Странница

– По порядку. Еще раз, – велел Антон. Он спокойно вел машину вдоль кромки леса.

Пухлый Володя Линько по основному месту работы числился инспектором транспортной прокуратуры. Но Антон давно уловил в нем редкостную, просто бульдожью пытливость и цепкость.

– В первый день наблюдения, – вспоминал Володя, – около половины седьмого вечера. А приехали сюда, как и сегодня, в полшестого. У меня была точка метрах в пятидесяти, у дома номер 23, с башенкой, там мусорные баки обнесены стенкой, очень удобно… Значит, около половины седьмого из ворот выехала «семерка» с тонированными стеклами… Такая запыленная.

– Ну вот, – отметил Антон, не отрывая глаз от дороги, – если с тонированными, как же ты узрел-то?.. И зачем ей было переться отсюда еще куда-то? В лес, что ли? Что за мотивы?

– Так, по порядку. Водительское стекло было наполовину опущено. Проехала мимо меня еще не на скорости. Я успел. Думаю, что она. Хотя и в темных очках… А насчет мотивов я – пас.

Они проехали насквозь две деревни, достигли припоминавшегося белого указателя «Бузаево», обогнули это славное селение и съехали на проселок. Через несколько минут перемахнули по узкому мосту спрятавшуюся в камышах речушку. Линько стиснул ладонями круглую влажнокудрявую голову:

– Блин, не помню, была речка или нет.

– Едем дальше. Припоминай. Крути башкой, – произнес Антон спокойно.

И они поехали дальше полем, то приближаясь, то удаляясь от кромки леса. Метров через пятьсот, возле груды грязных бетонных блоков, брошенных у обочины, Линько возбужденно сунулся в окно.

– Проезжали тут! Точно. Сейчас поворот будет. И указатель – «Истратово»… Или «Кастратово»…

Дорога в поле действительно вильнула, поползла вверх, но вместо деревни на взгорке вновь вырос лес. Он поглощал тот узкий проселок, по которому ехали сыщики, и смотрел на них с предвечерней суровостью. Прежде чем нырнуть в чащу, проселок, впрочем, отпускал от себя узкий отросток – едва различимую в траве дорогу, вьющуюся все так же вдоль лесного массива. Антон сбавил скорость. Линько выглядел растерянным. Внезапно он несильно хлопнул по сиденью.

– О! Смотри.

Прямо на них по дороге, вынырнувшей из леса, брели две женщины. Они передвигали ноги с видимым трудом и были одеты подобно многим паломницам, посещающим эти места, – в белые платки и темные платья. У каждой – заплечный мешок.

Приблизившись к ним, Антон затормозил. Линько высунулся из окна и улыбнулся улыбкой доброго кролика.

– Бог в помощь, бабушки. Мы тут деревеньку ищем. Называется примерно Истратово. Вот где-то тут должна быть – на взгорке… Заплутали мы.

Паломницы остановились, поглядели хмуро. Одна выглядела и впрямь очень ветхо – лет на восемьдесят. Маленькая, щуплая, с плотно сжатым ртом, она, как и многие худощавые женщины в этом возрасте, напоминала больную птицу. Вторая была моложе и выглядела лет на шестьдесят – шестьдесят шесть. Высокая, довольно статная, она удивляла смуглостью круглого лица и выразительностью черт: темные глаза смотрели сумрачно из-под выпуклого лба. Волосы были спрятаны под косынку, плотно охватывающую голову.

После непродолжительного молчания произнесла неожиданно тяжелым, низким голосом, плавно махнув рукой за спину:

– А напрямки…

– Через лес, что ли? – уточнил Линько.

Паломница повторила свой странный жест, и обе женщины двинулись дальше.

– Вы ехали через лес? – осведомился Антон.

Линько пожал плечами:

– Да нет вроде. Но может, это кратчайший путь, а?

Они медленно покатили между деревьями. Линько тер потное лицо и сокрушенно качал головой. Метров через двести Антон затормозил.

– Хорош, – сказал он.

Сыщики выбрались из машины и нерешительно потоптались возле. Лесная дорога впереди обрывалась, иссякала, обращалась узкой тропкой, теряющейся в зарослях папоротника. Линько нырнул в салон, выудил карту и расстелил ее на капоте.

– Хрен с ним, с этим Истратовом, – бормотал он, – его и нет тут. Я одного не пойму… Вот смотри. Бабки-то эти, они откуда вышли? Ну, вот дорожка эта… Тут же дальше лес! Видишь, глубиной километров десять. И ни одной деревни.

Антон скользнул взглядом, сжал губы.

– Наврала, похоже. Или не поняла. Ты ж видел – они какие-то словно не в себе… Знаешь, Вова, давай-ка двигать отсюда. Темнеет вон… Отложим твою версию… Пока.

На обратном пути Линько задумчиво спросил:

– И много у вас такой работенки – за бабами шпионить?

– Немного, – отозвался Антон, – но клиенты солидные. На них держимся.

– То есть не на них, а на их б…, – заухмылялся Линько.

Антон покривился.

В это же время неподалеку по другой проселочной дороге продолжали брести две женщины в темном. После встречи с сыщиками они не проронили ни слова, хотя старшая поняла, что совет младшей был лукавым. Их догнал запыленный, дребезжащий рейсовый автобус и, хотя они не подавали никаких знаков, затормозил. В салоне, пахнущем пылью и бензином, смуглая и высокая положила темную руку на плечо своей спутнице, и та вдруг благодарно затрясла головой.

– Поживешь еще, – произнесла смуглая едва слышным, свистящим шепотом.

Они вышли в Истре на пристанционной площади и, не сказав, друг другу ни слова, разошлись в разные стороны. Смуглая паломница двинулась к станции, но, секунду помедлив, направилась не к лестнице, а через кусты, через рельсы, – к торцу платформы. Это выглядело нелепо. Платформа возвышалась метра на полтора над землей. Из кирпичной кладки торчали три металлических скобы, оставленные, вероятно, для сугубо технических целей. В двух шагах двое рослых загорелых подростков допивали пиво и собирались мочиться. Для того сюда и слезли. Появление пожилой женщины вызвало насмешливое удивление.

– Заблудилась, бабуля, – сказал парень с наколкой в виде змеи на левом плече, – лестница с другой стороны.

Женщина бросила на них скользящий взгляд, взялась за верхнюю скобу и с кряхтением перевалила на платформу заплечный мешок. Потом поставила ногу на нижнюю скобу и взглянула через плечо.

– Слышь, парень, подсоби-ка…

Ее низкий голос и непререкаемая интонация, казалось, произвели впечатление. Один из парней передал другому бутылку и подошел. Женщина выглядела достаточно тучной и грузной.

– Как я тебя подсажу-то? Ты чё?

Она уже встала на скобу и немного подтянулась, ухватившись за край платформы. Выдохнула:

– Толкани-ка… Не бось…

Парень с ухмылкой поддержал ее за крупный зад, а потом с некоторым усилием надавил. Женщина подтянулась и встала на край платформы на колени, потом на четвереньки. Тяжело выпрямилась, подхватила мешок и, не обернувшись, двинулась по платформе. Парни расхохотались. Потом приступили к намеченному. Застегивая штаны, тот, что толкал, заметил:

– Жопастая, однако, бабка-то. Как это, знаешь, как подушка…

Они снова рассмеялись.

Десятью минутами позже у пивного киоска парень со змеей на плече вышел из очереди, сказал приятелю:

– Посижу тут пока…

– Ты чего?