Кот

4

Становилось все холоднее и холоднее. Есть хотелось невыносимо, инстинкты требовали отправиться на поиски пропитания, но Кот крепился как мог. Под размеренный шум потускневших каштановых листьев, четвероногое божество незаметно для себя очутилось в царстве Морфея.

Во сне ветер обрел видимые очертания, стал похожим на призрачную свору огромных псов, разевающих пасти и вонзающих острые ледяные зубы в живот и спину. Кот не мог пошевелить ни единой конечностью и молча терпел, пока серо-голубые прозрачные собаки с горящими ярким белым огнем глазами насытятся его теплом.

Вдруг каштан склонился над ним, и шерстки коснулись теплые бархатистые листья. От мест прикосновений по телу разлилась приятная горячая волна. Медленно покачиваясь, тело котенка поднялось в воздух и поплыло над землей. Что-то большое и теплое окружало его, но ощущения замкнутого пространства не было. Зато было чувство невесомости и эйфории. В какой-то момент Кот совсем перестал ощущать пространство и время, превратившись в пятно серебристого света.

Но вдруг все приятные ощущения прекратились. Тело начала наполнять привычная тяжесть бытия, а голову – насущные мысли. Желудок единственный оставался пустым и недовольно урчал.

Кот медленно открыл глаза.

Новый мир вокруг был непроглядно темным, теплым и мягким. Неужели свершилось, подумал Кот с недоверием. Перевоплощения происходят по-разному, тем более, что это крайнее Перевоплощение, но что-то было не так. Что именно его смущало, мохнатый бог никак не понимал, однако он был слишком уж живым.

По мере восстановления фокусировки глаз он начал различать в темноте какие-то очертания. Судя по всему, он находился в небольшой комнате, вдоль стен которой была расставлена мебель. Сам он был завернут в плотное одеяло, а над головой нависал радиатор отопления, от которого, собственно, и исходил поток приятного тепла. Тело начало неметь от продолжительного бездействия, поэтому Кот принялся шевелиться. Выпутываться из мягких складок оказалось непросто, поскольку лапы толком не слушались, а вестибулярный аппарат еще не включился.

Спустя десять минут усилия были вознаграждены и ему все-таки удалось перекатиться на твердый пол. Кошки хорошо видят в темноте, однако сейчас хвостатому божеству едва удавалось распознать силуэты отдельных предметов. Лишь узкая вертикальная полоска бледного света указывала на местоположение приоткрытой двери.

5

Каждый ужин начинался с одного и того же вопроса:

– Как дела в школе, дорогая?

Гипатию всегда подмывало ответить на это, что у нее и помимо школы бывают дела, в то время как общих дел со школой иметь не хотелось бы вовсе. Но ведь у родителей такая чувствительная и хрупкая нервная система, которую нужно беречь…

– Проходили новую тему, – без энтузиазма отвечала она, вилкой гоняя вареные овощи по тарелке.

– Всё новое – это замечательно, – изрек отец, – Вот поэтому учиться не только важно, но еще и интересно.

– Так же интересно, как смотреть немое кино с закрытыми глазами по выключенному телевизору, – пробурчала Гипатия.

– Дочь, не начинай эту тему, – недовольно сказала мать. – Отцу и без тебя весь день заказчики трепали нервы.

– Значит нервы трепали заказчики, а виновата в итоге я. Тем более, он первый начал разговор, – Гипатия кивнула в сторону отца, – А я лишь высказываю свое мнение. У меня ведь есть право на личное мнение?

– Если оно не противоречит логике, здравому смыслу и законодательству, – назидательно молвил отец.

– Слушай отца, доченька, – поддакнула мать, – У него три высших образования и место главного инженера ему досталось не просто так.

Да, и поэтому икра в его тарелке не из рыбы, а из кабачка, тоскливо подумала Гипатия, а вслух произнесла:

– А что если я не хочу быть инженером, политиком или великим ученым? Вдруг я хочу писать книги.

– Книги пишут лентяи, не способные принести реальную пользу людям, – парировал отец, – Если бы писательство приносило пользу – этому учили бы в школе.

– Значит, всё, чему не учат в школе – бесполезно?

– Абсолютно!

Отец мыслил весьма категорично, правда, эта жизненная позиция не принесла ему ни богатства, ни славы, ни даже внутреннего равновесия. От был гиперответственным специалистом, к работе относился как к призванию и был уверен в том, что в любом деле важнее идея, нежели нажива. Его руководителю такая моральная установка очень нравилась, поэтому, пока главный инженер за ужином рассказывал дочери о своих взглядах на вещи, директор грел бока на каком-то морском побережье, сняв с себя все лишние полномочия.

– Но ведь и от книг есть польза. Они воспитывают эстетические качества и воображение, – настаивала Гипатия.

– Лучше бы они воспитывали ответственность и исполнительность.

– Отец прав, – примиряюще произнесла мать, – Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на пустые занятия. Как ни крути, но книги тебя не прокормят.

– Ооо, тогда я пойду в свою комнату и займусь чем-нибудь крайне полезным, – девочка встала из-за стола.

– Будешь делать домашнее задание? – уточнила мать.

– Конечно! Я специально попросила домашнее задание вдвое больше обычного. Раз уж книги не наполнят мой желудок, то может быть учебники вдоволь насытят мозг – она подумала и добавила, – Только возьму с собой молочка.

– Молочка? – удивился отец, – С каких пор ты начала пить молоко?

– С тех пор, как решила заработать шизофрению, зубря уроки.

Отец открыл было рот, чтобы возмутиться, но тут послышались негромкие глухие удары, и все устремили взгляды в сторону лестницы, расположенной между кухней и гостиной.

По лестнице неторопливо катился маленький черный котенок, отсчитывая ступени то затылком, то челюстью, то костлявым задом.

В повисшей тишине животное завершило спуск, сосчитав все двадцать две ступеньки, и растянулось на полу прямиком напротив стола.

– Молоко для него? – неуверенно проговорил отец, встав из-за стола и указав на пришельца пальцем.

– Домашнее задание! – воскликнула девочка, – Зоология.

Родители с недоверием переглянулись.

– Новый раздел. Социология животного мира. Нам задали найти не социализированное животное с целью его последующей социальной адаптации в человеческом обществе, – экспромтом выпалила Гипатия.

Затянулось молчание, в ходе которого котенок предпринимал тщетные попытки подняться с пола. Лапы по-прежнему не слушались и норовили идти в разные стороны.

– Мне всегда нравились эксперименты в образовании, – заговорил отец, – Наконец-то эти халтурщики из министерства начали думать. А то привыкли только штаны просиживать.

– Доченька, тебе достался не лучший дидактический материал, – молвила мать, пристально разглядывая мохнатого гостя. – Ты можешь поменять этого кота на более пристойный вариант?

– Нет, мама. В это суть идеи. Но зато его нужно накормить. Если он умрет – я провалю задание.

– Моя дочь не может провалить задание! – взревел отец, – Дайте ему мяса!

– Он истощен и не может есть сам, – ответила девочка, – Мне нужен шприц.

6

Кот ужинал молочком.

Прижатый к полу коленкой, растопырив лапы в разные стороны и топорща тонкий черный хвост, он из последних сил пытался увернуться от шприца и клацал маленькими челюстями. Совсем недавно он собирался помереть от голода и холода под сырым кустом, однако очнулся под теплой батареей, и теперь его насильно заставляют есть. Да что вообще позволяет себе эта двуногая нахалка!

– Оставь меня в покое, гадкая смертная! – заголосил Кот, с горечью вспоминая, времена, когда он был носорогом, – Обещаю, что ты сильно пожалеешь, когда я стану Владыкой! Ты у меня попляшешь…

Девочка, впрочем, не понимала ни слова. Когда Кот набрал побольше воздуха в легкие для очередной гневной тирады она просто заткнула ему рот шприцем. Вместо потока брани из кошачьей пасти заклокотали молочные пузыри.

Прохладная сладковатая жидкость прокатилась по рецепторам и устремилась по пищеводу в направлении поскуливающего желудка. Кот перестал извиваться на полу, словно истеричный уж, и на мгновение замер в замешательстве. В голове его началась напряженная работа. Божественное и земное сознания принялись горячо спорить.

– Я должен как можно скорее избавиться от этого тела. – твердило одно из них, принадлежащее Ёрмурхвату.

– Но молоко-то свежее, – отвечало второе, принадлежащее животному.

– Оно продлит кошачью жизнь.

– Для божества умирать от голода как-то несолидно.

– Но…

– Но ведь вкусно!

– Но!…

– Да и ладно, еще есть время, наемся напоследок.

Кот ткнулся мордой в стоящую рядом миску и принялся остервенело хлебать молоко.

– Вот видишь, какой молодец, – похвалила Гипатия, вставая с колен. – Будешь хорошо питаться – быстрее поправишься.

– Отстань, – огрызнулся Кот, орудуя языком, – Ты еще за это ответишь.

7

Кот спал на мягком одеяле, вытянувшись во весь рост. Он уже простил себя за проявленную слабость и твердо уверился в том, что божеству и впрямь не подобает уходить из жизни таким жалким образом, как замерзание в грязной траве.

Была ночь, и приютившие его обитатели дома давно почивали в своих кроватях.

Стоит признаться, что далеко не все были рады появлению в комнате девочки четвероногого гостя. На самом деле, Гипатия была единственной, кто испытывал воодушевление от осознания этого факта.

Кот повернулся на бок, подставил батарее узкую спину, открыл на секунду один глаз, зевнул, закрыл глаз. А потом распахнул сразу оба, уставившись в угол комнаты.

Яркая точка знакомым образом превратилась в круг и вытолкнула из себя всё тех же путешественников из потустороннего мира.

Окорок с ходу набросился на Кота.

– Что ты делаешь! – вопил он невидимым ртом, – Ты испортишь весь план! Ты должен быть уже мертв. Или ты забыл, что переход тоже требует времени?!

– Спокойно, все под контролем, – отозвалось сонное мохнатое божество, – Я решил устроить себе выходной.

– Какой выходной! – заскрежетала рыба, – Хватит тянуть кота за хвост! Твои проволочки могут обернуться для нас перспективой остаток вечности провести в виде камня на дне морском.

– Вот на дне морском тебе сейчас и самое место. А рыбам вообще говорить не свойственно, – пробурчал Кот, оскорбленный такой бестактностью своих подчиненных – Не нужно указывать, что мне делать. У меня у самого голова на плечах есть.

– Твоя голова сейчас размером с яйцо и содержимого в ней также немного, – парировал окорок, но уже с гораздо меньшим апломбом – Хельдь права. У нас дороги назад нет. Если Астрей будет первым – нам точно несдобровать.

– Ладно, – Кот устроился поудобнее в одеяле, – Помру завтра. А сегодня я хочу спать.

– Не подведи нас, – проговорила рыба и ночные гости скрылись в светящемся круге.

Вновь стало темно.

8

Утро Кот встретил полный решимости завершить Великий Круг Перевоплощений.

Солнце приветливо светило в расположенное над батареей окно, и в его лучах комната Гипатии выглядела вполне мило, причем помещение содержалось в образцовом порядке. Поверхность письменного стола была совершенно пустой, не считая настольной лампы в виде зонтика. Полки в шкафах были заполнены книгами, подобранными по размеру и сериям. Не было в комнате ни разбросанной одежды, ни игрушек, ни плакатов на стенах, ни прочего ненужного хлама. Чистюля какая, подумало божество, отметив, однако, это с положительной стороны.

Кот потянулся, растопырив когтистые лапы, облизнул высохший нос и решил, что сегодня действительно прекрасный день для окончания его земных приключений.

Бегло оглядев комнату, он понял, что здесь было слишком мало шансов самоубиться. Даже сбросить себе на голову нечего, так все надежно уложено и расставлено. Придется перебраться в место поопаснее детской спальни. Огромный жизненный опыт натолкнул его на мысль поискать удачи на кухне.

Кухня в человеческом доме – настоящая камера пыток, в которой полно опасностей. И ножи и вилки, и раскаленные поверхности, и морозильные шкафы… Сотни лет люди создавали все эти ухищрения для зверских издевательств над продуктами питания.

Кот спустился по лестнице с грацией теннисного мяча и, почесав на нижней ступени ушибленный затылок и бока, двинулся к кухонному гарнитуру.

Он даже не обратил внимания на Гипатию, стоявшую у стола и нарезающую овощи для салата большим широким ножом с металлической рукояткой. Задрав голову кверху, он изучал шкафы и полки. Чайник с горячей водой ему не сдвинуть, газовую плиту не включить, сковородкой самого себя по голове не ударить. Безнадёга.

– Ах, ты уже сам спустился, – воскликнула девочка, заметив его, – Ты, наверное, проголодался. Я сейчас налью тебе молока.

Да, и в молоке не утопишься, с досадой подумал Кот, недовольно взглянув на нежеланную спасительницу.

Но недовольство тут же сменилось счастливым прозрением, когда на глаза ему попалась рукоятка ножа, нависшая над краем столешницы. Девочка отправилась к холодильнику, а нож оставила без присмотра.

В одно мгновение у кота созрел замечательный план по собственному умерщвлению. Если удастся сбросить нож со стола, то дело останется за малым…

Рядом со столом стоял деревянный стул с высокой спинкой. Сил в кошачьем теле было все еще немного, так что для прыжка мохнатому божеству пришлось напрячься по полной. Разбежавшись по полу, он пересек кухню, оттолкнулся всеми четырьмя лапами и запрыгнул на стул с победным "мяу". Оставалось забраться на стол, но здесь Кот, как говорится, дал маху. Исполненный азарта, он слишком сильно оттолкнулся задними лапами от спинки. Стул потерял устойчивость, отклонился назад, и все происходящее дальше происходило как будто в замедленном действии.

Девочка повернулась к столу и взору ее предстала следующая трагическая картина: потерявший равновесие стул с грохотом упал на пол; потерявший инерцию Кот приложился зубами об угол стола, прикусив язык; вытянутая вперед когтистая лапа в падении успела зацепить рукоятку ножа и острый предмет, совершив в воздухе несколько оборотов, ухнулся вниз прямиком на мохнатого искателя приключений, растянувшегося на кафельной плитке. К испуганному крику Гипатии добавился кошачий вопль такой силы, что позавидовал бы и слон…

9

Недовольный и униженный, Кот лежал на коленях девочки. Она что-то делала с его хвостом, изредка поглаживая по загривку, и он, в принципе, не особо сопротивлялся. Тем более его божественное достоинство нуждалось в успокоении. Какой дурак разрабатывал эти ножи, думал он гневно. Это же надо, сделать металлическую рукоять, которая тяжелее лезвия! Эмблема изготовителя, размещенная на торце рукоятки, наверное, до сих пор отпечатана на кончике его многострадального хвоста.

– Ну вот, готово, – весело сказала Гипатия, поднимая руки, – Теперь болеть будет не так сильно. Я намазала охлаждающим гелем.

Кот махнул ушибленным хвостом и увидел на его конце ярко-белый бинт, аккуратно намотанный и красиво завязанный бантиком.

– Тебе идет, – хихикнула девочка, – Теперь не будешь искать приключения на свой хвост?

Бант! Да как она смела! Кот вытаращил глаза, соскочил на пол и принялся носиться по кругу, пытаясь ухватить бинт зубами. Гипатия вдоволь нахохоталась, глядя на эту картину, а порядком оскорбленный бог, в который раз пообещал ей это припомнить.

Весь остаток дня Кот пытался свести счеты с жизнью. Сначала он залез в микроволновку, но толком закрыть дверцу, а уж тем более нажать снаружи на кнопку не смог. Он понадеялся было на то, что кто-нибудь включит прибор не глядя, однако спустя час его бережно достали оттуда и заменили мороженной курицей.

– Я тебе этого не прощу, – пригрозил Кот курице, кружащейся в медленном танце по ту сторону стекла, – На твоем месте должен был быть я.

Затем он решил повторить трюк, но уже со стиральной машиной. Однако и эта авантюра не увенчалась успехом. Сначала он получил порцию порошка на голову, после чего был вымыт под краном и высушен феном. В результате нечистыми остались только его коварные планы, зато шерстка лоснилась и пахла цветами.

Попытка заскочить в холодильник, пока тот был открыт, закончилась прижатой лапой. И благо, что уплотнители притворов в дверце были мягкими, иначе Коту пришлось бы какое-то время скакать на трех конечностях.

– Какой же ты глупый, – отчитывала его девочка тихим поздним вечером.

Она гладила невезучее божество по спине, а тот плющился у нее на коленях и думал, что иногда быть котом не так уж и плохо. Он прожил столько жизней, но ни в одной из них к нему не относились с такой теплотой. За последние несколько тысяч лет он испытал какое-то новое чувство, которое не мог объяснить, но оно было крайне приятным.

Идиллию прервало появление потусторонних коллег.

– Ты, наверное, думаешь, что пауки долго живут, – затянул окорок старую песню, – Не знал, что тебе свойственно такое поведение.

– Видишь, мне мешают, – Кот кивнул вверх, на гладящую его руку.

Девочка не могла видеть пришельцев, поэтому продолжала сидеть на стуле в своей спальне и получала удовольствие, тиская теплое мягкое животное.

– Силы этой молодой особи женского пола, удерживающие твое всемогущее тело, поистине впечатляют, – съязвила рыба.

– Мое тело сейчас чуть сильнее муравья, – лениво отозвался Кот.

– Тогда тебе лучше избавиться от нее, – нетерпеливо молвил окорок, – Либо оставь нам этот вопрос. Спустя минуту здесь не будет ничего, создающего проблемы.

– Это противоречит всяческой морали, не говоря о прописных правилах, – всполошился Кот.

– И это говорит мне самый темный и коварный бог, которого только видывали небеса и подземелье? – изумился окорок.

– Я имел в виду, что дополнительное внимание нам совсем ни к чему.

– Тогда пора проваливать из этого дома. Коли уж ты сам… то есть твое нынешнее тело не способно на какие-либо вразумительные действия, мы с Хельдью решили тебя подстраховать.

– Каким образом? – насторожился Кот.

– Для начала мы, вопреки всем правилам, поможем тебе покинуть сие жилище, ибо сам ты с этой задачей не справишься.

Рыба взмахнула плавником, и издалека раздался еле различимый щелчок дверного замка. По полу потянуло холодом.

– Дверь открыта, – продолжал небесный пришелец, – Выбирайся на задний двор. Ограждение там исключительно символическое, однако по ту сторону разгуливает соседский пёс. Ротвейлер, если тебе интересны подробности. На мой взгляд, идеальный вариант.

– Ну… Да… – согласился Кот, стараясь выглядеть максимально мужественным.

Легко им говорить! Им то не нужно помирать, причем самым ужасным и болезненным образом.

– Ступай, – приказным тоном проговорил окорок, – Не теряй попусту время. Мы итак переступили через все самые строгие запреты.

Кот нехотя потянулся, подождал, когда сообщники по злому умыслу исчезнут, потом соскользнул на пол и засеменил к заднему входу.

– Стой! Ты куда собрался? – воскликнула девочка ему вослед, но Кот только прибавил ходу.

Странные ощущения переполняли его, тягостные, но в то же время теплые. Он четко осознавал свою миссию, однако уходить из теплого дома, а уж тем более совать голову в пасть злой собаке совсем не хотелось. И дело было далеко не в инстинкте самосохранения.

10

Прошедшей ночью выпал первый снег, поэтому все вокруг было белым и ярким. Оставляя крошечные следы зябнущими лапами, Кот не очень-то уверенно брел по бетонной дорожке в направлении невысокого дощатого забора. Участок, на котором располагался дом, был небольшим и задней своей стороной граничил с соседским. Ограждение между участками было скорее декоративным, однако перебраться через него, либо протиснуться сквозь зазоры между досками мог далеко не каждый. Например, здоровенный ротвейлер, уныло глядящий из конуры, не мог.

Накинув на плечи теплую куртку, Гипатия выбежала из дома вслед за пушистым искателем приключений.

– Вернись, – взволнованно позвала она, увидев, что Кот взобрался на забор и уставился на собачью конуру, – Ты потеряешься.

Пес тоже заметил нарушителя границы, насторожился и навострил уши.

– Там собака! – вскричала девочка, заметив движение в конуре, и бросилась к забору.

Кот посмотрел на нее, почувствовав странную тяжесть в груди, встряхнул головой, прогоняя спутавшиеся мысли, и спрыгнул на смежный участок.

Ротвейлер несколько секунд не мог поверить своему счастью, потом подскочил от радости, ударился головой о верхнюю перекладину входного отверстия конуры и бросился на незадачливую жертву.

– Глупый, беги! – кричала Гипатия, перебираясь через забор.

Но котенок сидел в снегу, обреченно глядя на стремительно приближающуюся тушу. Ощущение было такое, будто он сидел на рельсах, а на него на всех парах несся грохочущий стальными колесами локомотив. Ничего личного, думал он. План есть план.

Услышав собачий лай и крики девочки, из дома выскочил владелец пса и увидел, как ротвейлер, раскрыв зубастую пасть, собирался было проглотить какое-то черное пятнышко на снегу. Подоспевшая в самый последний миг молодая соседка подхватила одной рукой этот комок, а второй наотмашь ударила собаку по морде.

Бить разъяренного ротвейлера – это уже перебор! Пес на секунду опешил, потом бросился на обидчицу. Пятьдесят килограммов живого веса сбили девочку с ног, но она успела прижать котенка к груди и закрыла глаза.

Действительность превратилась для Кота в сплошной кавардак. Крик девочки, неистовый лай собаки, треск разрывающейся ткани, еще какие-то крики – всё смешалось в один оглушительный шум. Он ничего не видел, но его постоянно швыряло из стороны в сторону, отчего в голове совсем помутилось. Он даже не понял, когда и чем все закончилось, но последний промелькнувший перед глазами кадр впечатался в память. Красное пятно на снегу…

11

Есть не хотелось, несмотря на то, что со вчерашнего вечера в желудок не попало ни крошки. Молоко в миске сильно напоминало заснеженный двор, поэтому Кот старался на него не смотреть.

Сейчас, благодаря запретным уловкам, он помнил все свои жизни, но не помнил, чтобы хоть в одной из них он чувствовал такие угрызения совести. К тянущему чувству вины примешивался горький привкус досады, что план в итоге не сработал, а завершало коктейль душевных терзаний какое-то незнакомое теплое ощущение.

Он ужинал вместе со всеми, словно законный член семьи, хоть и нерадивый. Вместо хорошей затрещины он получил миску молока, несмотря на то, что стал причиной сегодняшних неприятностей.

Кот виновато поднял зеленые глаза на стол, над которым висело напряженное молчание.

Гипатия держала ложку в левой руке, поскольку правая была по локоть замотана в бинт и покоилась на переброшенной через шею тканевой перевязи. Повезло, что хозяин собаки проявил такую прыть, иначе девочка получила бы более серьезные травмы. Запертый в сарае ротвейлер еще долго шумел, и царапал двери, стремясь поквитаться с нарушителями границы, несмотря на то, что хорошенько получил от хозяина граблями по хребту.

– Я ведь говорила, что твой дидактический материал ни на что не годится, – наконец проговорила мать.

– Да, к таким заданиям должна прилагаться медицинская страховка, – вставил реплику отец.

– Он не виноват, – ответила девочка, – Просто он маленький и глупый. А сосед неправильно дрессировал свою псину.

Она осторожно пошевелила рукой и, почувствовав боль, сморщилась, после чего продолжила есть. Обезболивающие переставали действовать.

Увидев это, Кот вновь опустил глаза и свесил уши над миской. А ведь она защищает его, уверенная, что всё вышло случайно. Если бы она только знала, кто он на самом деле.

Странная она, думал Кот. Пожертвовать собой ради спасения какой-то черной шкурки, которой и на рукавицу не хватит.

– Ну и как у него с адаптацией? – спросил отец, бросив беглый взгляд на питомца. – Аппетит у него не очень.