В поисках счастья

– Конечно.

Пиво принесли быстро. Хмельной напиток отчего-то навеял тоску и размышления:

«Итак, я миллионер. Принесёт ли это счастье? В общем-то, жить мне должно стать намного легче и интереснее. Но почему именно я? Разве я достойнее других? Нет, сама эта постановка вопроса, пожалуй, неверна. Что значит: «один достойнее другого»? Один лучше другого? Нет, все люди равны, это факт, закреплённый даже законом.

Мне кажется, что получать что-либо должен тот, кто более в этом нуждается. Да и словом «достойный» можно назвать лишь того, кто готов с этим нуждающимся поделиться. Я жил и здесь живу неплохо, а главное – честно. Никто никогда не звал меня подлецом, а как изменюсь теперь – не знаю, и даже не уверен, что в лучшую сторону».

Станислав вернулся в гостиницу около восьми.

О, сосед. Ну что: где был, что видел? – стал расспрашивать Фёдор.

– Да так, по улицам погулял, по центру.

– Заходил куда?

– В кафе обедал.

– Судя по лицу, зря уходил. Поел то хоть вкусно?

– Да, поел неплохо, и недорого. А у вас что нового?

– У нас ничего. Вот, по телеку говорят, в нашем городе кто-то десять «лямов» выиграл. В лотерею.

По спине собеседника пробежали мурашки.

– М-м. Интересно. Слушай, Федя, это твой журнал на столе?

– Мой. Это про автомобили. Почитать хочешь?

– Ага.

– Бери, конечно.

– Спасибо.

05.10.

Подходил к концу вечерний факультатив Станислава со студентами.

– Таким образом, – подытоживал преподаватель, – война заложена в психологии, в нашем мозгу, особенно мужчин, и от этого никуда не деться. Так как внутри нас находится защита своих территорий, своего дома от внешних агрессоров. Этим мы мало отличаемся от животных. Человек ведь, по сути, тоже зверь. И действительно, как заметила Мария, на любой войне неизбежны потери. Однако любой живой субъект, когда у него пытаются отобрать территорию, пищу, другие ресурсы, свободу передвижения, всегда противится этому. Это заложено на генном уровне. Если это происходит с отдельным организмом, то он неизбежно понесёт потери в виде ранений. Если же речь идёт о некой популяции, или социуме, в этом случае могут быть жертвы отдельных его представителей, спасающих остальных. Так устроено природой, от этого никуда не деться. Другое поведение просто напросто выбраковывалось естественным отбором в ходе эволюции. Поэтому можно заключить, что небольшая жертва одних на войне ради спасения остальных, большинства – естественный процесс, нормальное, и даже обязательное явление для существования общества.

Один из студентов потянул вверх руку.

– Да, Евгений. Что?

– Но ведь современные войны могут быть разнообразными, могут сильно отличаться от традиционных, с автоматами и пушками.

– Ну, могут.

– Например, есть понятие «кибервойна». Или вот «война на невидимом фронте», то есть противостояние разведок, которое ни на минуту не прекращается.

– Не пойму, к чему ты?

– Можно представить, что вот спецслужбы одного общества подготовили план по развалу и порабощению другого. Проще всего это сделать, развалив его на отдельные части.

– И что?

– Ну, допустим, для этого были подготовлены группы мятежников-сепаратистов, которые должны захватить власть в регионах, а потом заявить об их независимости.

– А дальше?

– А дальше, допустим, руководству того общества, которое пытаются разрушить, стало об этом плане известно. И каковы же должны быть его действия?

– Каковы?

– Самым эффективным надо… было бы признание этих мятежников бандитами, террористами, объявившим войну всему остальному обществу, и последующие военные операции против них, ввод войск там.

– И как это сделать ты предлагаешь?

– Всё просто: нужно устроить ряд жутких преступлений, лучше терактов, и обвинить в них этих сепаратистов. Это будет железным аргументом, и для всего мира всё будет выглядеть, как лишь вполне оправданная контрмера.

– Понятно. Евгений, то, что ты говоришь, просто ужасно. Нет ничего хуже, чем убивать намеренно свой народ, своих братьев.

– Почему? А в чём принципиальная разница между вынужденными потерями на войне обычной и подобными потерями на войне скрытой, которая ведётся спецслужбами? Вы ведь не будете отрицать, что она ведётся?

– Не буду.

– Ну вот. И там мы жертвуем небольшой частью людей ради спасения и нормальной жизни остальных, и ровно то же самое произойдёт в случае, который я сейчас описал.

– Ах, Евгений. Разница хотя бы в том, что когда на тебя нападают с танками и автоматами, у тебя никаких других способов ответить нет, кроме как теми же танками и автоматами. И будут потери, но потери неизбежные. А когда пытаются отделить какую-то область, есть масса вариантов решить эту проблему, не лишая никого жизни.

– И как?

– Во-первых, есть закон. И если свои спецслужбы грамотно работают, они должны действовать на опережение и просто в самом зачатке применить соответствующие статьи. Нужно объяснять народу, кто есть кто, и что и зачем хочет сделать. Надо к людям хорошо относиться, поднимать их уровень жизни, тогда и никакой почвы для мятежей и сепаратизма не будет. Ладно. Всё равно спасибо тебе за твою точку зрения, как известно, каждое мнение имеет право на существование. Всё, факультатив закончен, всем спасибо, все свободны.

Преподаватель первым вышел из кабинета, и в дверях столкнулся с Геннадием.

– Наконец. Я уж думал, ты своих студентов до ночи держать будешь.

– А я их не держу. Это факультатив, свободное посещение.

– Ладно. Слушай, я тебя пригласить хочу, ко мне.

– По случаю?

– По случаю дня рождения.

– Да ты что! Поздравляю!