Про точный возраст Мартина
я достоверно не могу сказать.
Конечно, больше, чем двадцать два,
но точно меньше, чем двадцать пять.
Однако, опытен он был,
как будто много лет уже прожил.
И славу воинскую ратную,
себе давно он заслужил.
Рост средний, но весьма
широк в плечах, и мускулист,
Как будто он атлет,
иль, может, цирковой артист.
Открытое лицо и гордый профиль —
арийский, в общем-то типаж.
Усы, в комплекте с модною бородкой,
так дополняли антураж.
Был Мартин тверд и честен,
и за свои слова так отвечал,
что каждый, кто его хоть раз
однажды встретил, тот знал,
что будет так, как он сказал.
Дорогой Мартин Шимман
виконту де Эжену рассказал,
Что для похода лошадь запасную
себе приобрести желал.
В Маркдорфе, все об этом знали,
хороших лошадей обычно продавали.
Торговец Петер Кнауф этим занимался.
он в лошадях прилично разбирался.
Коня увидев черного, чудесного,
граф Шимман хотел уж было
его себе приобрести.
Но он подумал, что для Хельмута,
в его доспехах черных,
конь может лучше подойти.
И Мартин продавцу дал слово,
что не позднее дня второго
богатого он покупателя доставит.
А если нет, то продавец
хорошего коня себе оставит.
И продавец, и граф знакомы были
давно, не первый год.
Торговец Петер Кнауф знал,
что будет так, как граф сказал,
раз слово он свое дает.
К тому же Мартин Шимман
хорошим покупателем являлся,
и Петер Кнауф со словом графа,
конечно же, считался.
Поэтому граф Шимман и не волновался,
когда он к дому Кнауфа
с виконтом де Эженом,
ведя спокойную беседу,
неспешною рысью приближался.
Дом Кнауфа и все его конюшни
в Маркдорфе на окраине располагались.
Наши друзья без приключений
и без проблем до них добрались.
Увидев дом торговца, граф Шимман
виконту сделал знак – коня остановить.
Он указал на трех коней, привязанных:
«Боюсь, мой друг, что нас успели
с покупкой нашей опередить…»
Наш Хельмут удивился: «На чем, скажи,
основаны такие опасения?»
Ответил Мартин: «Я узнаю этих коней.
Я видел в Ордене их, и это без сомнения».
На это Хельмут задумчиво сказал:
«Так, стало быть, хозяева известны?»
«Три фрайхера из Гессенских предместий», —
сказал граф Шимман, с коня слезая, —
«Все трое наглецы, давно об этом
весь Орден знает. С любым они
найдут, о чем позадираться.
Мне б не хотелось с ними
сегодня здесь встречаться.
Фон Шоттен, Бернд фон Гессен,
и Вендель Лих.
И, кстати, Бернд фон Гессен,
пожалуй, самый вредный среди них».
С коня слезая, Хельмут проговорил