В начале было трое. Ироническая шпионская фантастика

Глава девятая

«… обращаю также Ваше внимание на появление в кружке Александра Суховерского некоего Якова Петровича Соколова, подполковника ВВС в запасе. По словам членов кружка и по моим собственным наблюдениям, в результате контакта с ним увеличивается творческая активность, независимо от рода занятий: композиторство, конструирование, стихосложение. Сам же Соколов – личность не творческая, крепкий гитарист-любитель, чудак со странностями. С его слов, подобная творческая активность имеет место и в его семье у жены и сына. Со слов Суховерского, впервые это началось в марте сего года, когда он познакомился с Соколовым в травматологическом отделении клинической больницы №4. После выписки Соколова творческая активность прервалась у всех четырех сопалатников последнего. Суховерский отмечает возобновление феномена после посещения Соколовым кружка 3 апреля с.г. и распространение в той или иной мере на всех участников по мере их посещения. Считаю необходимым установить за Соколовым индивидуальное наблюдение в целях дальнейшего контроля и изучения феномена. Утконос».

Прочитав эти корявые строки, полковник Минеев, курировавший по долгу службы неформальные объединения столицы, хмыкнул и закурил. Подобные донесения о пророках, гуру, мессиях, чудотворцах и прочих ясновидящих были нередки, но после проверки, как правило, оказывались пшиком. Но приказ был – проверять всех.

Докурив Яву до фильтра, Минеев накрутил номер на диске внутреннего телефона.

– Сергей Иванович? Минеев… Да… Спасибо… Есть кое-что по твоему, г-м… широкому профилю… Зайдешь ко мне? … Да хоть сейчас! … Жду!

Через полчаса в кабинет вошел высокий сухощавый подполковник Лукин. Обменявшись рукопожатием с хозяином, сел, поддернув отглаженные брюки, в кресло для посетителей.

– Погоды нынче… прямо благорастворение воздухов! Не так ли, Никола свет Дмитриевич?

– Да, сентябрь, а такая теплынь! И урожай на даче – прямо все так и прёт: и картоха, и яблоки! Чайку? Моя тёща варенье сварила – вкуснятина и объедун!

– А давай! Чай не пьешь – откуда силы берешь?

– М-да… Чай не пьешь – и нету силы! Чай попил – опять ослаб!

Посмеялись. Секретарша-прапорщик Леночка, грациозно перебирая стройными ножками, внесла поднос с чайником, стаканами в подстаканниках, сахарницей с колотым мелко рафинадом. (Любители чая согласятся, что у рафинада вкус гораздо приятней, чем у песка). Николай Дмитриевич поставил на стол яблочное варенье.

Немного погодя он небрежно предложил:

– Вот, почитай, – и протянул листок с донесением агента Утконоса.

Сергей Иванович не спеша одел очки и углубился в чтение. Сделал пару пометок, перечитал ещё раз.

– Интересно… – протянул он задумчиво, – первый раз на такого выходим. Я его возьму… под своё крыло.

Хозяин кабинета перевел дух. Спихнуть часть работы в другой отдел было удачей: людей не хватало, а дел было невпроворот.

– А в чем интерес-то?

– Понимаешь, слухи о таких людях ходят давно. Кто удачу приносит, кто целый батальон храбрецами делает, кто ещё что-нибудь. Причем – только других изменяет. Мы их условно называем катализаторами. Ну, как в химии: реакция происходит только в присутствии некоего вещества, которое само в процессе реакции не изменяется. Если твой Утконос не выдумывает, то нам будет, что поизучать.

– Понимаю. Такого в КБ какое-нибудь посадить, сразу план перевыполнят!

– Вот именно. Только это лишь часть проблемы. Мы ищем путь к радикальному изменению сознания, и такая способность – активировать творчество, может быть одним из компонентов процесса.

– Как это?

Подполковник уселся поудобнее и снял галстук.

– Отличное у тебя варенье, и чай вкусный Леночка заваривает… Не торопишься? Тогда слушай! Человек сегодняшний ни в умственном, ни в физическом плане не отличается от жившего пятьдесят тысяч лет назад своего предка-кроманьонца. Качественно новый скачок в развитии возможен только в результате изменения сознания, структуры мышления. Ведутся исследования по освоению резервов мозга, ведь сейчас мы используем только три процента. Дальше всех в этом направлении продвинулись йоги, но этого недостаточно, и путь этот увы, тупиковый. Ну, представь: соревнуются в плавании человек и дельфин. Какой бы пловец тренированный не был, дельфин его лениво обгонит, даже не поймет, что с ним соревнуются.

Лукин прервался, что бы закурить. Выпустив вверх струю дыма, он продолжил:

– Существует предположение, что новая структура мышления возможна в случае возникновения коллективного разума. Представь себе группу людей, объединивших свои мысли, чувства, знания и опыт, но сохранивших, тем не менее, свою личность и свободу воли! Возможности их будут поистине неограниченные! Они смогут стать и дельфином, фигурально говоря, и жирафом, чтобы листики с верхушки дерева сорвать, и мышкой-норушкой… А, главное они будут корифеями и исполинами духа!

– Не, я такое представить не могу. Все равно что бесконечность… или вечность! Как я понимаю, тебе для этого проекта телепаты нужны… Я ж тебе слил парочку недавно. Как они?

– Да… Одна из них кое-что может… иногда. Телепатия – это лишь связь между двумя людьми, чаще – односторонняя. Но нужны катализаторы, вроде этого Соколова, которые пробуждали бы способности сразу у группы людей, причем способности разные. А их чаще всего просто не замечают, потому что связать удачу, или творчество с влиянием определенного человека трудно.

– М-да… Непростое дело… А вы этого, Соколова, препарировать будете?

– Ну, что ты! Понаблюдаем плотненько, пригласим, предложим сотрудничать. Там видно будет.

Лукин затушил окурок в пепельнице и поднялся.

– Пойду я, Николай Дмитрич, спасибо за… г-м… катализатор!

– Всех благ, Сергей Иваныч! Удачи!

Дяде Яше послали повестку с вызовом на Лубянку, на 14.40, тридцатого сентября.

…Портос, попробуйте чипсы! Их делают из картофеля. В Южной Америке растет, корнеплод такой, вроде репы… Во-во, с испанским розовым Аликантэ хорошо! … Итак, продолжаем:

Часть вторая: Медсестра

Глава первая

Тоня ехала домой с ночного дежурства. Глаза слипались, но настроение было хорошее. Вагон электрички уютно постукивал на стыках, ветерок из окна приятно холодил лоб. Мысли лениво брели в разных направлениях: … купить бы тушь «Ланком» у Светки-спекулянтки, но уж больно дорого… Бабулька, наверное опять нажарила на завтрак нелюбимых сырников, но придется есть, чтоб не обидеть… Эй! Я же не домой еду, а к Верульке на дачу! … Кота Мурзика уж который день дома нет – весна!.. «Люблю грозу в начале мая, когда весенний первый гром…»…

Народу в вагоне почти не было – так, человек десять. Кто читал, кто дремал. Одна тетка вязала кофточку. Ветерок из окна усилился и попрохладнел. Тоня открыла глаза: погода хмурилась, пахло дождем.

«Успею до дождя или не успею? Впрочем, зонтик вот он, в сумке», – подумала девушка.

– Лесной Городок, следующая – Толстопальцево! – жестяным голосом прохрипел репродуктор. Зашипели, закрываясь, двери вагона… И тут началась гроза! Дождь за окном хлынул водопадом, полыхнула молния, другая. Гром рявкнул, как из пушки. Тоня мгновенно получила заряд брызг, всё левое плечо и волосы намокли! С визгом она вскочила со скамейки, но этот момент в раскрытое окно неторопливо вплыл ослепительный бело-голубой шар, размером с теннисный мячик.

Время, казалось, остановилось. Завороженными глазами, не в силах пошевелиться, Тоня следила за шаровой молнией, плававшей в воздухе в полуметре от её лица. Несколько секунд ничего не происходило, затем яркая беззвучная вспышка заполнила весь мир… и наступила темнота.

– … пульс ей пощупай… как же так… ложи на лавку… милицию надоть… искусственное дыхание… мама, я боюсь! … не лезьте, женщина!.. вот валидол… отвали, не лапай меня!.. да пульс ей пощупай же… женщина, не видать ничего, подвиньтесь, а?… да только что… мороженное приложить помогает… умерла, да?.. ухи потри… от дурака слышу… дайте мне, я роды принимал… причем тут валидол… ухи потри, я сказал!

Гул голосов доносился как сквозь вату. Кто-то сильно потер Тоне уши, похлопал по щекам.

Она открыла глаза, увидела круг испуганных лиц.

– Живая! – облегченно выдохнул какой-то толстый дядька, – Вишь, глазами лупает!

Опрятная старушка в беретике держала за руку, искала пульс.

– Пульса нет! – растерянно пискнула она.

Тоня рывком села на лавке. Голова слегка кружилась, но самочувствие было сносное. На лицах пассажиров расплывались улыбки.

– Я же говорил, ухи потереть надо! – торжествующе трубил мужичок в телогрейке и с красным носом, – Мне, как сознание потеряю, перебравши, кореша завсегда ухи трут! И домой, как по ниточке дохожу!

– Это ж у тебя сердце! Вот, валидолу пососи, дочка! – пожилая женщина протянула пахнущую мятой таблетку.