянно произнес он.

Монолитовец, видя, что Турист вернулся в адекватное состояние, отпустил его и встал.

– Я что, я чуть не пропал? – побледнев лицом, спросил он.

Дым кивнул.

– Это Зона, Турист. Для тебя даже здесь, оказывается, опасно.

– А что, а что бы со мной стало?! – не вставая, с ужасом спросил парень, приподнимая испачканную землей щеку.

– Ничего, забился бы в яму и умер, в лучшем случае от истощения, – спокойно ответил Дым. – Это пси-аномалия, хоть и остаточная. Я же предупреждал, тут с воображением поосторожнее надо. Обычный сталкер тут бы прошел и только почесался, а ты вон как… Вставай, дальше пойдем. Мошки в глазах что, не пропали?

Турист с трудом встал. Тело плохо слушалось, мешала противная, как будто со сна, слабость.

– Вот сейчас опять появились, а когда началось… это… не было, – покрутив глазами, ответил он.

– Даю подсказку. Пока видишь мошек, считай что барьер у тебя к Зоне, защищаешься от ее воздействия. Как мошки пропадут, значит пошел по волне с ней, вошел в ее среду, и она в тебя входит.

– Но я не хочу, Дым. Я не хочу, чтобы она…

– Поздно, – отрезал монолитовец. – Теперь вопрос времени, когда ты к Зоне привыкнешь. Пока свежий, она тебя как будто и не видит, пооботрешься здесь подольше – синхронизируетесь, так сказать…

Турист отрицательно покачал головой:

– Не годится, Дым, давай вашего Ходока искать, выбираться мне надо.

Еще минут через тридцать они в молчании дошли до поста «Тропа». Действие пси-аномалии как будто прошло бесследно, разве что прыгающие в глазах мошки, к которым он начал привыкать, стали чуть-чуть бледнее.

На посту находилось два бойца, но Дым провел на Туриста мимо обоих, так что он не видел, где они, но это было необязательно. Таким образом они добрались до самого края контрольной полосы, Дым встал на начале едва заметной тропы, идущей через светлую разделительную полосу, и некоторое время молча показывал Туристу, переводя пальцем с одного предмета на другой. Секунд через десять он чертыхнулся и поднял забрало шлема.

– Тьфу! Никак не привыкну! – сердито сказал он. – Теперь придется по новой объяснять! – он пристально посмотрел в глаза Туристу. – Даже и не объяснять, а показывать. Пошли за мной, Турист, запоминай дорогу. Сейчас посторонних с той стороны нет, можно прогуляться.

Дым уверенно пошел по траве, пальцем левой и правой руки показывая то влево, то вправо, то перед собой, иногда делая небольшие изгибы напротив совершенно пустых мест или вообще не подозрительных участков пути.

– Объяснять не буду, тебе ж не объяснить. На кордоне такому учатся. Тут правее. Тут вот эту штуку не зацепи, понял? Держись подальше от нее, но сильно не отходи, там вторая пара. Это вот мы перешагнем просто… хотя нет, видишь, пульсирует тут?

Турист отрицательно закачал головой. Он в упор не видел, что именно они обходят, через что хотят перешагнуть. Для него здесь был практически обычный пустырь, поросший местами зеленой травой, про которую он уже знал, а все остальное было диким, унылым, заброшенным пустырем с небольшим количеством хлама. Дым вздохнул, подобрал с земли камушек и бросил перед собой. Едва-едва в слабом солнечном свете Турист уловил некий отблеск как будто сиреневого цвета, на который, однако, среагировали мошки в глазах. На всякий случай, чтобы не раздражать монолитовца, он утвердительно кивнул. Дым облегченно выдохнул.

– Ее только слепой не увидит. Перешагиваем, она мелкая, – сказал он и перешагнул нечто, конечно же ставшее невидимым, после того как камушек пролетел сквозь аномалию. – Дальше, вот тут наискосок, вон до того куска мусора, потом сюда…

Они уже прошли половину полосы, но у парня было абсолютное ощущение, что позади него не сто пятьдесят метров, а минимум полтора километра. Дорогу назад он не представлял совершенно. Дойдя до кучки мусора, он с оторопью увидел, что это не мусор, а куча костей, с виду человеческих, но череп, чья верхняя часть была видна из-под земли, был как будто уже и длиннее.

– Кровосос, – прокомментировал Дым. – Хочешь глянуть?