Цветаева за 30 минут

Опять победители мы!
Мы цепи таинственной звенья,
Нам духом в борьбе не упасть,
Последнее близко сраженье,
И темных окончится власть
Мы старших за то презираем,
Что скучны и просты их дни…
Мы знаем, мы многое знаем
Того, что не знают они!

Стихотворение относится к раннему этапу творчества поэтессы и входит в ее самый первый сборник стихов «Вечерний альбом» в раздел «Детство». Навеяно оно воспоминаниями из давно минувшего детства, когда мать по вечерам давала детям уроки музыки.

Согласно сюжета дети бесстрашно пробираются через весь дом в темный зал: «…Над миром вечерних видений Мы, дети, сегодня цари…» и «…Темнеет высокая зала, Уходят в себя зеркала…» для того, чтобы соприкоснуться с прекрасным – с музыкой. Детское воображение рисует им образы чего-то ужасного, злобного и тем важнее для сестер победить в себе эти страхи: «…Уж кто-то идет из угла. Нас двое над темной роялью Склонилось, и крадется жуть…». Даже лица взрослых кажутся им особенно зловещими и таинственными: «…Посмотрим, что ныне творится Под пологом вражеской тьмы? Темнее, чем прежде, их лица, – Опять победители мы!..» – в контексте победители над собственными страхами и разыгравшимся воображением. Строчка: «…Последнее близко сраженье, И темных окончится власть…» говорит о том, что Цветаева понимает, что детство скоро закончится, а с ним и уйдут всяческие «страшные» видения и образы. Одновременно, ей жаль это признавать, ведь она не знает, что ее ждет впереди.

А пока, она просто констатирует тот факт, что детям дано видеть то, что не доступно взрослым: «…Мы знаем, мы многое знаем Того, что не знают они!» как бы заявляя о том, что с возрастом мы все теряем ту частицу самих себя, которая неразрывно нас связывает с детством.

В черном небе слова начертаны…

В черном небе слова начертаны –
И ослепли глаза прекрасные…
И не страшно нам ложе смертное,
И не сладко нам ложе страстное.
В поте – пишущий, в поте – пашущий!
Нам знакомо иное рвение:
Легкий огнь, над кудрями пляшущий, –
Дуновение вдохновения!

На момент создания этого стихотворения поэтесса была доведена до отчаяния постоянной нуждой, голодом и страхом. Как жену белогвардейца, ее отказывалось принимать общество того времени, она была не востребована как поэт. Муж в это время находился в эмиграции и Цветаева долгое время вообще о нем ничего не знала. Она осталась в революционной России одна без средств к существованию.

Строчка: «…В черном небе слова начертаны – И ослепли глаза прекрасные…» обозначает, что отныне всем заправляет коммунистическая партия, но она сама отказывается следовать ее заветам. Далее: «…И не страшно нам ложе смертное, И не сладко нам ложе страстное…» – в контексте того, что ей уже все равно, ничто ее не радует и не имеет особого смысла. Слова: «…В поте – пишущий, в поте – пашущий!..» адресованы всем трудягам и значат, что не важно на какой ниве, но человек, по мнению партии, должен работать не жалея себя во имя всеобщего блага. Только на самом деле этого не оценит никто.

Эпилог произведения: «…Нам знакомо иное рвение… Дуновение вдохновения!» – в смысле, что к творческому человеку, коим обязательно является поэт, приходит озарение, муза для создания стихов, он не может работать на заказ. Как не может и поэтесса, наделенная даром к романтическим виршам, начать писать тексты на злобу дня, как того требовала реальность.

Имя твое – птица в руке…

Имя твое – птица в руке,
Имя твое – льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое – пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
Камень, кинутый в тихий пруд,
Всхлипнет так, как тебя зовут.
В легком щелканье ночных копыт
Громкое имя твое гремит.
И назовет его нам в висок
Звонко щелкающий курок.
Имя твое – ах, нельзя! –
Имя твое – поцелуй в глаза,
В нежную стужу недвижных век.
Имя твое – поцелуй в снег.
Ключевой, ледяной, голубой глоток…
С именем твоим – сон глубок.

Стихотворение создано в 1916 году и посвящено А. Блоку – поэту, которым она искренне восхищалась. Позже произведение вошло в целый сборник стихов «К Блоку». Несмотря на то, что они не были близко знакомы, сама Цветаева часто посещала его творческие вечера, не уставая поражаться таланту этого человека.

Строчка: «…Имя твое – пять букв…» показывает, что раньше в дореволюционной России фамилия Блока писалась с буквой «ять» на конце: «Блокъ». Поэтесса относилась к нему с таким обожанием, что воспринимала его как некое божество, случайно «зашедшее» в этот мир. Поэтому о любви речи не шло – она считала себя недостойной этого, хотя сам Александр Александрович был определенно любимцем женщин и в него многие были по-настоящему влюблены. Цветаева как бы пробует «на вкус» его имя: «…Имя твое – льдинка на языке. Одно-единственное движенье губ…» и «…Мячик, пойманный на лету, Серебряный бубенец во рту. Камень, кинутый в тихий пруд…». Одновременно с мелодичностью, поэтесса констатирует и то, что его имя известно многим, оно может быть громким: «…В легком щелканье ночных копыт Громкое имя твое гремит…» и неотвратимом, как пуля в висок: «…И назовет его нам в висок Звонко щелкающий курок…». Цветаева признавалась, что ни один человек ранее не вызывал в ее душе такую бурю эмоций.

Заканчивается стихотворение строчкой: «…Имя твое – поцелуй в снег. Ключевой, ледяной, голубой глоток…С именем твоим – сон глубок» – как констатация факта о том, что она действительно засыпала с томиком его стихов в руках и ей снились прекраснейшие сны. Сны, дававшие ей силы для борьбы с несправедливостью этого мира и творчества.

Кабы нас с тобой да судьба свела…

Кабы нас с тобой да судьба свела –