Мир вне закона

Я наконец смог взять у него флягу и выпил. Полегчало и впрямь настолько, что я даже перебрался в кресло и сумел спросить:

– Гдо… ты дакой?

Незнакомец вскочил, схватил мою безвольную руку, потряс ее, снова сел и представился:

– Мун Макой. Совладелец, торговец, коммивояжер и куча другого-всякого. На Бьянке по торговым делам.

– Где бо… делам? – не понял я.

– Здесь, на Бьянке. А ты кто, парень?

– У… ух! – сказал я и, сосредоточившись, поправился: – У-иш… Салоник…

– Салоник? У-иш? Поразительное имя! Что ж, замечательно…

Мы помолчали, искоса разглядывая друг друга. Его голова двоилась перед моими глазами.

– Так где же все-таки Хлор? – поинтересовался Мун Макой.

Я тяжело вздохнул:

– О к-каком это Х-хлоре вы в-все по… постоянно т-толкуете?

– Ну как же, Хлор Халай, смотритель этой РД-станции! Ты, У-иш, разве не знаком с ним?

– Уиш, – поправил я. – М-может быть, Х-хуансло Хит?

– Хуансло? А, да-да, здесь он, кажется, звался именно так. Хуансло Хит, точно.

– Т-так он умер. – Я говорил уже почти нормально.

– Умер? – изумился Макой. – Как умер? Ты его убил?

– Б-безумной травы вы все пообкуривались, ч-что ли? – рассердился я. – Н-ни разу в жизни н-никого не убивал, х-хотя кое-кого и н-надо было бы! Он умер, п-понимаешь? Со-своей смертью!

– Ну и ну! – Мун Макой откинулся в кресле и изумленно почесал нос. – И давно?

– В-вчера были похороны.

– Надо же! А кто эти «все», обвиняющие тебя в убийстве?

– К-кроме тебя – му… мужик с половником и еще два кретина, один маленький, а д-другой во-олосатый как обезьяна, в синих – ха! – трусах.

Макой, воспринявший известие о смерти Хита довольно легко, хохотнул:

– Интересные у тебя знакомцы!

– Н-ни какие они м-мне не знакомцы. Му-у… Мун, если ты знал Хита, то объяснишь мне одну вещь?

– Какую? – с готовностью откликнулся он.

Я набрал в свою ослабевшую грудь побольше воздуха и что было сил заорал:

– Какого, трамтарарам, здесь вообще происходит?!!

– Говори громче, – нахмурился Макой. – А то я в последнее время что-то стал туговат на среднее ухо. Что здесь происходит? Здесь, – он огляделся, – вроде бы все нормально. За исключением, конечно, того, что Хлор внезапно скопытился. Что конкретно тебя волнует?

– Конкретно? Конкретно… Я, ну… – Меня волновало настольно многое, что трудно было что-то выделить. – Ну, например… да хотя бы этот… этот трактир!

– Трактир?

– Ну, я так понял, что это трактир. Он висел в воздухе…

– Ты имеешь в виду «На Горе»? Да, это трактир, вернее ресторан, и я… – Тут он хлопнул себя по лбу и рассмеялся: – «Мужик с половником, маленький, волосатый в трусах»… Ну конечно, как я сразу не догадался! Это ведь повар Жогль, администратор Вени Шилд и охранник Мармадук. Они что, побили тебя? Ну-ка, расскажи все по порядку, а я потом отвечу на твои вопросы….

– Рассказать? – переспросил я.

– Конечно, расскажи все. Давай с самого начала.

– Вообще-то я их побил, а не они меня. И я рассчитывал, что это ты мне что-нибудь расскажешь… Ну ладно, могу первый. Так вот, слушай… – Я стал рассказывать.

Бегло коснувшись обстоятельств моего ареста и трехмесячного заключения, я продемонстрировал одежду и сапоги, вполне одобренные Макоем за фасон и качество кожи. Объяснил, что намеревался встретиться со своим скупщиком. Рассказал об исчезновении тела кузнеца, о том, как обнаружил труп Хуансло Хита, сиречь Хлора Халая, о мерцающем глазе волосатого чудика на панно и о том, как нажатие на этот глаз привело к тому, что башня взлетела. Затем я описал краткую остановку в воздушном кабаке, потасовку с его персоналом…

– Стоп! – перебил Макой. – Я так и не понял, ты обучен грамоте или нет?

– Конечно, обучен, – обиделся я. – Что ж я, по-твоему, совсем болван? То письмо от Хуансло Хита на самом деле я и написал, когда увидел, что он мертв. Нашел обрывок пергамента с его почерком и подделал… мне не впервой. Надо же было как-то объяснить мое появление в Белянах и подтвердить, что мы родственники. Никто ничего не понял, кроме старейшины. Он-то заметил, что пергамент совсем новый, даже на сгибах не потерт, а я ведь говорил, что получил письмо месяца за два до того… Но старейшина виду не подал… Ладно, сейчас это уже не важно… – Я продолжил рассказывать про остановку летающей башни, про коридор и про сидящего в двери Порхи…

– Погоди! – опять перебил Макой. – Что это за сидящий в двери Порхи?

– Он сначала был в наружной двери, а потом как-то очутился в другой, вот в этой. Он и сейчас, наверное, там. Это парень по имени Люм…

– Парень по име… – Он непонимающе уставился на меня, а потом вдруг громко и радостно захохотал.

– Чему мы обязаны этим бурным проявлениям восторга? – сухо осведомился я. – У тебя внезапно скончалась любимая, но богатая бабушка?

Мун Макой утер слезы.

– Плоская шутка, несмешная… Извини, Уиш. Люблю посмеяться, если есть повод, – полезно для организма. Надо же было такое ляпнуть! Это просто «ПОРХИ» серии ВС, третьего поколения. Охранный люм.

– Тоже мне охранник! – фыркнул я. – Он же слепой, как крот!

– Конечно, в этой модификации отсутствуют визуальные рецепторы, но зато есть датчик контроля регистрационного поля прайтера. Не понимаешь? Это просто машина, умная говорящая машина, созданная людьми, а «люм» – не имя, а наименование всего класса подобных машин. Как, допустим, паровозы, корабли и тому подобное. И он не сидит в стене, решетка, из которой ты слышал голос, – динамик.

– Говорящая машина? – с сомнением повторил я.

Идея созданного людьми устройства, которое могло бы самостоятельно говорить, была абсолютно неожиданна. Как и летающая башня, оказавшаяся теперь «прайтером», подобный аппарат не могли бы сконструировать в Ливии. Конечно, пару раз я видел фонограф, используемый во время церковных служб в пансионе, но это ведь совсем другое дело: громоздкий агрегат, внутри которого крутился валик с зазубринами, выдавал что-то шипящее и отдаленно напоминавшее органную музыку, но ни о каких связных ответах на вопросы и речи не шло.

– Умная говорящая машина? – Тут я, как мне показалось, нашел веское возражение: – Ха, умная! Почему же он тогда не смог отличить меня от Хуансло или, по-твоему, Халая?