Последняя надежда Императора. Историко-приключенческий роман. Издание 2-е

– Что ж, пора на отдых! Пойдемте, сударь, я Ваши покои покажу! – встал Александр Романович, делая рукой знак Антуану.

Тот, отдуваясь, встал на непослушные ноги. Спать! Это здорово!

Пройдя по коридору, хозяин отворил одну из дверей:

– Здесь и будете жить, месье Антуан! Гостиная, спальня, кабинет! Это у меня специальные, гостевые покои. Туалет вон там, за ширмой. Последнее немецкое изобретение – унитаз называется! Дергаете за цепочку – и все смывается! Ну, спокойной ночи! Завтра подберу, кто Вам служить будет. А пока сами. Если что понадобится – позвоните, вот звонок.

С этими словами полковник Ржевский вышел, притворив дверь.

Не в силах более бороться с наваливающимся сном, Антуан стянул мундир и сапоги и рухнул на огромную кровать под балдахином. Завтра он осмотрится хорошенько… Интересно, а кровать, и все эти балясины, тоже хозяин делал? Это была его последняя мысль. Сон поборол его. Во сне приснилась Арина, поющая русскую песню.

Глава третья

Утром пленный драгун проснулся хорошо отдохнувшим и сильным. Любопытство бурлило в организме, требуя немедленного удовлетворения. Удовлетворять его он начал с немецкого изобретения – унитаза. Гениальная вещь! Удобно и гигиенично! Затем освоил продвинутый умывальник: нажимаешь педаль – течет вода. Он и раньше слышал, что в России все моются проточной водой. Умывшись, критически рассмотрел себя в зеркало: глаза слегка припухли, а так – ничего. Причесавшись, провел ладонью по подбородку и огорчился: суровая, как наждак, трехдневная щетина оцарапала руку. Попросить у хозяина бритву? В шкафу нашел халат и домашние туфли. Примерил – впору. Надо же, какая забота о человеке! Осмотрел квартиру: в спальне, кроме туалета, была прикроватная тумбочка, шкаф для одежды и белья – огромный, туалетный столик с трельяжем, кресло.

В гостиной – диван, пара кресел, небольшой, так называемый, кофейный, столик, камин с часами на полке. На стене – картина. Обнаженная красавица с фруктами и цветами в волосах. Исполнено недурственно. Пригляделся, прищурившись, разбирая кириллицу: Ржевский! Значит, господина поручика работа. На другой стене – небольшая коллекция холодного оружия: шпаги, мечи времен крестовых походов, кинжалы, пара ятаганов. Несомненно, хозяин из Турции привез. В углу какое-то дерево в кадке. Годится, скромненько, но со вкусом.

Перешел в кабинет. Письменый стол с чернильным прибором и стопкой бумаги, удобное кресло, бюро, книжный шкаф. Подбор книг: Библия на латыни, несколько романов, мемуары какого-то путешественника… Атлас России и Европы! Это интересно, полистаем на досуге. Вернулся в спальню. Обратил внимание на небольшую картину на стене: пастушка раздевается перед купанием в реке. Ничего, складная пастушка! Тоже работа брата хозяина, г-м! Но, что же дальше? Поразмыслив, дернул шнур звонка. Через несколько минут вошел молодой парень с бритвенными принадлежностями.

– Доброе утро, сударь! Меня зовут Мишель, – приветствовал он Антуана на хорошем французском, – Пожалуйте бриться!

Слегка удивившись, наш герой сел в кресло.

– Я, сударь, назначен Вам служить, – продолжал Мишель, проворно взбивая мыльную пену в чашке, – Коли какая нужда возникнет – сразу мне говорите.

– Какой здесь распорядок дня? – поинтересовался Антуан.

– Завтрак в восемь. Никифор в гонг ударит, услышите. Обед в час пополудни. Чай в пять. Ужин в восемь.

Лейтенант скосил глаза на часы: полвосьмого. Время есть.

Мишель сноровисто водил по лицу бритвой, отлично направленной. Через несколько минут щетины не стало. К лицу приложили горячий компресс. Приятно! С самой Варшавы так не брился!

– Одеколон какой желаете, сударь? – осведомился Мишель, а по русски – Миша.

Из пяти предложенных, Антуан выбрал Кёльнскую Воду. Затем облачившись в мундир и сапоги с помощью нового слуги, вышел из квартиры.

– Проводи меня на двор, друг мой Мишель, хочу размяться!

– Сюда пожалуйте, сударь!

Они вышли во двор через боковую дверь. Антуан огляделся: все засыпано снегом, воздух тих, ни ветерка. И, вроде как, не холодно! Хозяйственные службы, работники в зипунах заняты делом. Деревня виднеется чуть дальше, четверть лье, а то и меньше. Около дома большой замерзший пруд. Главная аллея, ведущая к парадному входу, усажена вековыми липами. Впечатляет!

Отойдя в сторонку, вынул саблю (оставили, оказали уважение!), провел бой с тенью. Кровь заиграла с новой силой, наливая тело бодростью. Во, теперь можно и на завтрак! Вернулся в дом, постучав ногами, отряхивая снег. Мишель тенью следовал за ним.

– Как бы мне приобрести кое-что из одежды, белья? – спросил Антуан слугу.

– Не извольте беспокоиться, все будет, сударь! – весело ответил тот. Новый хозяин ему нравился.

Завтракали в той же малой столовой. Завтрак был подан английский: тосты, яичница с ветчиной, овсянка, мармелад, масло. Кофий пах одуряюще вкусно. Сливки были густые, желтые, подогретые. В сахарнице голубыми алмазами искрился мелко наколотый рафинад. Хорошо-то как!

Никифор поднес хозяину рюмку водки на черносмородиновых почках:

– Во здравие, Александр Романыч! – истово пожелал он, глядя на движущийся кадык барина, глотающего целебный напиток.

– Спаси Христос! – отозвался помещик, веселея на глазах.

Поручик и Антуан от водки отказались.

Завтрак прошел быстро и по деловому. Графиня спросила Антуана, хорошо ли он спал, на что тот честно ответил, что спал без снов, и очень доволен квартирой и слугой. Граф покивал, мол, само собой.

– С Вас мерку надобно снять, сударь, – сказал он после завтрака, – А потом пойдем, я Вам усадьбу покажу.

Вернувшись в свою квартиру, Антуан обнаружил, что его ждут портной и башмачник. Сначала им занялся портной. С помощью Мишеля он снял мерку и показал образцы тканей. Объяснил, что пошьет для начала два сюртука и брюк тоже две пары, а также полдюжины рубашек. Затем сапожник, вручив заказчику два ведра с песком, обвел его, одетые в одни чулки, стопы, карандашом на листах бумаги. Кронциркулем померял подъем стопы, записал в книжечку. Обещал в скором времени сапоги и штиблеты.

– А что, Мишель, мастера тоже крепостные?

– Да, сударь. Они на оброке, считай, совсем, как вольные.

– А ты?

– Я – другое дело, я человек дворовый. Специально ремеслам не учен. Служить – другое дело.

– А откуда ты так хорошо французский язык знаешь?

– Так ведь в доме сызмальства, все при барах. Мы переимчивые, вот и научился!

– Ого! Молодец… Знаешь ли грамоту?

– Точно так, сударь! И французскую, и русскую. Только по французски пишу с ошибками. Но читаю бегло. Изволите, почитаю Вам на ночь?

– Г-м! Возможно… Сейчас проводи меня к барину, мы гулять пойдем.

– Всенепременнейше, сударь! Вот, извольте полушубок поверх мундира накинуть!

– Нет, я шинель лучше.

Александр Романович, одетый в полушубок и валенки, ждал на крыльце.

– Что ж, месье Карсак, пойдемте обнюхивать углы!

Они не спеша пошли осматривать усадьбу. Оранжерея, в которую зашли прежде всего, произвела на француза огромное впечатление. Стены из дорогих, больших стекол, натоплено, как в Африке. Десяток ананасных кустов, грядки под ягоду, деревья какие-то! Лимоны, мандарины!

– Растет отлично, только дров уходит прорва! – объяснил хозяин, срывая мандарин и презентуя его гостю.

Антуан съел душистый фрукт и только головой покрутил. Мандарин! Прямо с ветки! Зимой!

Осмотрели конюшню и каретный сарай. Кони все сытые, ухоженные – уж в конях-то драгунский лейтенант знал толк! Под седло только один жеребец – наверное, поручика.