Солнечная магия

– Тут все просто, – ответствовал он. – Сокольнику нужно обвинить кого-то в убийстве короля. Аксов не любят…

– Но это же очень плохо! – Нилсон озабоченно поерзал на стуле. – Мы рассчитывали, что Сокольнику с Мармадуком не на кого будет свалить вину за отравление… а теперь им таки есть на кого свалить эту вину! Мы должны действовать, и действовать немедленно… А что вы думаете по этому поводу, Дэвидсон?

Боден Дэвидсон, носивший громкий титул Убийца Дюжины Драконов и Спаситель Одиннадцати Принцесс, сейчас тоже находящийся в опале. Раньше в списках, ежегодно распространяемых Гильдией Золотого Меча, он всегда попадал в первую тройку лучших рыцарей Галактона, а теперь, зажимаемый графом, отказавшемся выдать из королевской казны сумму, необходимую для покупки очередного комплекта доспех, не попал даже в первую десятку. Рыцарь грозно нахмурил густые черные брови и тяжело призадумался. Дэвидсон хорошо умел драться, а вот разговаривать – не очень, и через минуту напряженных размышлений он прорычал:

– Меч мне! Отсеку Сокольнику башку совсем!

Нилсон возразил:

– Но большую проблему составляет Мармадук. Он неоднократно брал у меня взаймы под свои колдовские эксперименты, а теперь, воспользовавшись обретенным положением во дворце, отказывается расплатиться! Как председатель гильдии ростовщиков Лаверикса я…

– Да подождите вы со своими процентами! – перебил Жур Харлик. – Нам надо решить…

– Он говорит "подождите с процентами"”! – возмутился хозяин. – Ай, молодой человек, не морочьте мне голову… Проценты не могут ждать!

– У вас тут есть, чем утолить жажду? – спросил бывший начальник дворцовой стражи.

– Пить! – хрипло подтвердил Дэвидсон. – И есть!

– Они говорят "пить и кушать"! – Нилсон патетически всплеснул руками. – Я бедный старый… э… старик, у которого обманом вытянули почти все накопленные за долгие годы кропотливого ростовщичества сбережения, я гол, бос, нищ и, э… сед… – Он похлопал по голове, увенчанной длинными, подкрашенными черной косметической смолой, завитушками. – Я практически лишен средств к существованию, а они говорят про пить и кушать… сырая вода и сухарики устроят вас? – Произнеся эту тираду, Нилсон почувствовал, как что-то жжет ему пятки, и опустил взгляд. В полу, как раз на том месте, где сейчас прибывали обутые в подранные тапочки ступни Нилсона, имели место совсем неприметные щели маленького люка, под которым находился тайник, доверху забитый золотыми слитками. На сумму, которую они стоили, можно было приобрести примерно два с половиной таких города-государства, как Лаверикс. Ростовщик кашлянул и отвел взгляд.

– Когда народ увидит казнь акса, все будет кончено, – сказал Жур Харлик. – Люди взбудоражены и жаждут крови. Они получат кровь – и успокоятся. Мы должны действовать до казни.

– Как действовать? – уточнил хозяин.

– Штурмовать дворец. Дэвидсон должен торжественно, при стечении народа, заколоть графа. Тогда нам поверят.

– А колдун?

– Точно пока не могу сказать. Что сейчас с Лагуной?

– Насколько я могу судить, Мармадук заключил ее в волшебное ложе. Эта такая непонятная… вещь, находящаяся в Наперстке. Она погружает в глубокий синий сон.

– Щит! Меч! – опять хрипло высказался Боден Дэвидсон.

– Правильно, – подвел итог Харлик. – В поединке с графом наш славный Эд должен выглядеть как положено. Вам, Нилсон, придется сегодня утром потратиться на новые доспехи для него. Я созову верных сторонников. Скоро мы нападем на дворец.

Глава 4

Полуразрушенные ворота, через которые можно было попасть в подземный город, никто не охранял. Между двумя покосившимися колоннами зиял глубокий темный провал, из которого вверх поднималась мерцающая алая дымка.

Кукса Пляма отпустила Бобрика, который сразу же присел на корточки и принялся растирать плечо.

– Сначала я хотела притащить тебя к Сокольнику и обменять на Ловкача, – произнесла она. – Но теперь передумала. Все равно толку не будет, граф не согласиться обменять вас.

– Кто такой этот ловкач? – прохныкал Бобрик.

– Для тебя – Пак Ловкач! – отрезала Заноза. – Он, между прочим, спас тебя от стражников.

– Так это тот! – ойкнул мальчишка. – Ух ты, здоровый!

Кукса развернулась и дала ему подзатыльник.

– Чего ты?! – заскулил Бобрик.

Пока она тащила его, Бобрик пару раз пытался сбежать, а однажды даже подрался с ней, но быстро отказался от своих намерений, уяснив, что с Занозой ему не сладить.

– Говори, где точно эти темницы, – приказал она. – И кто их охраняет?

– Да откуда я знаю? В тюрьму, которая в подвалах королевского дворца, можно попасть, и можно выйти. Но из темниц не выходят. Хотя, мне рассказывали, что они в северной стороне, под речкой…

– А что это светится?

– Ну ты и глупая. Это ж гномья перхоть, плесень такая. Она питается человеками и светится в темноте.

– Кем питается? – не поняла Заноза.

– Людьми. Если кто-то, к примеру, заснет там, внизу, где-нибудь на земле, то она полезет на него и за ночь съест. Только кости остаются, и те блестящие, совсем объеденные. Поэтому там никто и не живет.

– Ну и ладно, – подумав, произнесла Кукса. – Я, конечно, немного боюсь, но Ловкача все равно надо спасать. Все, Бобрик, пока… – Она решительно развернулась к белеющим во тьме колоннам.

– Стой! – крикнул сзади мальчишка. – Ты чё, собираешься туда одна?

Не ответив, Кукса миновала ворота и стала спускаться по узким, покрытым мхом ступеням. Вскоре стало прохладней и мерцающая муть гномьей перхоти вытеснила бледный свет Госпожи-Луны. Лестница закончилась небольшим коридором. Кукса пересекла его, миновала крутой поворот… и резко встала, потому что дальше пола не было.

У ее ног простиралась бездна.

Заноза замерла, недоуменно разглядывая гигантский провал. Дальний его край просто не был виден – тьма скрывала его. Все-таки “бездна”, неподходящее слово, решила акса, “очень глубокая расщелина” будет точнее. Интересно, сколько здесь локтей? – подумала она, заглядывая вниз.

Дно, как и дальний край, просто отсутствовало, хотя, судя по всему, расстояние до него равнялось примерно миле…

И вся эта миля была заполнена руинами. Дома – но не такие, как в Лавериксе и других виденных Плямой городах – а многоэтажные, высоченные и очень покосившиеся, возвышались без всякого порядка и плана. На их крышах, некоторые из которых были буквально возле ног Занозы, а некоторые – далеко внизу, зияли дыры. Этажи разных строений соединялись друг с другом висячими мостками и лестницами. Все подземное пространство было до краев наполнено тусклым алым свечением, волны которого поднимались от гномьей перхоти, приклеившейся к стенам и крышам.

Позади нее что-то хрустнуло, она стала оборачиваться, и ее пятка соскользнула с края – Заноза почти потеряла равновесие, но мальчишка успел схватить ее за руку и дернул на себя.

– Ты что здесь делаешь? – рявкнула Кукса, переводя дух.

– Решил помочь тебе, – смущенно ответил Бобрик. – Такой как ты, малявке, не выйти из погребов в одиночку.

– Да, я пока что малявка, – подтвердила Кукса, старавшаяся во всем сохранять справедливость. – Но и от тебя помощи не будет.

– Да? А как ты будешь спускаться вниз? – ехидно поинтересовался он.

Вместо ответа Кукса смотала с пояса пружинный шнурок. На одном его конце была петля, на другом – довольно сложное металлическое устройство, нечто среднее между альпинистским карабином, трехпалой "кошкой" и маленьким гарпуном. Набор вручался юношам и девушкам аксам по достижению "первого совершеннолетия" – у их племени оно происходило в семь лет. Она отыскала в полу подходящую щель между камнями, примерилась и глубоко всадила в нее загнутые острия. Потом накинула на себя петлю, затянула ее под мышками и сказала Бобрику:

– Иди обратно.

– Что ты собираешься делать? – испуганно крикнул он, но Заноза, не ответив, шагнула вперед и прыгнула.