Страсти Тьмы
– Паола, я…
– Ты же понял, что это значит, верно?
Все замерло.
Феликсу потребовалось немного времени, чтобы осознать то, что он действительно сейчас услышал эти слова.
Слова… здорового человека.
Ее взгляд… Паола не выглядела безумной пациенткой, больной шизофренией.
Кажется, она даже понимала, где она находится, что делает и с кем говорит.
– Паола… – сорвалось у него с губ.
– Феликс, прошу, – сказала она, – помоги нам. Помоги этим людям спастись.
– Отчего? – не знал он.
Но девушка не ответила.
– Одиннадцатый этаж появится в следующий звездопад. Ты должен быть там. Это важно.
«Цезарь говорил, что это опасно», – вспомнил он.
– Паола, – Феликс протянул ей ладонь, – возьми меня за руку. Мы должны уйти отсюда. Твоя сестра будет сильно переживать за тебя.
– Ты не понимаешь! Тот, кого ты ищешь там, на исчезающем этаже. Попав туда, приготовься к битве. Самой страшной и важной битве в твоей жизни. Для этого ты здесь. В этом твоя судьба, Феликс. Тебе предстоит непростое событие… которое раз и навсегда перевернет твою жизнь.
«Одно такое событие уже произошло со мной», – он вспомнил свой мрачный первый юбилей.
И в тот момент, когда Феликс пытался разгадать тайный смысл слов Паолы, которая наталкивала его на разгадку тайн Рапсодии, его мучил и более реальный вопрос:
«Почему она не сумасшедшая?»
Ночь снимает все чары.
«Я хожу. Цезарь говорит. Мефодий Белинский видит. Паола… она больше не больна», – рассуждал Феликс.
А потом, когда он заметил свет луны, его осенила новая мысль:
– Полнолуние… все дело в нем…
«Видимо, простой ночи было мало, чтобы помочь Паоле. Полнолуние помогает ей сохранять рассудок», – понял он.
– Что произошло с тобой Паола? Как ты сошла с ума?
– Я общалась с ним. С тем, кого ты ищешь.
Виновником…
– Ты видела Дениса? Ты говорила с ним? Это он?
– Первый – жертва. Второй – не тот, за кого себя выдает.
– Это он? Призрак Дениса на самом деле не…
– Останови его, Феликс. Останови, пока не стало слишком поздно. Ты еще можешь спасти жизни этих людей. Они в большой опасности. Смертельной.
– Что это значит?
– Скоро все продолжится с новой силой. Он набирает мощь. Времени нет. Нужно одолеть его, пока он слаб.
– Кого? С кем я имею дело?
Но она слышала его через фразу. Паола не объяснила, как не объяснил и Цезарь.
«Что они все от меня хотят? Кого я должен одолеть?», – метался в лабиринте догадок Феликс.
– Я верю в тебя, Феликс. Ты – хороший человек.
– Паола…
– Прощай.
Она шагнула назад.
Все в его теле взбушевалось. И ноги… ноги подогнулись…
– Паола! – женский вопль за его спиной.
И девушка с длинными черными волосами с ясным взглядом отдалилась от него и исчезла в мгновение ока, ступив за край обрыва.
Сначала Феликс не понял, что произошло, но, когда он услышал водный всплеск, то из глаз у него хлынули слезы.
Его ноги парализовало, и он уже лежал на земле, не в силах пошевелить даже пальцем на стопе.
И все это не волновало его так сильно, как факт смерти Паолы на глазах у Василисы…
– Феликс Альбин!
Он слышал ее рыдания.
Она бежала к нему. Женщина подбежала к краю обрыва, наклонилась и в ужасе закрыла лицо руками.
– Паола…
В следующий миг на него обрушился горестный взгляд, полный гнева и отчаяния.
– Как вы здесь оказались? Что произошло? Почему не спасли ее?
А потом она неожиданно для себя вспомнила, что Феликс не может ходить. Он лежал на земле и мял траву в отчаянии, мучаясь о том, что не спас жизнь Паоле.
– Прости меня… прости, что не смог…
– Феликс!
Василиса подбежала к нему и крепко обняла, прижав к себе. Он чувствовал, как намокает его плечо.
* * *
– Ты не можешь больше молчать.
Магдалина с трудом сдерживалась, чтобы снова не заплакать.
Он сидел перед ней на своей кровати, а сестра, спрятав одну руку подмышку, а другой вытирая нос, стояла над ним.
– Это преступление против меня, Феликс.
И он все понимал.
– Она нашла тебя там, у дерева. Василиса видела тебя. Ты лежал на земле, а Паола шагнула за край…
Он молчал.
– Я должна знать. Понимаешь? Мне страшно от того, что ты скрываешь от меня что-то!
Магдалина снова вытерла слезы, которые появлялись у нее в глазах, и села напротив него.
– Как ты там оказался? Расскажи мне, Феликс… Прошу!
Она начала плакать, и он не знал, как это предотвратить.
Феликс потянул руки вперед, и Магдалина позволила ему взять ее за руки.
– Прости меня, Магда. Прости…
– Ты должен мне все рассказать. Если с тобой что-то происходит, Феликс… я должна знать, чтобы помочь тебе, понимаешь? Я хочу быть рядом, когда плохо тебе.
Он мог лишь догадываться о ее чувствах и отдаленно представлять их себе, но сам испытать их не мог.
– Ты права. Ты – моя сестра, Магда. И ты имеешь полное право знать. Я обещал тебе все рассказать, верно? Думаю, время пришло.
Она слушала его, как и всегда, отдавая ему все свое внимание.
– Я люблю тебя, Магда. Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно.
– Я все пойму. Обещаю. Это место… здесь происходит нечто очень… темное, дурное… я поверю тебе, Феликс, как верила тебе всегда. Если ты скажешь, что тебя похищают пришельцы – я поверю. Если ты скажешь, что во всем виноваты три зеленые свиньи в ведре – я поверю. Я всегда буду верить тебе.
Он кивнул.
– Я обещал тебе рассказать обо всем, что тогда произошло. В ту ночь.
Магда напряглась. Ее руки похолодели.
Феликс мог только представлять себе, как долго она ждала момента, когда он будет готов рассказать ей все подробности.
– Я не лгал тебе, Магда. Правда. Но ты… знаешь не всю историю.
Она не могла произнести ни звука. Она просто слушала.
– Ночь. Туман. Авария. Две смерти. Ноги. Все это так. Но есть кое-что еще… кое-что, что я пытаюсь объяснить сам себе вот уже тринадцать лет. И сейчас мне кажется, что я стою на пороге величайшего открытия – главной тайны моей жизни.
Феликс сжал холодные пальцы сестры, пытаясь согреть их. Он смотрел ей прямо в глазах.
«Сегодня я буду честен», – пообещал он себе.
– Я не рассказывал тебе всего, потому что боялся, что ты… не примешь это за правду. И никто не примет за правду, а за страх маленького мальчика, за посттравматический бред или что-то еще… В ту ночь случилось кое-что еще в машине, за мгновение до столкновения. Туман послужил тому страшным началом. Я ненавижу туман.
Феликс видел ее лицо. Он видел, как она волнуется. Ему хотелось просто обнять ее и ничего не говорить, но сейчас он обещал.
– Нашу машину окружил туман. Черный и густой. Отец пожаловался на чудовищную видимость и сменил дальний свет на ближний. Мы ехали медленно и ничего не видели. Мама предложила остановиться и выйти, чтобы осмотреться. Ни дороги, ни знаков, ни леса – ничего. Просто тьма за окном и за лобовым стеклом.
Магда сглотнула. Она с ужасом представляла себе все эти жуткие сцены, которые довелось пережить ее брату в ту ночь тринадцать лет назад.
– Радио работало громко. Звучали веселые песни, но потом раздавался только звук помех. Шуршание такое… неприятное. Мама в отчаянии просила отца остановиться. Я занервничал. Он сказал, что это опасно, но уже не мог отказать маме, понимая, что она права. Мы должны были остановиться. И я приготовился к остановке, к тому, что мы выйдем из машины и осмотримся.
Магда содрогнулась.
– Но этого не произошло, – добавил Феликс.
Она закрыл глаза и вспомнил, что увидел потом. Это его напугало так сильно, как ничто другое в этой жизни.
– Родители замолчали. Мы продолжали ехать. Нога отца замерла на педали газа. Его руки мертвой хваткой вцепились в руль. Они смотрели вперед.
Феликс открыл глаза и увидел перед собой лицо Магды, которое постепенно заливалось слезами.
– Я позвал их. Крикнул. Спросил, что происходит. Но мне никто не ответил. Я отстегнул ремень и высунулся вперед. Я поочередно дергал отца и мать за плечи, но они не поворачивались ко мне. Машина ехала вперед. И мне пришлось самому повернуть их головы и посмотреть на них.
Магда задержала дыхание и судорожно выдохнула.
– Глаза… Их глаза не моргали. Радужка исчезла, и все это пространство занимал огромный жутко расширенный зрачок. Пустые лица наших мамы и папы, лишенные эмоций, смотрели на меня. Мертвы глаза с огромными зрачками уставились на меня… все замерло. Я испугался, увидев это. Мне показалось, что будто они перестали существовать, будто их души покинули тела, оставив пустые оболочки.
Он сам начал дрожать.
– А потом удар. Столкновение. И тьма.
Какое-то время они вдвоем сидели в тишине, представляя каждую секунду эту страшную сцену последних мгновений жизни их родителей.
– Что-то случилось с ними в ту ночь, – подвел итог Феликс, не в силах выдерживать эту натянутую тишину, – что-то сделало это с ними… Они перестали существовать… Наши родители погибли еще до удара, Магда. Во время столкновения никто не погиб. Не авария убила их, а кто-то или что-то убило их раньше…
Глава 27
Феликс сидел в исповедальне, и его пальцы нервно теребили черные четки. По ту сторону перегородки к нему зашла прихожанка и преклонила свое колено, приблизив свое лицо вплотную к сетчатой перегородке так, что он почувствовал ее теплое дыхание на своей правой щеке.
– Представься, дитя мое, – сказал он прихожанке.
– Нелли Белинская, – ответила прихожанка.
– Можно ли называть вас Джейн?
– Для вас я кто угодно, святой отец.
Феликс почувствовал внутри страстный трепет.
– Сознайся в грехах своих, и я стану свидетелем твоей исповеди, – сказал он ей.
Сжимая крепко четки, он посмотрел в сторону перегородки и увидел, как глаза девушки были опущены в пол.
– Я не могу признаться в чувствах одному человеку, – ответила Нелли-Джейн.
– И какие же у вас к нему чувства, Джейн?
– Я люблю его, святой отец.
– Любовь – крайне возвышенное чувство, Нелли-Джейн. Вам это известно, дитя мое?
– Да, святой отец. Я согрешила?
– Безусловно. Таить такое в себе… крайнее безрассудство.
– Я каюсь пред вами и Богом, святой отец.
Феликс приоткрыл перегородку, протянул в окошко свою правую ладонь, вокруг который были обмотаны четки, и прихожанка нежно прикоснулась к тыльной стороне губами.
– Грех отпущен вам, Джейн. А теперь поведайте мне о том, что же мешает вам рассказать этому человеку о своих чувствах? Какая преграда стоит перед вами?
– Страх.
– Это необходимое чувство, чтобы выжить. Вы это понимаете, Джейн?
– Да, святой отец.
Ему было приятно, что Нелли так называет его. И еще более было приятно ему называть ее просто Джейн, как это делал мистер Рочестер.
– И какой же страх преследует вас? – спросил он.
– Тот, кому адресованы мои чувства, гость. Я не буду с ним долго видеться. Когда он сделает то, что должен, он уйдет. Его больше не будет в моей жизни. Своим признанием я боюсь разрушить его жизнь и нанести себе невыносимую боль.
– Но вам болезненнее от молчания, не так ли?
– Все верно, святой отец. Но мы не можем быть с ним вместе. Он уйдет из моей жизни со знанием, что девушка любила его нежно и искренне всем сердцем. Как я могу так навредить ему?
– Ваша задача – сказать ему о своих чувствах. Он может остаться с вами. Вы об этом не подумали? Или, скажем, вы можете отправиться с ним?
– Если чувства взаимны…
– Вы в этом уверены?
– Нет.
– Это безусловно грех, дитя мое, покайтесь.
– И я каюсь пред вами и Богом.
Он снова протянул ей свою ладонь для поцелуя.
– Ах, как больно, – сказала Нелли-Джейн, – что сделать, святой отец, чтобы искупить свои прегрешения?
– Признайтесь ему в вашей светлой и непорочной любви. Она ведь непорочна, Джейн?
– Безусловно, ваша светлость.
– Прекрасно. Вам просто нужно сказать ему о своих чувствах. Сам он не может пойти на такое. Вы же понимаете, что он – инвалид, и ему крайне тяжело и сложно принять даже мысль о том, что такая леди, как вы, можете любить его.
– Вы правы. Я скажу ему об этом.
– Превосходно.
Потом прихожанка сама открыла окошко-перегородку, которая разделяла их. Феликс испугался и посмотрел на нее. Взгляд девушки был по-прежнему опущен в пол.
– Что вы делаете, Нелли?
– Я хочу признаться вам в любви.
Он замер.
Готов ли он к такому?
Но вместо слов Феликс почувствовал зловонный запах гнилой рыбы. А потом девушка поставила перед ним тарелку с большой тухлой рыбой.
Феликс мгновенно зажал нос рукой. Он с трудом подавлял рвотный комок, застрявший где-то в горле.
– Я люблю вас, Феликс Альбин.
И мертвая рыба быстро дернула хвостом и подпрыгнула вверх.
* * *
Феликс проснулся в испуге.
Когда он открыл глаза и сделал глубокий вдох, то вновь почувствовал противный запах протухшей рыбы.
– Как может запах из сна сохраниться в реальности? – подумал он.
«И как вообще во сне может быть запах?», – прозвучал в его голове новый неожиданный вопрос.
Придя в себя, Феликс обнаружил, что Магдалина стоит в прихожей, слегка приоткрыв дверь.
– Магда, что происходит? – спросил у нее Феликс.
Магдалина обернулась. Кажется, она ждала, когда он проснется. Ее лицо было каменным от ужаса.
– Новая напасть, Феликс. Это продолжается снова.
– Новая напасть? О чем это ты?
Феликс подался вперед. Он краем глаза посмотрел в окно, в котором увидел несколько людей на улице, а земля была усыпана блестящим покровом.
– Что происходит?
– Чертовщина, – ответила Магдалина, – впрочем, как и всегда в Рапсодии.
Магдалина помогла брату одеться тепло. Время предвещало конец осени и начало холодной зимы. Это были последние деньки ноября.
Все то время, что они собирались, Феликс не мог понять в чем причина того, что он чувствует запах тухлой рыбы. Если у него начались обонятельные галлюцинации – это одно, но что если…
Когда Магдалина выкатила его кресло на улицу, то перед Феликсом предстала невероятная картинка.
Вся земля в деревне была усыпана тухлой рыбой.
Люди покинули свои дома и ходили с черными мешками, собирая рыбу с земли.
– Как это возможно? – не понимал Феликс.
Рыба не может просто так выйти из воды, пройтись по земле, а потом лечь и начать умирать здесь. Блестящая морская рыба горами лежала вокруг.
У фонарного столба у бара они увидели Степана Степановича, который с двустволкой ходил вокруг и озадаченно собирал рыбу в черный мешок, господина Вольфганга, выгуливавшего Понтия без поводка (что сильно напрягло Феликса), Сабину, Нелли, Мефодия Белинского и Нестора Аркадьевича.
Феликс и Магдалина направились к ним. Под колесами кресла прогибались мертвые рыбьи тела.
Странно то, что ни одна кошка не прибежала, чтобы отхватить свой кусочек.
«С этой рыбой явно что-то не так», – размышлял Феликс.
– Феликс! Магдалина! Добрый странный день! – поприветствовал их все также радостно, как и всегда, господин Вольфганг.
Они остановились в окружении знакомых друзей.
– Что здесь произошло? – осмотрелся Феликс.
Магдалина обратилась к Степану Степановичу, который собирал рыбу неподалеку.
– Вы что-то говорили вчера про то, что вся рыба из моря исчезла, не так ли, Степан Степаныч?
– Верно! – ответил одноглазый старик. – А сейчас… это все пришельцы! Они выловили рыбу вчера из моря, а вчера ночью высыпали ее на нас!
– И зачем им это делать? – поинтересовался Нестор Аркадьевич.
– Издеваются! Что же еще?
«Если бы рыбу кто-то высыпал сверху, то почему ни одна не задержалась на крыше дома», – поймал себя на мысли Феликс.
– А какое вы дадите этому явлению объяснение, Феликс? – поинтересовался господин Вольфганг.
Любопытные взгляды присутствующих выжидающе уставились на него.
– Рыба мертвая, тухлая, – объяснил банальное он.
– И то верно! – согласился господин Вольфганг. – Даже мой Цезарь чувствует что-то неладное! Гляньте на него!
Феликс только сейчас обратил внимание на большого кота, который сидел за спиной хозяина. Цезарь мучительно содрогался. Его неустанно тошнило.
– Кошки не хотят есть эту рыбу, – сказала Нелли, – даже они понимают, что это опасно.
– Но все же непонятно, как она вся здесь оказалась, – задумалась Сабина Ларина.
Осмотревшись, Магдалина обратилась к господину Вольфгангу:
– А где остальные?
– Нарышкины сидят дома. Обоих крутит-вертит, – ответил Степан Степаныч.
– Моя жена осталась дома, – ответил Нестор Аркадьевич.
– Софи и Дмитрий в баре, – пояснила Нелли.
– А все остальные, – наступила очередь главы деревни, – ищут тело.
Паола!
– Что произошло вчера ночью, Феликс? – осторожно спросила у него Нелли.
«И что я должен сказать?», – озадачился он.
– Это… трудно объяснить…
– Василиса сказала, что вы были там, – напомнила всем Сабина, – как?
Все ждали ответа. И Магдалина в том числе. Феликс заливался потом.
Его спас голос маленькой девочки.
– Они нашли!
Софи стояла на дороге, ведущей к дубу. За ее спиной шла четверка мужчин (Лир, Марк, Влас и Виктор) в сопровождении Василисы, у которой от плача не осталось больше слез.
Они несли тело, завернутое в тканевой мешок, на носилках.
Тело Паолы.
Василиса что-то сказала мужчинами, они кивнули и направились к полицейскому участку. Сама Василиса пошла к друзьям, ожидавшим ее у фонарного столба.
– Похороны состоятся после обеда, – ее совсем не интересовало странное событие, которое случилось в деревне сегодня.
– Хорошо, Василиса, я тебя понял, – серьезно ответил господин Вольфганг.
Но Василиса перевела свой опустошенный взгляд на Феликса.
Он замер.
– Я верю, что вы пытались сделать все, что было в ваших силах, чтобы предотвратить это. В остальном – это моя вина.
– Нет… – вырвалось у Феликса.
Но Василиса приказала ему молчать одним взмахом руки.
– Прошу… Я все сказала.
И женщина, осмотрев взглядом остальных, отправилась в сторону полицейского участка.
– Остальные вернутся сейчас и помогут вам с рыбой, – добавила она, не оборачиваясь.
Они проводили женщину взглядами.
– Понтий перестань! – воскликнул яростно господин Вольфганг. – Выплюнь эту гадость! Выплюнь!
Все посмотрели на черного пуделя, который сжал во рту рыбу. По команде хозяина пес выплюнул ее на землю всю в слюнях.
– Глупый пес…
А потом господин Вольфганг обратился к Феликсу и Магдалине
– Мне очень жаль, что мне пришлось впутать вас во все это. По моей вине вы стали участниками ужасных событий, которые являются исключительно нашими проблемами. Я не имею права больше задерживать вас в нашей деревне. Вы можете отплыть с острова в любой момент.
Феликс понимал, что наступил предел отчаяния.
– Нет, господин Вольфганг, – ответил Феликс, – мы никуда не уедем, пока не поможем вашей деревне. Я дал вам слово, помните? И я держу свое слово.
– Ситуация намного хуже, чем я мог себе представить…
– И мы с ней справимся. Мне кажется, что я достаточно сильно приблизился к разгадке.
– Правда? – удивилась Сабина.
Эта женщина не теряла надежды вернуть себе сына.
– Да… но пока все это – тайны следствия.
И люди обреченно выдохнули, понимая, что им не узнать всего, о чем думает этот альбинос.
– Полагаю, – заговорил Мефодий, – нам всем стоит заняться уборкой, если мы не хотим еще несколько дней наслаждаться протухшей рыбой у нас под ногами.
И он был прав.
– Жаль, что вся рыба мертвая, – добавила Нелли, – Дмитрий так расстроился, что мы лишились запаса провизии.
Феликс отдавал себе отчет, что дефицит рыбы в море – большая проблема для Рапсодии. Им нужно что-то есть.
– Не волнуйтесь, – успокоил всех господин Вольфганг, – завтра Дмитрий и Василиса отправятся на материк, чтобы привести нам провиант.
Это бы стало решением многих проблем.
– Тогда давайте займемся уборкой территорий! – приободрила всех Сабина.
Они поставили себе цель – убраться до похорон Паолы. Этот день – еще один траурный день в их деревни. У их друга – Василисы – большое горе. В прошлый раз она потеряла напарника, а вчера – родную сестру.
Но не успели друзья приступить к работе, как случилось страшное.
Все начало с дикого вопля Степана Степановича:
– Проклятье! Помогите!
Старик лежал на земле, а Понтий набросился на него сверху. Черный пудель перестал быть самим собой. Он рычал и гневно лаял.
– Понтий! Понтий! – заорал господин Вольфганг. – Слезь сейчас же! Место! Место!
Но пес не слушал хозяина.
Понтий ранил Степана Степановича в плечо, и старик взревел. Брызнула кровь.
Степан Степанович смог отбиться от монстра ногами, и Понтия отбросило в сторону.
Все происходило слишком быстро.
Щелкнуло зарядное устройство ружья. И Степан Степанович выстрелил в пуделя из двустволки.
Громкий выстрел сотряс воздух.
Все замерло.
– Понтий! – со слезами на глазах прокричал господин Вольфганг.
Пудель лежал на земле.
– Чертова собака! – проревел Степан Степанович.
Но потом… черный пудель, истекавший кровью, встал на лапы.
«Это невозможно», – мелькнуло в сознании Феликса.
– Срань Господня… – вырвалось у Степана Степановича.
Из брюха зверя текли алые струи. Понтий стоял на всех четырех лапах и яростно рычал.
Старик стоял в трех метрах от пса.
Прыжок, рывок, и вот Понтий уже стоит над лежачим Степаном Степановичем с открытой пастью, и с острых клыков пса на лицо старику стекает слюна.
Все выбежали на главную улицу деревню.
Мир остановился.
И вернул его в движение душераздирающий вопль старика.
Монстр, в которого превратился Понтий, вцепился острыми клыками прямо в лицо Степана Степановича. Первым в сторону полетел окровавленный протез глаза. Потом здоровый… Все лицо постепенно превращалось в кровавое месиво.
Пес драл ногтями и когтями тело старика. На шерсть Понтия и во все стороны брызгала кровь.
Клочья одежды, а потом лоскуты кожи, мышц и плоти.
Одержимый пес рвал старика на куски.
В какой-то момент крики быстро прекратились, и Понтий поднял вверх голову, а в зубах он сжимал еще бьющееся сердце старика.
Жуткий ужас охватил всех остальных. Сабина, Нелли и Магдалина ахнули.
Господин Вольфганг… трудно представить себе его чувства. Его любимый питомец перестал быть собой. Будто в него вселился демон.
Понтий тяжело дышал, истекая кровью.
А потом пес замертво повалился на землю. Феликс заметил, как странное черное облачко вышло из брюха пса и в одно мгновение исчезло в земле.
Опустилась звенящая тишина.
Два трупа – человека и собаки – окровавленные лежали недалеко друг от друга.
Господин Вольфганг упал на колени и зарыдал, оплакивая мертвого питомца.
– Понтий… Понтий… что же ты наделал?..
Никто другой был не в силах пошевельнуться. Все это случилось так быстро, что никто не успел среагировать и как-то помешать случившемуся.
Это был последний осенний день в этом году.
После случившегося этим днем Рапсодия уже никогда не станет прежней.
И весь остальной мир изменился навсегда.
* * *
Содрогаясь от немыслимого холода, он в ночи покинул свой дом.
Его одолевал дикий страх и ужас. Голова раскалывалась на части. Его тело ныло.
– Прошу, не убивайте меня…
Он упал на колени, а в глаза застыли слезы.
– Я делаю все, что вы мне приказываете, – говорил он в небо.
И демонический жуткий голос, который раздавался в его сознании, отвечал:
– Ты послужил мне хорошую службу. И пришло время послужить еще.
– Я готов… Я готов выполнять все ваши приказы, но только… прошу… не убивайте меня…
– Ты мне нужен живым. Пока… Время уйти тебе еще не пришло.
Он слышал этот голос в своей голове. Он никогда не видел обладателя этого голоса.
– Что вам нужно?
Он дрожал. Он плакал.
Он стоял на холодной земле на коленях.
– Близится час расплаты… Мои враги должны получить свое…
– Я сделаю это… я помогу вам… только скажите, как…
Какое-то время голос молчал. Он уже подумал, что все закончилось, но внезапно голос заговорил с ним снова:
– Это будет еще одно испытание для тебя. Пройдя его, ты докажешь мне свою верность.
– Да, да… докажу!.. Я – ваш покорный раб навеки.
– Хорошо…
– Я хочу жить. Вы мне обещали…
– Ты получишь свою вечную жизнь, когда исполнишь последнюю волю.
– Я готов… готов!
Голос злорадно посмеялся и сказал:
– Час последней битвы близок.
Глава 28
Первые дни зимы в Рапсодии ознаменовались первым снегопадом. Слой пушистого снега покрыл землю и уже лежал на зеленых тисовых ветвях. Из-за северного расположения острова, холода здесь крепчали быстрее, чем в средней полосе России. Магдалине пришлось достать самые теплые вещи, которые они с собой привезли. Морозы вступили в свое правление на острове.
