конь не пошевелился.
Ему на шею Хельмут руку положил,
и рыцарю конь подчинился.
Виконт де Эжен ко лбу коня
лоб прислонил,
и говорил с конем он тихо,
и говорил.
Рукой за гриву ласково трепал,
а слов, которые он говорил,
никто не различал.
Затем герой наш оседлал коня
опять своей рукой,
сел, и отметил опытного седока
конь крепкою спиной.
Проехал Хельмут на коне
и на дыбы поднял.
Послушно подчинялся конь,
и было видно всем —
конь рыцаря бесспорно принимал.
Виконт де Эжен снял кошелёк,
который на боку держал.
Он протянул его торговцу,
и так ему сказал :
«Мне о цене коня теперь
ни слова ты не говори.
Возьми вот этот кошелёк,
и деньги, что в нем есть,
ты все себе бери».
«Милорд», – воскликнул Петер Кнауф, —
«здесь столько денег, что
хватит на коней таких троих…»
«Я видел бы троих – купил бы и троих.
За этого за одного не жалко
мне столько золотых», —
ответил Хельмут, с коня слезая, —
«Как Мартина благодарить – не знаю.
Дружище, Мартин, подскажи,
как мне тебя благодарить?»
«В бою сумей меня прикрыть.
Такой достаточно мне благодарности твоей.
Иной не жду я от своих друзей», —
такой ответ граф Шимман
виконту де Эжену дал.
Иного, впрочем, от него
никто не ожидал.
«Как ты коня решил назвать?» —
маркиз фон Леер подошёл,
чтоб свой вопрос задать.
«Да, я придумал», – ответил Хельмут, —
«и я не стану это от друзей скрывать.
Коня Роландом стану называть».
Друзья, конечно, это оценили —
так звали рыцаря – их друга,
которого, перед приездом Хельмута,
как помним мы, враги убили.
А что же фрайхеры?
О них мы ненароком позабыли.
Но эти парни злобу затаили.
И пусть мечи свои
они уже убрали,
язык – не меч, его сложней убрать.
Не каждый может
поражение своё, тем более,
перед чужими признавать.
Бернд Гессен подошёл и Хельмуту сказал:
«Ты нынче на коне, в прямом
и переносном смысле,
ведь конь тебя признал.
Но я, при том, заметь,
совсем не проиграл.
Наш спор до тех пор будет
продолжаться,
пока мы за мечи свои
способны будем хоть чуть-чуть,
хоть, кровью истекая, но держаться.
С тобой мы не сразились,
значит я не проиграл.
И новой встречи, запомни
я б ещё желал».
«Да будет так!» – виконт
де Эжен сказал, —
«я не желаю, чтоб ты проиграл.