Путник. Круг запредельного луча

– Ахилл! Нечего приставать к усталым посетителям, а ну марш помогать на кухню!

Юноша молча встал и вслед за кухаркой ушел на кухню, полный обиды и недовольства. Когда паренек скрылся из виду, трактирщик с виноватым видом произнес, обращаясь к гостю:

– Простите моего сына, господин, вечно он сует свой нос, куда не следует, всё жаждет приключений, – фыркнул Эйм, – будет ему сегодня перед сном взбучка!

– Ничего страшного, юнцы в этом возрасте многие так себя ведут, надо с ними построже быть, и все пройдет, хотя не мне Вас учить. В любом случае, спасибо за Ваше вмешательство.

– Всегда рад помочь! Приятного аппетита!

– Спасибо! – ответил Путник, улыбнувшись, и принялся за еду.

После ужина он сразу поднялся в свою комнату, отпер дверь, а зайдя внутрь – тут же запер на ее ключ. Огляделся. На печи сушилась его верхняя одежда, а все ценное добро лежало на кровати. Он сначала подошел к печи и потрогал одежду, убедился, что она почти высохла, после чего подошел к кровати, сел на нее, и по привычке начал внимательно проверять, все ли на месте. Арсенал включал в себя: складной арбалет с лакированным прикладом в чехле вместе с болтами, которых осталось тридцать пять штук, топор с выгравированными на его лезвии витыми узорами, нож-бумеранг с обоюдным лезвием и восемь прочных непромокаемых мешочков весом около трехсот граммов, с вышитыми на них рисунками-обозначениями. Путник внимательно проверил содержимое каждого мешочка, и, убедившись, что все в порядке, крепко завязал проделанные в них прусики и сложил ровным рядком на кровати. Немного полюбовавшись своим боевым набором, Путник отхлебнул воды из своей фляги, убрал ее в дорожную торбу, а затем аккуратно сложил все свое добро в большой сундук и запер его на ключ. Сундук он задвинул под кровать, а ключ от сундука, вместе с ключом от комнаты связал одной бечевкой вместе и положил под подушку. Затем он походил еще немного по комнате, скрипя половицами, размышляя о чем-то своем, посидел немного на стуле, глядя на покрытый тьмой городок через окно. Так он просидел еще некоторое время, после чего резко встал, запер ставни, задул свечу и лег спать.

***

Проснулся Путник ни свет ни заря. Быстро собрал свои пожитки и оружие, спустился вниз, в пустой еще полутемный зале и сел, где ему по вчерашней договоренности приготовили тарелку рисовой каши с куском вяленого мяса и краюху черного хлеба, все это дело он запил кружкой молока. Насытившись, Путник отнес грязную посуду на стойку и положил рядом новую пригоршню золотых монет. Затем он направился к выходу.

Выйдя на свежий воздух, Путник вздохнул полной грудью и бодро зашагал по пустынной городской улочке, затянутой легкой дымкой. По обеим сторонам узкой улицы располагались невысокие домишки, редко доходящие до высоты четырех этажей. В основном это были всевозможные одно- и двухэтажные постройки, кое-где трех- и совсем редко четырехэтажные. Скорей всего самым высоким зданием в городке была ратуша, как это обычно бывает в подобных провинциальных городках. При каждом выдохе Путник выпускал изо рта облачко пара, а при каждом шаге его сапоги стучали по неровной брусчатке.

Так он шел себе спокойно по утреннему городку в гордом одиночестве, наслаждаясь атмосферой и ранней чистой прохладой, пока не услышал позади себя шаги. Слух у него был чуткий. Он резко обернулся и с изумлением увидел, что к нему приближается Ахилл Кусс, тот самый сынишка старого трактирщика. В правой руке он держал здоровенный меч, чуть ли не больше его самого, а левой придерживал лямку дорожного мешка. Одет был так же по-дорожному: теплая накидка с капюшоном, штаны и высокие сапоги. Путник еще издали крикнул ему:

– Эй, Ахилл, или как там тебя! Возвращайся назад, слышишь! Чего ты ко мне прицепился? И как тебя отец отпустил?

Юноша, казалось, пропустил слова Путника мимо ушей, и, подойдя к нему, произнес:

– А он и не отпускал, я сам тихо сбежал из дому, – похвастался Ахилл.

– А вот сбегать из дома нехорошо! – нахмурился Путник, – Правильно говорил мне твой отец вчера, что такому сорванцу нужна хорошая взбучка!

– Про это он никогда не забывает! – угрюмо буркнул Ахилл и потер правую ягодицу, затем тут же оживился:

– Я сразу понял, что Вы Путник, как только увидел, и хочу идти с Вами! Я очень долго готовился к борьбе с Темными и их порождениями и кое-чему в этом деле даже научился. Я знаю о Путниках от отца, он много об этом рассказывал – начал юноша, – а потом услышал ваш разговор с отцом, пока вытирал стаканы, и только убедился в этом. А знаете ли Вы, ведь мой отец непростой человек, до того, как стать трактирщиком, он воевал против темных, и видел за свою нелегкую службу довольно ужасов, может даже не меньше вашего, а того и больше. Я хочу стать таким же, как мой отец, или как Вы. А вчера мне просто не дали об этом сказать. Другой такой шанс мне вряд ли представится в скором времени.

– Я тоже участвовал в Войне, как и многие другие, что неудивительно, – равнодушно ответил Путник, – это не делает твоего отца особенным, хотя, безусловно, он достоин большого уважения. То, что хочешь быть на него похожим – это конечно похвально, но меня ты совсем не знаешь, парень, и я тебя тоже. Подумай лучше об отце, и отправляйся-ка ты домой, юнец. Спутники мне не нужны, слишком ты молод для этого.

– Но постойте, подождите! – воскликнул юноша, догоняя Путника. – Я вовсе не так бесполезен, как Вы считаете, и у меня есть веские причины идти вместе с вами и изгонять бесов и прочих тварей в небытие! Мой отец уже стар, и даже мирное управление трактира ему в тягость, у него есть старший сын, мой брат, он и ведет в основном все дела, от меня же пользы немного. Зато, отец научил меня изготавливать особые магические порошки, что есть у вас с собой – гордо добавил Ахилл, указывая на висящие, на поясе Путника мешочки. – Я, конечно же, взял их с собой, – с этими словами он похлопал по небольшой сумке, висящей у него на поясе. А затем, немного смутившись, добавил, – Правда, получаются еще далеко не все, но это только вопрос времени.

Путник после слов Ахилла резко остановился и с наигранным удивлением произнес:

– Да неужели?! Что ж, оно и понятно. Но все же, не ожидал от тебя услышать, что тебе ведомы рецепты этих порошков. Однако то, что ты называешь их магическими, выдает в тебе дилетанта, непонимающего сути вещей, – усмехнулся Путник.

– А что, разве это не так? Разве порошки не обладают особыми магическими свойствами?

Путник сощурился и вновь зашагал, на ходу отвечая пареньку:

– Это смотря что ты подразумеваешь под словами «магический» и «магия». Я и другие путники, а также те, кто по-настоящему обладает определенными способностями, понимают под магией те же природные силы, но только неподвластные большинству живущих, в силу их слабо развитого сознания, разума, воли и духа. Сам себя я магом не считаю, я лишь использую свойства магии, которые проявляются в некоторых вещах. Этими самыми вещами, являются, к примеру, упомянутые порошки, созданные из специфических ингредиентов, и любой человек, зная свойства этих ингредиентов, например ты, может их сам изготовить. Но это не сделает его магом, хотя непосвященным будет таковым казаться. Умение делать порошки – это только одно из многих умений мага, и отнюдь не главное. Для меня это всего лишь инструмент, хоть и очень важный. Так что такие понятия как магия или мистика я понимаю иначе. Что на счет мистики, для меня ее нет, – усмехнулся Путник.

– А как же другие миры, колдовство, разные ангелы, демоны и прочая нечисть, потусторонние явления – это разве не мистика? – недоумевал Ахилл, дрожащим, но полным жадного волнения голосом.

– Нет. – отрезал Путник, и вдруг он почувствовал исходящие от юноши вибрации, то было его энергетическое поле. Оно светилось и пульсировало, свет этот Путник научился видеть даже сквозь закрытые глаза. Он прикрыл их и ощутил, что Ахилл обладает мощным энергетическим полем, не таким, как у большинства – оно сияло ярко-фиолетовым светом, а это значит, что парень способен расширить свои способности и сознание. Также Путник увидел, что и меч Ахилла светится фиолетовым, клинок его покрывали особые символьные узоры – мандалы, что придавали оружию особые свойства. Такие же символы были нанесены и на его оружие тоже. И все это значило, что Ахилл и его отец далеко не простые люди, им ведомы Тайные Знания Сокрытых Сил. Чтобы это увидеть, Путнику потребовалось всего несколько секунд. И открыв глаза, он очень удивился, почему не увидел этого вчера вечером. «Видимо, состояние было иное, это помешало скрытому виденью заработать» – осознал Путник.

– Что случилось? С Вами все в порядке? – немного испуганно произнес

Ахилл, глядя на Путника.

– Да, все нормально, – смягчился Путник. И продолжил. – Для большинства, конечно, мистика существует, но им неведома суть вещей. И я, пожалуй, сейчас раскрою тебе небольшую часть тайны. На деле мистики нет, просто за этим понятием люди подразумевают то, что за пределами их понимания. Например, Вселенная устроена примерно так: есть миры сущностей, там рождаются идеи будущих вещей – эти миры принято называть потусторонними. А в нашем материальном мире эти идеи воплощаются в виде явлений и форм. Если это знать, многие вопросы пропадают сами собой. Главное же умение магов, отнюдь не изготовление зелий или заучивание сложных заклинаний, а способность контактировать с измерением сущностей. Колдуны могут распознавать их, и вызывать нужных, и даже изменять и создавать совершенно новые вещи, контролировать их действие. Вот что делает магов магами, – заключил Путник, – А для этого требуются такие усилия и знания, которые подвластны очень и очень немногим. Так что намного проще родиться магом, что случается крайне редко, – со вздохом произнес Путник, и на этом замолк. Затем спросил:

– Так какая же у тебя причина идти со мной?

– Мою мать утащило нечто ужасное одним роковым днем, как и многих других несчастных. Утащило в глушь Перкуссуского леса. Это случилось всего месяц назад, хотя уже много лет миновало после пожара. Вместе с ней исчезло еще несколько десятков человек. Средь бела дня город вдруг накрыла непроницаемая мгла, появившаяся из ниоткуда. Я с отцом и братом тогда были дома, а вот матери не повезло тогда возвращаться с базара. Я помню тот страшный миг, как сейчас – смотрю в окно и вижу, как улицу быстро заполоняет мрак, затем из темноты слышатся ужасные крики, а мама тогда уже подходила к дому. Я услышал и ее крик тоже, – на этом моменте голос юноши дрожал. – Я хотел было выбежать на помощь матери, но отец остановил меня, схватив за руку, старший брат тоже остановился на полпути к двери. Тьма уже спустя каких-нибудь десять секунд развеялась, улицу заполонил прежний яркий солнечный свет, но моей матери уже не было на улице, как и всех прохожих, кто был вместе с ней в эти роковые мгновения – мрачно произнес Ахилл, и взглянул на Путника полными печали глазами. И тут же они вспыхнули яростным огнем. – Я уверен, именно туда Вы и направляетесь, – твердо заключил Ахилл. Он был совершенно прав.

***

Путник разрешил Ахиллу пойти с ним только ради того, чтобы понаблюдать, как будет изменяться его энергетическое состояние. Он не собирался подвергать его опасности и идти с ним в самую глушь непроходимых лесных чащоб. Он решил, что отправит юношу обратно, как только они пересекут границы обширных Серебристых полей, которые раньше были застроены милыми опрятными деревеньками, полными жизни, а ныне на их месте лишь запустелые мрачные развалины и пепелища.

Городок Ультимум-Финес – это последний населенный пункт Серебристых полей вплоть до самого Перкуссусского леса с тех самых пор, как Война с Темными прошлась в этом прекрасном некогда краю. Лес, тоже некогда светлый и живописный, во время войны стал блокпостом и логовом темных сил. И они превратили его в мрачное и чрезвычайно опасное, жуткое место, в котором сгинуло множество несчастных душ. Так как лес раскинулся на многие километры, практически во всех направлениях от его южной границы с полями, то для темных открылось бессчётное количество возможностей укрыться в глубине леса, основать там множество своих мерзких обителей, и наделать тысячи смертельных и скрытых ловушек, в том числе магических, обманывающих жертву путем всевозможных иллюзий. Потому люди старались как можно меньше соваться в лес, когда загнали остатки темных кланов туда, но все равно заходить в чащу приходилось довольно часто, и тут же очень многие сгинули в неравном бою среди мрачных высоких деревьев, и до сих пор количество их не поддается учету. Да и после Войны ничего не закончилось, люди, теперь уже простые, продолжали таинственным образом пропадать, чаще всего среди ночи, а то и средь бела дня. Хотя селяне как огня боялись леса, принимали всевозможные методы защиты, все равно это не спасало от жертв. Хуже всего было, когда пропадали дети. А по ночам испуганные люди часто в своих запертых домах слышали кошмарные потусторонние дьявольские звуки, а иногда далеко в лесу в небо поднимались столбы узкого синего или белого света, нагонялись сами собой тучи, приходила непроницаемая тьма, и много чего еще страшного происходило. Наконец, бедные жители деревень не выдержали и начали жечь лес, пламя быстро распространялось по мертвым высохшим деревьям вглубь леса. И когда все уже пылало неостановимым пожаром, огонь вдруг ни с того ни с сего перекинулся за пределы леса – прямо на людские деревни, хотя никакого ветра в тот день, говорят не было. Это было, несомненно, дело рук остатков темных сил, что выжили после кровавой бойни, и этот удар против мирных жителей был самым страшным из всех. Тогда сгорело больше половины селений, и горстка выживших погорельцев в ужасе бежала в Ультимум-Финес, и с тех пор никто больше не селится рядом с проклятым лесом в течение нескольких лет после страшного пожара. Хоть враг и был формально побежден, мира и спокойствия не чувствовалось, ибо страх и тьма сковали сердца людей, и страшная угроза, скрытая во мраке, никуда не делась. Потому и появились путники.

День выдался скверным и пасмурным. С самого утра, как Путник и Ахилл вышли из города, солнце так и не появилось из-за серой небесной пелены. Временами проходил противный холодный моросящий дождь, который сменяло серое холодное безмолвие. Воздух был влажным, и, казалось, даже липким. Из-за такой погоды продрогнуть до костей и заболеть – плевое дело, особенно, если при этом вспотеешь. В такой погоде не было ничего приятного, она наводила лишь тоску, тревогу и смятение, чувство безысходности, а главное – страх перед неизвестностью, таящейся в тумане. Да и пейзаж был соответствующий – повсюду горелые или высохшие деревья, многие из которых повалены, из-за чего преграждают путь, а другие накренены так, что вот-вот упадут. Жухлая желтая и серая трава, грязь и лужи, а кругом замогильная тишина, окутанная призрачным липким туманом, и запустение. Ни одной птицы, ни единого зверька. А обманчивое спокойствие и безмолвие лишь нагоняли дурных мыслей, и от этого на душе скребли кошки.

По крайней мере, в таком состоянии пребывал Ахилл, молча следуя вслед за странником по жухлой траве и грязным лужам. Сам же Путник думал о том, где бы переждать скорую непогоду и затем ночь. Путник то вглядывался в сизый туман, то поднимал голову к хмурому небу, на котором уже клубились черные тучи. «Ливень разгонит туман, если вместе с ним придет ветер» – размышлял он, – «Но после дождя он снова может собраться. Однако никакой ливень ни разгонит тьму, каким бы сильным он ни был». Путник шел быстро, но вместе с тем от его взора не ускользала ни одна важная для него деталь. Он то и дело осматривался по сторонам, не забывая при этом удерживать свое внимание впереди.

Вот двое путешественников спустились с небольшого пригорка к берегу реки, заросшему диким колючим кустарником. Течения почти не было, вода была темной, мутной и холодной. Перейти вброд реку оказалось нельзя, Путник сначала попробовал наступить в воду, но его нога сразу ушла в ил, и вода чуть ли не залилась в сапог.

– Я помню, что где тут должен быть мост, если он еще не разрушен – вряд ли им пользовались все эти годы – сказал он, ставя ногу снова на твердую землю.

– Да, мост должен быть, я помню его, – согласился Ахилл, глядя на противоположный берег. – Мы просто, должно быть, спустились не там, где нужно, да-да, – вдруг воскликнул он. – Я, кажется, вспомнил, где мост, надо пройти еще около ста метров налево. Моста не видно, его закрывает изгиб реки.

– Хм, а точно, так и есть, – произнес Путник одобрительно, – Ты прав, Ахилл, какая-никакая польза от тебя все же имеется, – полушутливо добавил он, ухмыльнувшись, на что парень отреагировал нахмуренными бровями, но вслух ничего не ответил.

Ахилл, меж тем, оказался прав. Как только они обогнули косу, к своей радости, увидели впереди мост, все еще целый, издалека, во всяком случае. Когда же путешественники подошли к нему вплотную, то увидели, что мост представлял собой весьма жалкое зрелище. Так что и Путник оказался в некоторой степени недалек от истины. Опоры моста во многих местах подгнили, кое-где совсем обвалились, сам мост состоял из продырявленных проломленных досок, тоже большей частью подгнивших, или полностью гнилых. Идти по такому мостику было равноценно прогулке по доске, лежащей на шаткой опоре, сложенной из кубиков, или по плохо натянутому ветхому тросу. Но другого моста в округе не наблюдалось, а искать его не было времени.

Собравшись с духом, двое путешественников – взрослый мужчина с кучей амуниции и юноша с торбой за плечами и длинным мечом – начали осторожно переходить мост, вымеривая каждый шаг, стараясь идти ближе к краю, где доски казались более крепкими, и дыр на пути было меньше. Путник ступал как всегда впереди, Ахилл сразу за ним. Успешно прошли больше половины моста, когда юноша вдруг оступился, и его нога ступила на прогнившую доску, отчего та с характерным хрустом проломилась под тяжестью парня. Ахилл резко вскрикнул, и, падая в провал, успел схватиться за поручень. Путник мигом обернулся и вовремя пришел ему на помощь – схватив его за руку, он вытянул паренька на более-менее устойчивый кусок моста.

– Сильно испугался? – осведомился Путник

– Не очень, – выдохнул юноша, слегка приврав.

– Ну-ну! – он пронзил его испытывающим взором, – Будь внимательней, тут довольно глубоко, холодно и можно сильно увязнуть в иле. Идем.

Остаток моста Ахилл прошел в крайней осторожности и осмотрительности.

– Почему мы не использовали порошок дымчатой тьмы? Он бы перенес нас на другой берег в мгновение ока, – спросил Ахилл, и тут же произнес – Хм, чего я раньше об том не подумал, мог бы использовать свой.

– Хорошо, что не использовал, – сказал Путник, – Он может понадобиться для более серьезных случаев, тратить его надо с умом, его у нас мало, а достать трудно. Вот если бы не было моста, я бы подумал над этим.

– Ага, мост-то есть, но с большой натяжкой, – невесело усмехнулся юноша. – Как бы его не смыло или ветром не сдуло. Да он и сам то, поди, и развалится. Как потом назад возвращаться?

– Это будет потом, – ответил Путник. – Про потом думать не надо. Надо думать о том, что сейчас, а сейчас мы приближаемся вон к тому брошенному экипажу, – указал он рукой на лежащий впереди длинный черный вагон.