Страсти Тьмы
– Не чувствуешь? – раздался ее детский нежный голосок.
– Да, Софи, не чувствую…
Потом он прикоснулась к его руке. Ее ладонь оказалась очень теплой.
– Дениска пропал, – произнесла она.
– Ты знаешь, что с ним произошло?
И Софи посмотрела на маяк.
Феликсу показалось это странным, ведь он исчез в Тисовом лесу.
– Вы договорились встретиться у Соленого пруда, верно? – спросила осторожно Магдалина.
Софи кивнула и села в шину.
– Его там уже нет, – ответила она, – теперь Дениска в другом месте.
– Где же он?
Но Софи не ответила.
– Вы дружили? – спросил Феликс.
Софи вновь кивнула.
– Он приходит ко мне во снах, – добавила она, – и я вижу его иногда…
– Видишь? Где?
– В лесу. Он ходит там.
– Как?
Софи посмотрела ему прямо в глаза и ответила:
– В виде призрака.
Феликс решил, что не станет долго мучить девочку расспросами, а потому Магдалина просто подарила Софи свою книгу, и они ушли.
* * *
Феликс проснулся от того, что почувствовал жгучую боль в ногах.
Он сел в кровати, и боль ушла. Его это напугало так сильно, что еще никогда не пугало до этого.
– Что случилось? – Магдалина тоже проснулась.
Он какое-то время еще не мог собраться с мыслями. Показалось ли ему это все или приснилось?
Или… эта боль была взаправду?..
– Дурной сон, – избавился он от долгих объяснений.
– Тебе нужно попить?
– Не надо. Порядок.
А потом раздался протяжный зловещий волчий вой.
– Проклятье!
Феликс подполз на руках к окну, что было в стене, у которой он спал. Он одернул шторку и всмотрелся во тьму.
– Что там? – сглотнула Магдалина.
– Не знаю… ничего не вижу…
– Надеюсь, ты не хочешь выйти и проверить…
– Не сегодня. Мы должны выспаться.
И если бы Феликс задержал свой взгляд на улице еще ненадолго, то увидел бы, как Нестор Аркадьевич в темном плаще покидает свой дом, озирается по сторонам и скрывается в ночи, избегая света фонаря.
Глава 10
После долгого и томительного ожидания под дверью, украшенной резьбой, от которой у Феликса начало рябить в глазах, им наконец открыли.
На пороге появился смазливый молодой человек, возможно, ровесник Лира. Гладко причесанный, он едва не напоминал самого Адольфа Гитлера. Худое лицо, лишенное всякого намека на щетину и морщинки. Зауженные темные глаза, прямой нос, острый подбородок и откровенно нахальный взгляд. Одетый в темные брюки и красный пиджак, он не вызывал никакого доверия. Феликс обратил внимание на выраженное выпячивание Адамово яблока. Мужчина придерживал дверь одной рукой, ногти на пальцах которой были ровно отпилены.
– Вам чего? – высокомерно и холодно произнес он.
Феликс сразу смекнул, что в случае с этим типом свидетеля – подозреваемого нужно действовать тверже.
– Мое имя – Феликс Альбин. Это моя сестра Магдалина. Нас пригласил глава деревни господин Вольфганг, чтобы провести тщательное расследование мистических обстоятельств, происходящих в Рапсодии. Мы пришли к вам, чтобы задать несколько вопросов.
Мужчина осмотрел обоих с ног до головы и не выразил никакой почтительности. Только фыркнул.
– Мы сейчас заняты.
Он уже хотел закрыть дверь, как из дома раздался женский протяжный голос, напоминающий тревожный стон:
– Пусть войдут!
Молодому человеку ничего не оставалось как открыть дверь шире и обреченно выдохнуть.
– Проходите…
Оказавшись внутри самого нарядного и «дорогого» дома деревни, Феликс сразу отметил резкое несоответствие внешнего облика содержимому. В глаза сразу бросился хамский беспорядок, а воздух оказался затхлым, душным и зловонным. Обувь и одежда в прихожей стояла и весела кое-как. Ковер, который явно давно не пылесосили, завянувшие цветы на подоконниках. Ободранные стены. Феликс чувствовал, как начинает задыхаться в такой духоте.
Их провели в большую комнату, где стояло несколько кресел, большой телевизор и несколько шкафов, которые (нет, на полки не оказалось ни одной книги) завалены статуэтками, тарелочками, безделушками, сувенирами и прочим барахлом. Зная сестру, Феликс безошибочно определил, что в ее мыслях было выбросить все содержимое этого дома на свалку.
В кресле у окна сидела высокая стройная женщина, одетая в офисный брючный костюм и короткий ядовито-зеленый пиджак. Ее длинные пальцы, на которых проступали вены, замотаны в некоторых местах лоскутками серого пластыря. О возрасте этой женщины судить оказалось непросто, ведь вся ее голова представляла собой шар бинта и ваты, размером с футбольный мяч. Именно так… все лицо замотано. Кое-где в стороны торчали рыжие локоны. Из живой плоти оставалось виден лишь кончик носа, серые губы и темные глаза.
Молодой человек даже не предложил гостям присесть, а сам расположился на диване. Магдалина набралась решимости, чтобы самой сесть на кресло напротив дамы с забинтованным лицом. Феликс сидел в инвалидном кресле рядом с ней.
– Итак, что дальше? – грубо спросил молодой человек, махнув руками.
– Мы бы хотели узнать ваши имена, – Магдалина достала свой блокнот для записей.
– А вы будете все записывать?
– Разумеется.
– Это неза…
– Заткнись, Эрнест! – рявкнула женщина.
Магдалина спокойно открыла блокнотик и сняла колпачок с ручки.
– Меня зовут Аделина Аскольдовна Нарышкина, – представилась дама в зеленом пиджаке, – а этой мой дорогой сын…
– Эрнест Альбертович Нарышкин, – сухо продолжил тот за мать.
Феликс согласно кивнул, посчитав, что в данной ситуации не будет уместно употребить «приятно познакомиться» или «рад знакомству». Эти люди сами определили, как к ним стоит относится.
– Позвольте спросить, эта фамилия, она…
Но Аделина перебила Магдалину и завладела диалогом:
– Мы являемся прямыми потомками знатного дворянского аристократического рода. Вы верно подметили. Именно поэтому мы требуем к себе почтительного уважения.
«Которого вы от нас не дождетесь», – посмеялся про себя Феликс.
На самом деле он вообще сомневался, что у этого рода вообще остались какие-то потомки. Вероятнее всего, эти двое просто сменили свои настоящие фамилии или же все это просто совпадение. В любом случае, аристократы, какая бы у них ни была знаменитая фамилия, не станут жить в такой духоте.
– Мы расследуем все странные обстоятельства, произошедшие в Рапосдии. В частности, сейчас мы заняты непосредственно поисками пропавшего мальчика. Вам что-нибудь известно об этом?
– Противный мальчишка, который вечно шатался под ногами, – выразилась Аделина, – конечно, жаль, что он пропал. Но родителям следовало тщательнее следить за своим сорванцом. Такое у меня мнение.
«Которое меня совершенно не волнует», – продолжал злорадствовать у себя в голове Феликс.
– Что-нибудь еще? – нагло поинтересовался Эрнест.
И Магдалина решила точно так же нагло поинтересоваться личиком его матушки.
– Что с вами случилось? – прямо спросила она у Аделины.
– Темная сила, – ответила женщина, – или маньяк… Кто-то должен быть жестоко наказан за это. Меня унизили, испортили и оскорбили.
– Объясните подробнее, что произошло, – попросил Феликс, сохраняя маску добродушия из последних сил.
Женщина отвела взгляд в сторону окна. Она выдержала драматичную паузу, а потом ответила:
– Как сейчас помню… это был неплохой солнечный день. Степан Степаныч всем хвастался своим богатым утренним уловом. Я собиралась пройтись погулять, но никак не могла решить, что мне надеть. Мне хотелось выйти в чем-то открытом, но в нашей деревне нет мужчин, которые достойны лицезреть мою красоту и…
– Кх-кх, – оборвала ее Магдалина, – не могли бы вы опустить незначительные детали и перейти ближе к делу.
– Милочка, вы еще слишком молоды, чтобы перебивать! Итак… я уже хотела выйти на прогулку. Эрнеста не было дома. Он… где ты был?
– Отправился в бар на завтрак, – ответил он.
– Да, точно… я открыла эту самую входную дверь и прямо на крыльце увидела милую красную коробочку с розовой ленточкой. Подарок! Ах, как я люблю подарки! Я решила, что это Власа или от Марка…
– Простите, что перебиваю вас, – не сдержался Феликс, – но вы, правда, подумали, что Марк Ларин может дарить вам подарки, заигрывать и флиртовать, изменяя жене?
Аделина задержала на Феликсе взгляд, а потом честно призналась:
– Почему бы и нет? Мы живем в двадцать первом веке. Так вот… конечно же я была рада такому сюрпризу. Я вернулась в дом с коробочкой и тут же ее открыла. Это была мазь. Белая. С лавандой. Для увлажнения кожи лица. Я не сильно люблю лаванду, но… дареному коню в зубы не смотрят… А жаль… я намазала мазью все лицо, а через несколько минут…
Она неожиданно замолчала. Ей больно вспоминать тот день. Ее руки задрожали, и Эрнест положил свою ладонь матери на плечо.
– Видите, что вы наделали?! Спокойно, мама…
И прозвучал истошный вопль Аделины:
– Я загорелась!
Женщина начала рыдать и рассказывать:
– Все лицо обдало невыносимым жаром. Оно начало покрываться пузырями, заполненными кровью. Пузыри стали лопаться. Моя кожа начала обугливаться… Я не знала, что делать и просто побежала в ванную, чтобы смыть с себя все… Нестор Аркадьевич пришел уже поздно и все, что он сделал, обмазал мне лицо каким-то лекарством и замотал. Он сделал из меня чучело!
«Конечно, куда лучше было остаться с комком сажи вместо головы», – развлекал себя Феликс.
– Так все и произошло…
– Вы так и не выяснили, что это была за мазь?
Аделина покачала головой.
– У вас осталась эта баночка?
– Вы шутите? В тот же день я выброса этот подарок Сатаны в море!
Подарок Сатаны…
Что-то аукнулось в сознании Феликса. Какая-то мысль, которую он никак не мог уловить… Но ее уловила Магдалина.
– Феликс…
Он посмотрел на сестру. Ее глаза широко распахнулись.
– Крем Азазелло…
– Будь я проклят, Магда…
– «Мастер и Маргарита».
Черный пудель. Букет мимоз. Злосчастный крем.
«Что дальше?», – спрашивал себя Феликс.
– О чем это вы? – потупил взгляд Эрнест.
Но Феликс не обратил на того никакого внимания, а обратился к Аделине:
– У вас есть версии того, кто мог вам причинить такое зло?
– Темная магия. Кто-то проклял наш род. Не удивлюсь, если это проделки старой карги Генхелии… но помните мое слово! Я отомщу. Кто бы это ни был… я отомщу жестоко и кроваво.
– Если вы узнаете, что это кто-то из деревни, вы его убьете? – спокойно спросила Магдалина.
– Конечно. И пульс не участится, когда я буду это делать!
Феликсу пришла забавная мысль: «А если я поинтересуюсь у нее, что это мог быть ее смазливый сынишка?». Но в итоге воздержался.
В остальных вопросах показания этой парочки не дали никаких весомых результатов.
– Напоследок, чтобы не отминать у вас время… – решил закончить Феликс.
– Наконец-то! – сложил руки на груди Эрнест.
– Вы слышали волчий вой?
Взгляд Эрнеста сменился. С радости его лицо надело маску холодного равнодушия.
– Нет.
Проанализировать выражение лица Аделине не представлялось возможным, но по ее молчанию понятно, что она поддерживает мнение сына.
– Выздоравливайте, – встала с места Магдалина, – нам пора.
Не смотря на то, что эти люди показались ей крайне неприятными, она все равно подарила им экземпляр своего романа, на что не получила никаких комментариев. Расставание прошло молча, без прощальных фраз.
– Такое чувство, что нас просто выставили за дверь, – выругался Феликс, когда они наконец покинули душный дом.
Магдалина не стала с ним спорить.
В следующее мгновение их внимание привлек тупой короткий звук. Повернув головы, они заметили, как закрылась дверь домика вещуньи.
– Время пришло, – решительно заявил Феликс.
И двое незамедлительно направились к владениям прорицательницы Рапсодии.
Феликсу предвиделась «удача» еще раз лицезреть скелет странной птицы, висящий над дверью. Магдалина уже хотела постучаться, как дверь сама открылась.
– Я знала, что вы придете… я ждала вас…
«Это относительно несложный фокус, учитывая все то, что происходит», – усмехнулся Феликс.
Сгорбленная худощавая старуха, облаченная в алые шали и серые лохмотья. С босыми ногами, черными ногтями, длинными скрюченными пальцами, кривым носом, седыми распущенными волосами и синими глазами она стояла перед ними с куриным яйцом в руке.
– Может, вы даже знаете, как нас зовут? – поддержал игру вещуньи Феликс.
– Ох… вижу! Феликс и Магдалина Альбин.
А потом она резко сжала яйцо в руке, оно лопнуло, и жидкое содержимое потекло ей в ноги.
– Добро пожаловать в мой дом, – улыбнувшись, Генхелия показала у себя наличие всего десяти зубов, три из которых оказались золотыми, – проходите, не стесняйтесь.
Они оказались в темном помещении. У этого домика не было привычной прихожей и разделения комнат. Одна большая темная комната, вдоль стен которой расставлены зажженные свечи. Под потолком висели странные амулеты, талисманы, камни и фигурки, вырезанные из бумаги. В центре комнаты стояла самая большая свеча. Вокруг нее разложены коврики.
– Сюда, сюда…
Генхелия прошла вперед и села по-турецки на один из ковриков.
– Ближе к пламени… ближе к пламени…
Феликс остался сидеть в кресле, а Магдалине пришлось сесть напротив старухи и достать блокнотик.
– Это вам не понадобится, – сказала старуха ей, указывая на блокнот.
Решив подыграть вещунье, она убрала книжечку в сумку.
– Кто вы, Генхелия? – прямо спросил Феликс.
– Прорицательница! Я вижу будущее! Я вижу будущее этой деревни! И ваше…
– Интересно… и что же вы видите?
Генхелия делала артистичные пассы руками, она смотрела то на гостей, то в пламя большой свечи.
– Что-то темное… мне нужно… нужно прорваться сквозь эту завесу! Ах… да…
Феликс и Магдалина терпеливо выжидали.
– Кошки станут вашими проводниками… птицы закружатся в воздухе… и близится… близится…
– Что близится? – не выдержала Магдалина.
Генхелия замерла, закрыла глаза, а потом… она взмахнула руками и распахнула глаза, вскричав:
– Полнолуние!
Действительно, Феликс и сам это отметил. Луна растет.
– И что же будет в это полнолуние? – поинтересовался Феликс.
– Миры соприкоснутся. Они станут единым целым! Мосты опустят.
– Вы можете сказать, где сейчас пропавший мальчик?
– Он не здесь. Определенно, он не здесь. Он пропал и его нужно найти.
– И где его искать?
Генхелия какое-то время смотрела в пламя свечи, пока ей не пришел ответ:
– На другой плоскости мира.
– И что это значит?
Вещунья продолжала делать пассы руками, качаться из стороны в сторону и смотреть то в огонь, то вовсе закрывать глаза.
– Темный змей.
– Что? – не поняла Магдалина.
– Темный змей уже здесь. Он рядом. Берегитесь… темного змея…
Феликс все больше и больше сомневался в нормальном психическом статусе этой старухи. Его уже не раз посетило желание покинуть домик больной женщины, но вдруг что-то пошло не так.
Генхелия начала засыпать, но потом… Она резко выпрямилась глаза ее открылись, но в глазницах не оказалось глазных яблок. В пустых отверстиях для глаз витали клубы тьмы.
Старуха заговорила не своим демоническим голосом:
– Грядет полная Луна. Червоточина Соленого пруда откроется снова. Тьма возродится. Она наберет утраченную мощь. Миры соприкоснутся в маяке. И древняя сущность пройдет чрез лабиринт теней, чтобы вернутся. И твоя душа станет ее проводником.
Генхелия моргнула, и ее глаза вернулись в глазницы. Она начала задыхаться. Женщина судорожно махала руками, глотая ртом воздух. Магдалина поспешила ей на выручку и потрепала вещунью по плечу.
– Вы как? С вами все в порядке?
– О, да, дитя мое… я просто… уснула немного… прошу прощения… итак, кошки вам помогут…
– Ох, не надо, – остановил ее Феликс, – спасибо за предсказания. Вы нам очень помогли.
– Правда? А я что-то забыла…
Генхелия замешкалась и почесала затылок, пытаясь тщетно восстановить в памяти последние минут свой жизни.
Феликс пребывал в прострации.
Он точно не помнил, как они попрощались с вещуньей и покинули дом Генхелии. Дала ли Магдалина экземпляр своей книги прорицательнице или нет? Наверное, дала.
Феликс еще долгое время не мог прийти в себя после произошедшего.
«И твоя душа станет ее проводником».
Эта фраза надолго засела у него в сознании.
– Что это было, Магда? – спросил он у сестры, когда они направились в сторону кладбища.
– Не знаю. Но это была не она. В нее будто… кто-то вселился. Феликс. Ты же понимаешь, что это невозможно?
– Понимаю.
На какое-то мгновение он даже испугался, что сходит с ума. Его успокоило лишь то, что Магдалина тоже видела и слышала все это.
Что бы это ни значило, он поклялся себе во всем разобраться.
* * *
Кладбище располагалось на краю обрыва. Только с одной левой стороны оно ограждалось хребтом острых скал. Рядом с ними у самого обрыва стояло старое обветшалое деревянное здание. То ли церковь, то ли часовня. Здание давно заросло травой и тисом.
На ухоженной полянке расположились тринадцать каменных надгробий. Феликс и Магдалина ходили между ними, читали имена и смотрели на даты жизни и смерти. Феликс что-то искал. Он пока не знал, что именно он хочет здесь увидеть, но, когда все-таки нашел, то в его сознании зародилось еще больше вопросов.
Это была ухоженная могилка. Красивое темное надгробие. Судя по датам, это была самая «свежая» смерть.
Но самым важным в этом оставалась личность умершего.
– Знаешь, Магда. Я думаю, что мы не зря приехали сюда.
– Правда?
– Да. Нам есть, чем заняться.
Какое-то время они вместе стояли у этой могилы, на надгробии которой высечено красивыми прописными буквами: «Изабелла Белинская».
* * *
– Смотри, что я нарисовала. Надеюсь, это поможет.
Когда они уже укладывались спать, Магдалина передала Феликсу лист бумаги, на котором он увидел изображенную схему Рапсодии. Дома жителей с подписями, бар «На краю обрыва», кладбище, полицейский участок и дом господина Вольфганга, их собственный дом у Тисового леса, пляж и маяк.
– Очень здорово! – похвалил работу сестры Феликс. – Думаю, это будет очень полезным подспорьем.
Изучив схему деревни еще раз, Феликс пробежался взглядам по домам жителей. Нахмурившись, он оставил лист на прикроватном столике.
– Чем займемся завтра? – Магдалина погасила весь свет, оставив только настольную лампу.
– Мы должны исследовать еще два объекта, – решительно заявил Феликс, – я хочу побывать в Тисовом лесу и увидеть Соленый пруд.
– Нам нужен проводник, – напомнила Магдалина.
– Точно. И еще маяк. Мы обязательно должны там побывать.
– Хорошо. А что скажешь о нашей проделанной работе по опросу жителей деревни?
Сначала он промолчал, проверяя верность своей мысли.
– Есть кое-что…
Магдалину это заинтересовало, и она села в постели.
– Ты не заметила одну странность? Она заключается в количестве жителей.
Магдалина взяла свою схему и посчитала жителей.
– Семнадцать. Что-то не так?
– Все так. А теперь вспомни нашу первую ночь в Рапсодии, когда мы только сюда приплыли.
Сначала она нахмурилась, но потом ее глаза широко распахнулись. Феликс понял: Магдалина догадалась об этом «кое-что».
– Феликс… это значит…
– Да. Исходя из числа жителей на табличке с названием деревни и тем количеством, которое мы насчитали, когда знакомились со свидетелями, мы имеем арифметическую неточность. Эти люди что-то от нас скрывают. А вернее… кого-то…
И потом прозвучал тот самый зловещий вывод:
– В Рапсодии есть еще один житель.
Глава 11
Голубой свет сверкнул во тьме, и это пробудило Феликса ото сна.
Сначала он почувствовал резкую боль в ногах. Она оказалась настолько сильной, острой и жгучей, что ее можно сравнить с судорогой. Он резко вскочил и, тяжело дыша, сел в постели.
Боль ушла так же быстро, как и наступила.
Феликс посмотрел в сторону. На соседней кровати спала его сестра. Она не думала просыпаться, а он не хотел ее будить.
Оглядевшись вокруг, он до конца не понял: день уже или еще ночь.
В темную маленькую комнату из окна пробивался голубой свет. Это не был свет луны или фонаря. Нечто светило там, на улице.
Тонкие лучи необычного света падали на стены комнаты. Феликс увидел у двери собственную тень. Она стояла и смотрела на него.
– Опять сбежать хочешь…
А в следующий миг произошло нечто невероятное, к чему он совершенно не был готов.
Феликс уперся руками о кровать, чтобы подняться и, сам того не заметив, зашевелил собственными ногами…
Он сел в постели и смотрел только на свои ноги.
Тринадцать лет…
Тринадцать лет он их не чувствовал.
Сознание Феликса раскалывалось на части. Он не представлял, что делать и о чем думать в этой ситуации.
Его ноги… они снова стали частью его самого…
Он может ими двигать…
Из глаз тут же хлынули слезы.
Феликс прикоснулся ладонями к своим коленям и ощутил тепло собственных рук. Они чувствуют… его ноги снова чувствуют…
Он их чувствует.
Такое непривычное и немного пугающее чувство… Феликс посмотрел в сторону тени, которая все еще стояла у входной двери. Она помахала ему рукой.
– И куда ты собрался?
Дверь домика открылась, и тень ловким движением вышла на улицу.
– Эй…
Феликс, пытаясь собраться с мыслями, первым делом решил определиться с самым важным: сон это или реальность.
Как бы ни было это тяжело признавать, то, что происходило с ним сейчас – действительность.
Магдалина спит.
«Стоит ли ее будет? А если… если я ее разбужу, что станет с моими ногами? Смогу ли я снова чувствовать их, если расскажу ей об этом?»
А потом к нему пришла в голову потрясающая мысль, о существовании которой он совершено забыл.
Феликс захотел встать.
Упираясь руками о край кровати, он все еще боялся, что эта прекрасная иллюзия разрушится, и он упадет.
Но это была не иллюзия.
Его босые ступни прикоснулись к деревянном холодному полу. Он чувствовал этот пол, ощущал шероховатые доски каждым пальцем.
Со слезами на глазах Феликс смог встать.
Его ноги превосходно справлялись со своими забытыми функциями. Словно они никто не были парализованы, они полны сил.
Они могут пойти.
Дальше – больше!
Феликс сделал шаг.
Сначала он точно не был уверен, что все получится, но это случилось! Он сделал шаг к двери.
Тень нужно вернуть.
А потом еще… и еще!..
– Я иду… я иду!..
Он дошел до двери, придерживаясь руками о стену. Он слышал и чувствовал каждый свой шаг.
С этого момента для него началась новая жизнь.
Но… что все это значит?
Не решаясь разбудить сестру и похвастаться ей своими возможностями из страха, что все исчезнет, и ноги снова перестанут ему подчиняться, он открыл дверь домика и вышел на улицу.
То, что он увидел, оказавшись по ту сторону двери, не поддавалось никакому описанию или разумному объяснению.
Ночная Рапсодия. Тихая и нереальная.
С неба опускались мириады белых, голубых, зеленых, желтых и красных огней.
Это был звездопад.
Тонкими нитями красивые камни опускались с черного неба и падали прямо на землю, в траву. Фиолетовые и голубые кристаллы, соприкасаясь с землей рассыпались и обращались в белые облачка, которые мгновенно растворялись в воздухе.
Каждый раз, когда очередная звезда сталкивалась с землей, раздавался причудливый звонкий звук, будто одно громкое биение новогоднего колокольчика.
Дзинь!..
Дзинь! Дзинь!
Дзинь! Дзинь! Дзинь!..
Звезды одна за другой летели с небес и падали на землю, обращаясь в молочную дымку, рассеивающуюся в влажной траве.
Феликс готов поклясться, что никогда не видел ничего более прекрасного в свой жизни и, может, никогда не увидит.
– Если это сон, то Бог жесток…
Он стоял босыми ногами в траве, покрытой росой. Он шевелил пальцами, глубже заводя их в траву и мокрую землю. В этот момент он испытывал невероятное чувство блаженства, которого ему так не хватало в жизни.
«Как же мало надо для счастья», – подумал Феликс, наслаждаясь всем, что происходит вокруг.
– Но где тень?
И он увидел ее.
Тень бежала по поляне, скрываясь между домами. Его тень ловко избегала падающих звезд.
– Я тебя поймаю…
И Феликс побежал.
Он бежал по сырой траве, а вокруг него сыпались звезды. Справа и слева – они падали тут и там, заполняя своим волшебным сиянием всю улицу Рапсодии.
«Кто-нибудь еще это видит? Кто-нибудь еще это когда-то видел?», – думал Феликс.
И мысли его забыли о существовании остального мира и другой жизни.
